Реферат: Средневековое японское общество

Реферат: Средневековое японское общество

План

Введение. 3

Происхождение, организационная структура и идеология самурайства. 4

Сёгун. 6

Император. 6

Кугэ. 7

Букэ. 7

Крестьяне. 9

Ремесленники. 12

Торговцы (купцы) 13

Служители храмов (священники) и монахи. 15

Низшие слои населения. 15

Ронин. 16

Ниндзя. 16

Ямабуси. 17

Гейша. 17

Актер театра. 17

Раб. 17

Заключение. 18

Список литературы: 20

Меж цветов красуется сакура,

меж людей – самурай

Японская пословица

Прежде, чем пытаться обрисовать социальную структуру средневекового японского общества определим основные понятия.

Социальная структура – это устойчивая связь элементов в социальной системе. Основными элементами социальной структуры общества являются индивиды, занимающие определенные позиции (статус) и выполняющие определенные социальные функции (роли), объединения этих индивидов на основе их статусных признаков в группы, социально-территориальные, этнические и иные общности и т.д. Социальная структура выражает объективное деление общества на общности, классы, слои, группы и т.д., указывая на различное положение людей по отношению друг к другу по многочисленным критериям. Каждый из элементов социальной структуры, в свою очередь, является сложной социальной системой со многими подсистемами и связями. Социальная структура в узком смысле – совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих друг с другом классов, социальных слоев и групп.

Для описания социальной структуры средневековой Японии возьмем за основу сословную систему си-но-ко-сё, установленную в Японии при сёгунате (военная диктатура) Токугава, т.к. именно период правления сёгуната (1192-1867) считается классическим феодализмом Японии. Си – было представлено самурайством (военным сословием), но – крестьянством, ко – ремесленниками, сё – торговцами.

На вершине социальной пирамиды Японии находился обожествляемый император (тэнно), имевший формальную власть и исполнявший преимущественно религиозно-церемониальные функции.

Непосредственно за ним следовала родовая знать – кугэ, не имевшая (к XVII веку) земли, получавшая содержание от сёгуна – высшего чина самурайского сословия, военного правителя Японии, обладавшего действительной властью в Японии. Сёгун владел самым большим количеством земель в Японии – считавшихся государственными.

Следующую ступень занимали букэ (самураи) – фактически являвшимися высшим классом в феодальной Японии. Они делились в свою очередь на князей (даймё), имевших частные земельные владения, и на буси – рядовых самураев, вассалов даймё, не имевших как правило земельных владений. Даймё не платил сёгуну налогов.

Хотя синтоистские священники и буддийские монахи не составляли официального сословия, социальное положение их было выше, чем у крестьян, ремесленников и торговцев.

Ниже следовали крестьяне, в большинстве своем зависимые. Крестьяне объединялись в общины, имевшие к XVII веку большую самостоятельность.

Ниже крестьян в социальной иерархии находились ремесленники, жившие к XVII в. большей частью в городах и объединявшиеся в цехи.

За ремесленниками следовали торговцы (купцы), объединявшиеся в купеческие гильдии.

На этом сословная иерархия заканчивается. Все остальные классы и прослойки находятся вне ее и относятся к низшим слоям населения. К ним относились: этá («неприкасаемые», буракамин), ронины, ниндзя, гейши, отшельники (ямабуси и др.), бродяги, пираты и разбойники, актеры народных театров (кабуки), коренные народы отдельных японских островов (айны) и др.

Описав в общих чертах существовавшие в средневековой Японии слои населения, перейдем к их описанию более подробно, по возможности раскрывая историю их возникновения и особенности, для чего иногда придется затрагивать и вопросы экономического развития Японии средневекового периода. Но сначала раскроем ключевое понятие классического японского средневековья – «самурай».

Самураи – господствующий военный класс в средневековой Японии.

Существовало три источника формирования самурайского сословия. Основная масса самурайства вышла из крестьянской верхушки, зажиточного крестьянства, в результате углубления процесса социальной дифференциации.

Второй путь – наделение землей домашних слуг. Принадлежа к семейной группе, но не находясь в родственных или свойственных отношениях с ее главой, они первоначально трудились за рисовую похлебку и в случае военной необходимости с оружием в руках защищали земельные владения этой семьи. Из-за отсутствия материальных стимулов ведения боевых действий их боеспособность была низкой, что особенно сказывалось на северо-востоке, где предки современных айнов совершали непрерывные набеги. Тогда главы семейных групп стали наделять слуг землей, что сразу сказалось на повышении их боеспособности, ибо теперь они сражались не за харчи, а за свою, лично им принадлежавшую землю.

