осприятие Египта в России было окрашено влиянием Ветхого завета. Существовал стереотип «тьмы египетской». Причины понятны. Они - в трагических событиях древней истории иудейского народа, отзвук которых проникает в христианский мир. Только успехи египтологии XIX-XX столетий создали новый, позитивный образ «страны пирамид». Оказалось, что иконография христианства многое взяла из искусства Египта. Может быть. образы египетской культуры достигали Восточной Европы еще до ее христианизации! Попробуем всмотреться в такой, казалось бы, детально изученный аспект египетской религии, как почитание солнца.

«Учение жизни»

ультуру Древнего Египта можно сравнить с гимном солнцу. Изображения солнечного диска встречаются в египетском искусстве на всем протяжении его истории. И наверное, самый яркий и чистый аккорд этого гимна - солнечный культ Эхнатона (В последние десятилетия египтологами проделана большая работа по уточнению произношения древнеегипетских имен (например, Эх-не-йот, Йот, Нефр-эт вместо Эхнатон, Атон, Нефертити. и т. д.), однако в популярной статье автор сохраняет их условные формы, которые стали традиционными.). «Учением жизни» назвал его в надписи в гробнице один из современников этого фараона. В XIV веке до н. э. Эхнатон сделал попытку заменить многобожие религией единого Атона - солнечного бога. Это была первая известная нам попытка введения монотеизма. Эпохе фараона-реформатора посвящены сотни книг. Но все ли ясно в учении фараона-солнцепоклонника?

Культ Атона иногда трактуют как плод свободного творчества Эхнатона, полный разрыв с традицией. Действительно, этот фараон-отступник вызвал оппозицию жрецов прежних богов. Жрецы постарались предать забвению его имя. Но в сохранившихся надписях эпохи Эхнатона рядом с именем Атона встречаются и имена некоторых старых богов, другие традиционные образы. Они позволяют глубже понять «учение жизни».

«Да слышу (я) голос твои сладостный во Дворе солнечного камня (когда) творишь ты службу отца твоего солнца живого». Это обращение к Эхнатону - верховному жрецу нового культа. «Двор солнечного камня» - главная святыня храма Атона. «Солнечным камнем» назывался обелиск - символ первичного холма, на котором родилось солнце, чтобы творить мир. Об этом повествует предание египетского города, который греки звали Гелиополем. «Солнечный камень» при Эхнатоне обозначали тем же словом, что в гелиопольском мифе: «бенбен» («восходящий из хаоса»). А вот воспринимали его сторонники ноной религии, по-видимому, чисто умозрительно. Служба Атону свершалась под открытым небом, в залитом солнцем храмовом дворе, и там не было обелисков, только жертвенники и алтари.

Так, может быть, мифы Гелиополя - источник «учения жизни» Эхнатона? С Гелиополем его связывали родственники по матери; один из высших жреческих титулов культа Атона - «великий видением» - гелиопольского происхождения. Солнце там издавна называли «Ра», и это имя не отверг Эхнатон. А в начале его правления бытовал еще один гелиопольский образ, очень важный для понимания реформы Эхнатона.

«Да живет Ра-Гарахути, ликующий на небосклоне своем, как Шy, который есть Атон». В этих словах из солнечного гимна солнце названо именем Шy, воздушного бога. В гелиопольском мифе Шу был сыном Атума (не Атона!), предвечного бога, который есть «Все» и «Ничто». Атум и Ра отождествлялись, то есть Атум тоже имел солнечную природу (как и Шу, чье имя означает «солнце»). «Атон» - буквально «отец» (или солнечный диск), а «Шу, который есть Атон» - это сыновнее солнце; оно являет природу отца, возрождаясь на небе каждое утро. Ту же идею выражает имя Ра-Гарахути; единство солнечного бога-сына Гора и Ра-отца. Сын «равноипостасен» отцу, то есть единство бога не нарушается, но в монотеистический принцип вносится оттенок творческого динамизма (возрождение солнца подобно творению).

Впоследствии Эхнатон отказался от формулы солнечного богосыновства, заменил «Шу» определением «Ра-отец», восстановив формальную логичность в ущерб глубинному смыслу. Что это - результат изменения его взглядов? Возможно и другое объяснение.

В первые годы правления Эхнатона, до строительства Ахетатона - новой столицы - в надписях главного храма Атона в Фивах очень часто (чаще, чем Эхнатон) упоминается «жена царева великая», «божественная» Нефертити. Именно в эти годы ее изображают совершающей службу Атону без царственного супруга. Это дает основание некоторым ученым считать, что она вдохновила Эхнатона на реформу. Возможно, Нефертити имеет отношение к первоначальному учению об Атоне, которое представляется итогом развития тысячелетних традиций духовной культуры Египта.

Однако в формуле единства Атона и Шу остается неясность. Названы только отец и сын. Логика мифа требует триединства. Божественная двоица отца и сына должна быть дополнена образом богини-матери.
 