В-третьих, верхи самурайского сословия пополнялись за счет губернаторов, которые, обогащаясь на основе коммендируемых им сёэнов (вотчин), превращались в крупных феодальных собственников. (Местные землевладельцы для гарантии безопасности своего владения (сёэна) коммендировали свои земли губернатору, оговаривая себе либо должность приказчика, либо управляющего на ранее принадлежавших им землях. Губернатор в свою очередь часто коммендировал эту землю либо представителю придворной аристократии, либо самому императору. При такой двойной коммендации губернатор становился владельцем, а вышестоящее лицо – патроном, покровителем сёэна).

По другим источникам, самурайство зародилось в VIII в. на востоке и северо-востоке Японии. Основу ранних воинских дружин (самураев) составляла специализировавшаяся в военном деле (борьба с айнами на востоке, пиратами и разбойниками и т.д) средне- и низкоранговая аристократия, не занятые в земледелии охотники, рыбаки и т.д., хотя было достаточно выходцев и из крестьян. Становлению особого военного сословия способствовали и усиление земледельческой направленности всей экономики, и распространение запрета убийства всего живого (при въезде в столицу воины совершали специальную церемонию очищения).

Первые самурайские дружины еще не имели условий для самостоятельного существования, они вступали в отношения зависимости к столичным феодалам, чиновникам провинциальных управлений.

В X-XII вв. в процессе незатихавших феодальных междоусобиц окончательно оформились владетельные самурайские роды, предводительствовавшие дружинами, которые лишь номинально числились на императорской службе.

Самураи объединялись в отряды (то) и в более крупные группы (дан). Эти формирования состояли из кровных родственников, свойственников, их вассалов и возглавлялись либо главой семейной группы, либо старшим из наиболее влиятельной самурайской семьи в округе. Самурайские подразделения выступали на стороне враждующих феодальных группировок, стремившихся заручиться поддержкой наибольшего числа самураев, от боеспособности и численности которых зависел успех или поражение в междоусобных войнах. Позже с ослаблением влияния глав крупных семейных групп и с одновременным усилением мелких семей происходит выделение из состава самурайских объединений (то) мятежных лиг (икки). Они состояли из младших сыновей, которые нанимались то к одному, то к другому феодалу. От поддержки таких лиг часто зависел успех или поражение сторон в междоусобных войнах за землю, за власть, за единоличное право феодала эксплуатировать крестьян.

Идеология самурайского сословия отразилась в военных эпопеях, крупнейшими из которых являлись «Повесть о доме Тайра» и «Повесть о великом мире». В первой повествовалось о соперничестве двух самурайских группировок Тайра и Минамото, во второй – о борьбе за власть между западными и восточными феодалами.

Военные эпопеи сложились на основе народных устных сказаний, излагавшихся странствующими слепыми сказителями. К X-XII в. сложились и устои неписаного морального кодекса самурая «Путь лука и скакуна» («Кюба-но мити»), позже превратившегося в знаменитый кодекс самурайского сословия «Путь воина» (бусидо).

В качестве норм поведения самураев в кодексе «Бусидо» прославлялись верность вассала своему господину, мужество, скромность, самопожертвование, искренность, вежливость, утверждался приоритет долга над чувством (те же качества, что прославлялись рыцарством в средневековой Европе).

В «Пути воина» имел место синтез трех идеологических течений: японского синто с его идеей патриотизма, доходящего до верноподданничества; китайского Чань (Дзэн) буддизма с концепцией самоконтроля и самообладания, выработки психологического настроя путем самососредоточения (медитации) и вхождение в состояние «над схваткой» перед лицом смертельной опасности; конфуцианства с проповедью верности долгу, послушания господину, морального совершенствования, презрения к производительному труду.

Влияние кодекса «Бусидо» сохраняется в Японии и в наши дни, преимущественно в армии.

В дальнейшем, когда идеология самурайства пустила глубокие корни, «истинный самурай», отправляясь в поход, давал три обета: забыть навеки своей дом, забыть о жене и детях, забыть о собственной жизни. Самоубийство вассала (вспарывание живота) после гибели сюзерена стало традицией. Примечательно, что утвердившийся в европейской литературе термин «харакири» имеет для японцев ироническую окраску в отношении самурая, неудачно «распоровшего живот». Истинный социальный смысл этого действия определяется как демонстрация беспредельной верности вассала господину и связывается с термином «сэппуку» - иероглифы те же, что и в «харакири», но «облагороженные» прочтением по-китайски. Здесь следует упомянуть, что самурай носил два меча (что являлось знаком принадлежности его к самурайскому сословию), один из них был короткий, который и использовали для совершения сэппуку. Вообще меч был душой самурая, занимал особое место в его доме, посторонний человек не мог даже прикасаться к мечу.

В 1716 году вышли одиннадцать томов книги «Сокрытое в листве» («Хагакурэ»), ставшей «священным писанием» самураев. Это произведение принадлежало Ямамото Цунэтомо, монаху, а в прошлом самураю клана Сага на южном острове Кюсю. «Хагакурэ» - гимн смерти. «Сокрытое в листве» ставит смерть в центре всех представлений о чести и долге самурая:

«Путь воина означает смерть. В ситуации «или-или» без колебаний выбирай смерть. Это не трудно. Исполнись решимости и действуй…

Следовать по Пути искренности означает жить каждый день так, словно ты уже умер…

Когда твоя мысль постоянно будет вращаться около смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит свой долг, твой щит превратится в стальной щит».

Испытанием принципов самурайской морали стала затяжная война между кланами Тайра и Минамото, которая закончилась в XII в. истреблением большинства самураев дома Тайра. В гражданской войне XII в. вызревали предпосылки, необходимые для установления сёгуната – правления самурайского сословия с верховным военачальником (сёгуном) во главе.

Сёгун – титул военных диктаторов, которые управляли Японией с 1192 по 1867 год, исключая период Кэмму (1333-1336), когда экс-император Годайго попытался реставрировать политическую власть императорского дома.

Термин «сёгун» - сокращение от сейи тай сёгун (по-японски «генералиссимус покоренных варваров»), был впервые использован в период Нара (начало VIII века). Этот титул получали генералы, направляемые покорять племена на северо-востоке острова Хонсю. По другим источникам в 413 г. Дзингу (вдова царя Тюай) направила в Китай посольство с целью добиться признания ее сына Одзина «королем Ва» (Японии). Аналогичные посольства с данью направлялись и при Одзине в 425 г. и при его младшем брате Хансё в 438 г. для получения от Китая инвеституры и звания главнокомандующего по замирению Востока. Китайский император пожаловал Хансё, а затем и другим японским царям звание не главнокомандующего, а генерала («цзян цзюань» по-китайски, «сёгун» по-японски). Такое звание, по-видимому, связано с отождествлением японских и китайских местных правителей, которым жаловалось аналогичное генеральское звание.

Так или иначе, титул «сёгун» не употреблялся до 1192 года, когда Минамото Ёритомо  принял его, победив в междоусобной войне соперничающий самурайский клан Тайра. Минамото в ходе войны с кланом Тайра было создано на востоке страны в селении Камакура, впоследствии выросшем в город, военное правительство бакуфу, состоящее из Самурайского ведомства (самурайдокоро, 1180 г.), Административного ведомства (кумондзё, позднее – мандокоро, 1184г.), Судебного ведомства (монтюдзё, 1184 г.).

Усмирив одних, подкупив других и снискав бескорыстную преданность третьих, Ёритомо самовластно назначал и снимал государственных чиновников, раздавал ленные владения (земли за службу), выплачивал содержание дружинникам в рисовых пайках и даже контролировал заключение брачных союзов. Управление феодальными домами было распространено на всё дворянское сословие. В стране установилось правление сёгуната.

Власть сёгуна достигла своего апогея во времена сёгуната Токугава (период Эдо: 1603-1867). Официальная доктрина сёгуната Токугава гласила, что сёгун правит на основании полученного им «мандата Неба», является верховным правителем страны, объектом «великого морального долга» со стороны подданных. В установленной Токугава сословной системе си-но-ко-сё (си было представлено самурайством, но – кресьянством, ко – ремесленниками и сё – торговцами) самурайство занимало высшую ступеньку общества. Однако си было неоднородно – его верхушку составляли сёгун и его ближайшее окружение. Император, живший в старой столице Киото (новой столицей с 1603 года был Эдо (совр. Токио)), осуществлял лишь религиозно-церемониальные функции,  вся полнота власти была сосредоточена в руках сёгуна.

Хотя император – тэнно (кит. «тянь хуан» - небесный правитель) – является логической вершиной социальной структуры Японии он не обладал в средние века реальной властью в стране.

 В первых летописях Японии: «Записки о деяниях древности» («Кодзики», 712 г.) и «Анналы Японии» («Нихон сёки», сокращенно «Нихонги», 720 г.) императоры изображаются потомками богов, в особенности богини Солнца Аматэрасу – главного божества синтоистского пантеона. Начало императорской династии было отнесено к 660 г. до н.э., хотя фактически она появилась несколько веков позже.

С VII по середину VIII в. наблюдалось автократическое правление обожествляемых императоров, опиравшихся на разветвленную бюрократическую систему китайского образца, базирующуюся на рангах и государственных должностях. (Последние формально не являлись наследственными). На протяжении всей последующей истории Японии (за редкими исключениями) власть императора была или ограничена, или формальна.