 
Тайна третьей ипостаси

Надпись в храме матери богов в городе Саисе гласила: «Плод, рожденный мною, - солнце». Но лик статуи богини был закрыт. Молчат о солнечном материнстве и тексты эпохи Эхнатона. Возможно, мифы Египта послужат к ним ключом?

Как повествуют предания о ночном путешествии солнечной барки сквозь царство мрака, таинство возрождения солнца свершается в середине ночи. В непостижимых глубинах таится «божественное вместилище», источник возобновления творческой энергии ночного солнца. Там оно соединяется со своей телесной оболочкой, что служит залогом рождения солнца на утреннем небосклоне. Это неведомое «вместилище» называлось «святыней Бенбен».

Космогонический камень Венбен связан с образом птицы Вену - Феникс. Вену у древних египтян - творящая душа Ра, его «ба», поэтому в «святыне Бенбен» возрождается энергия солнца. Святыню хранит Изида - «великая чарами», вершительница чуда преображения солнца.

Так входит в солнечный миф женский образ. В Гелиополе почитались несколько богинь и их божественных супругов. Они были связаны родственными узами. Изида и Озирис - дети Нут (богини неба) и Геба (бога земли). Нут и Геб происходят от Тефнут и Шу - первой пары богов. Далее миф утрачивает определенность. Тайна рождения Тефнут и Шу от первичного Атума зашифрована. В низовой мифологии Атум создал их в акте самооплодотворения; его называют «великий Он-Она». Другие боги-отцы имеют супруг, у Атума же ее заменяет собственная рука. Однако жрецы, посвященные в таинства космогонии, говорили не о руке, а о богине. «Божьей Рукой» называли и Изиду.

Боги Египта объединялись в триады: Изида, Озирис, Гор, Нут, Геб, Озирис, Тефнут, Шу, Геб. Все они обладают сходными функциями: отец каждой пары является сыном в другой, более ранней триаде; каждая богиня может считаться великой Матерью. А в первой, высочайшей троице младенца Шу окружает в момент рождения дыхание жизни из уст Феникс.

Солнечной матерью, чье имя было сокрыто от непосвященных, оказывается Феникс - великая богиня. Возможно, ее несказуемость и стала причиной забвения ее женственной сути, превращения самого имени «Феникс» в слово мужского рода. А между тем сопоставление Феникс с Изидой находит прямое подтверждение. В поздних египетских легендах о птице Феникс периодичность ее прилета иногда определяется в 1461 год. Это соответствует «Году Бытия» - величайшему циклу египетского календаря. Год у египтян состоял из 365 дней. Поправка в 1/4 дня постоянно сдвигала начало Нового года, и только раз в 1461 год новогодний праздник совпадал с утренним восходом Сириуса-Сотис, звезды Изиды. Слеза Изиды падала к истокам Нила и вызывала его разлив: «Сотис Великая блистает на небе, и Нил выходит из берегов».

Солнечная троица в известном смысле является основой всей египетской мифологии, и другие триады богов повторяют первичную схему. Но имеет ли это отношение к системе Эхнатона, хотя бы в ее изначальной, теснее связанной с традицией форме?

«Пробудил ты обе земли (т. е. Египет) при восходе твоем в явлении твоем Атона живого». В таком обращении к солнцу есть очень характерный для эпохи Эхнатона образ: «Атон живой». Солнце становится им, когда ликует на утреннем небе в момент восхода, своего явления в мир. Тогда реализуется творческая энергия солнца, его способность действовать. Это определение «ба», «творящей души». Поэтому образ «Атон живой» справедливо называют солнечным соответствием «ба живому». Но ведь «ба» солнца - Феникс! Замыкается круг солнечной троицы: Атон - отец, Шу - сын и Феникс - мать, сокрытая за словами «Атон живой». Ипостаси разделяются в творческом акте, но возвращаются к исходному единству в вечности, неподвластной законам классической логики.
 

 
Свет сквозь «тьму египетскую»

Так что же унаследовала Русь от бесконечно дальнего Египта? Что преодолело силу времени, которая сравняла с землей разрушенные храмы, превратила в никому не понятный узор забытые письмена?

Обращает на себя внимание сходство православной трактовки христианской Троицы и солнечной триады Эхнатона (или Нефертити?). Отец и Сын равноипостасны. Святой Дух, в своем качестве силы, которая одушевляет мир, сближается с образом Феникс - творящей солнечной души. Феникс - «ба» отеческого солнца, Ра или Атона, - и в православии Дух исходит только от Отца, а не от Отца и Сына, как в католичестве.

А двенадцать безмолвных молитв, произносимых священником в православной литургии? Не напоминают ли они о двенадцати часах ночного пути солнечной барки в сокровенных книгах Египта, о двенадцати ризах, в которые облачали посвященного в мистерии Изиды, как их описывает Апулей?

Философы Древней Руси для разъяснения сущности Троицы подчас привлекали примеры из окружающей жизни. Удивительный образ встречаем у Максима Грека: «Якоже глаголем дискос, свет, луча - едино солнце три сия, а не три солнца, сице и таинство святыя Троицы: аще бо глаголем Бог Отец, Бог Сын и Слово Его, Бог Всесвятый Дух, но не три Бози». Так раскрывается образ «тресветлого солнца». «Дискос», диск сопоставляется с Отцом, но ведь «дискос» - это буквальный перевод имени египетского солнца-отца, Атона! Богу-сыну у Максима Грека соответствует «свет», а Духу - «луча». В современном значении свет и лучи - одно и то же, но, видимо, четыре века назад это были разные понятия. Примечательно, что «луча» слово женского рода.

Атон в искусстве Египта изображался знаком круга. От него тянулись к земле лучи, и каждый оканчивался рукой, иногда держащей символ жизни. Если «свет» Максима Грека - это сами лучи, сыновние лучи солнца, то «луча» - его животворные материнские руки, ведь именно в касании творит солнечный свет, подобно Феникс.

Вдумаемся в это имя: «Феникс». Греки переосмыслили египетское «Бену» как прилагательное «phoinix» - дословно «пурпурный, багряный». Возможно, в том же смысловом ряду - пурпурный лик Софии-Премудрости русских икон?

Образы поразительной глубины сохранились в русском фольклоре. В одном из направлений «духовных христиан» еще в начале XX века условно делили Россию на семь «частей света», и среди них: «Берега Священного Нила», «Верхняя страна Кем» и «Нижняя страна Кем». Удивительнее всего выражение «страна Кем» - это древнеегипетское название Египта!

В песнопении «духовных христиан», записанном в начале XX века, есть такие строки:

«Прилетела птица, золотой сокол,! Садилася птица в кипарис-древо./ Крылышки у сокола бриллиянтовые,/ С алмазными каменьями драгоценными,/ Перышки унизаны крупным жемчугом,/ В сердцах соловушка - сударь Дух Святой».

Здесь истолкована на христианский лад замечательно яркая языческая троица. Сияющий золотой сокол: не подобен ли он солнечному Гору, египетскому богу-сыну с соколиной головой? Соловушко в сердце солнца - это же его душа, Изида-феникс! Правда, соловушко мужского рода, но в другом варианте стиха святой Дух назван голубицей, райской птицей, «самой матушкой царицей».

Теперь о кипарис-древе в значении Отца, В Египте бог-отец, Озирис, уподоблялся оси мира, мировому древу. На священном дереве Ишед египтяне помещали «дом Бену» (Феникс), а Феникс-душа не только солнца, но и Озириса (вспомним Дух, исходящий от Отца).

Кипарис-древо русских стихов утверждено корнями в «бел горюч камне». Этот во многом загадочный камень - центральный образ народного мировоззрения - нетрудно соотнести с «белым», то есть солнечным светом. Тогда и вся триада (древо, сокол, соловушко), утвержденная на этом камне, приобретает солнечный характер, а «бел горюч камень» выступает русским аналогом камня Бенбен.

И еще один русский фольклорный сюжет вызывает в памяти египетские мифы.

«Уж по морю по житейскому,/ Как плывет, плывет тут легкий корабль,/ Об двенадцати тонких парусах;/ Тонкие парусы, то есть Дух Святой;/ Как правил кормщик - сам Иисус Христос/.../ Уж под ним престол всего царствия,/ Уж на нем риза аки молния,/ Уж на нем венец - непостижимый свет;/ В кораблике знамя - Матерь Божия.../ На нем мачта - сам Господь Саваоф».

Бытовал и в Египте образ древа в ладье. Христос в ризах «аки молния» подобен солнечному богу Египта. «Знамя - Матерь Божия» - Изида. Престол - может быть, наос, вместилище бога на солнечной барке Египта. В русских стихах священный корабль плывет на восток, как и ночное солнце, что движется к восходу сквозь царство мрака. И цель пути одна и та же. Русскому фольклору знаком образ Небесного Иерусалима. Он должен опуститься с неба и соединиться с земным священным градом, который предстоит построить. Так солнечный бог Египта соединяется со своим телом в святыне Бенбен, предрешая победу света.

Допустимо ли объяснять такие совпадения только общностью происхождения родственных сюжетов русской и египетской традиций? Вряд ли. Русь сохранила даже исконное название Египта. Видимо, древний мир был гораздо менее разобщенным, чем принято считать. И можно довольно уверенно указать один из источников, косвенно повлиявших на культуру Руси. Это Египет первых веков н. э. Египетские гностики изучали не только труды отцов христианской церкви, они помнили о древней культуре «страны Кем». И вместе с сектами гностического толка (богомилы, катары, альбигойцы) на Русь могли проникнуть знания о языческих солнечных таинствах Египта.