С 729 года власть в стране была сосредоточена в руках жреческой группировки Фудзивара. С древнейших времен эта группа была связана с синтоистским религиозным культом и поэтому пользовалась большим влиянием.  В 858 г. Фудзивара добились места регента при малолетнем императоре, а когда он подрос, захватили пост канцлера. Политика регентов и канцлеров Фудзивара имела следствием утрату императорами их политического влияния, что проявилось в исчезновении в источниках самого термина «император» (тэнно), замененного на «отрекшийся император» (ин). Император отрекался от престола в пользу своего малолетнего сына и постригался в монахи. Но не обремененный никакими ограничениями отрекшийся император пользуясь поддержкой самурайства (японского дворянства), провинциальных должностных лиц и церкви, приобретал всю полноту власти, ослабляя влияние Фудзивара. Поэтому период истории Японии с 1068 по 1167 год именуется правлением экс-императоров (Инсэй). Практика самопострижения императоров в монахи существовала и позднее, когда экс-императоры противостояли правлению самураев (сёгунат) и стремились вернуть себе всю полноту власти.

Несмотря на свою формальную власть, император как потомок Аматэрасу – лицо священное и неприкосновенное. Понятно, что не заручившись его поддержкой, нельзя было рассчитывать на реальную власть в стране. Поэтому все действительные правители страны от регентов-канцлеров (сэккан) Фудзивара и Ходзё до сёгунов Минамото, Асикага и Токугава уважали императора и всегда старались получить у него признания своей власти.

Таким образом, своеобразие феодальных отношений Японии нашло отражение в двойственной структуре власти: император – «живой бог» – царствовал, но не управлял, почитание его было связано с религиозным культом – синтоизмом, реальной же властью обладал сёгун.

Непосредственно ниже императора на социальной лестнице при сёгунате Токугава стояли кугэ – придворная киотоская (столичная) аристократия – родственники императора и потомки родовой аристократии периода формирования японского государства (III-VI вв.). Этот социальный класс был тесно переплетен с центральным правительством. Кугэ принимали участие в детализированных дворцовых церемониях, занимавших все их свободное время. Кугэ не имели земель и, следовательно, не обладали экономической и политической силой. Они получали жалованье рисом от сёгуна и полностью зависела от его действий.

Кугэ номинально составляли самый высокий разряд феодального дворянства (си), остальная его часть была отнесена к категории букэ (военные дома), которые и представляли господствующий в стране класс военно-феодального дворянства.

Со второй половины XI-XII в. основной социальной единицей господствующего класса стал «дом», в котором важную роль играли не кровные связи, как в предыдущей патронимии удзи (группа родственных или малых семей, имеющих определенное хозяйственное и общественное единство), а брачные и имущественные. Дома базировались на частной собственности на землю и имущество, их наследовали по мужской линии, усилилась роль распоряжающегося имуществом главы семьи.

Букэ делились на владетельных князей (даймё) и рядовых дворян (буси), не имевших, как правило, земельных владений. Владетельные князья, в подавляющем большинстве находившиеся в зависимости от дома Токугава, делились на категории согласно доходам – по количеству собранного в их владениях риса (рис был основным мерилом ценностей). Самый верхний слой даймё составляли симпан, связанные с домом сёгуна родственными узами. Остальных, в зависимости от их поддержки в войне при установлении сёгуната Токугава, делились на две категории: фудай-даймё и тодзама-даймё. Фудай – это прямые вассалы сёгуна, свыше 150 князей, связанных с Токугава еще до прихода его к власти. Из них составлялись высшие правительственные органы, заполнялись вакансии наместников в провинции. Тодзама-даймё были опальной группировкой высшего дворянства. 80 феодальных князей, более богатых и сильных, чем фудай, и не уступавших по экономической силе сёгунскому дому, рассматривались Токугава как постоянные и опасные соперники. Тодзама не разрешалось занимать правительственные посты; высшие правительственные органы, правительственные посты; в отдаленных районах Кюсю, Сикоку и юга Хонсю, где были расположены владения тодзама, правительство строило зам­ки, передавало отдельные княжества (Нагасаки и др.) централь­ной власти, чтобы затруднить создание коалиций против бакуфу (военного правительства).

Весьма активно давить на даймё позволяла система заложничества (санкинкотай). Официально она была введена третьим сёгуном Иэмицу в 1634 г., однако начальный этап ее можно от­нести к годам правления сёгунов Асикага (XV в.) и Хидэёси, обязавшего семьи всех даймё жить не в княжествах, а под постоянным наблю­дением в Осака и Фусими — официальных резиденциях могущест­венного диктатора.

Токугава в начале правления стремился заставить тодзама-даймё приезжать в Эдо, добиваясь демонстрации признания ими верховной власти сёгунского дома. После 1634 г. условия услож­нились — все князья были обязаны через год приезжать в столицу с семьей и свитой. По истечении года даймё возвращался в кня­жество, жена и дети оставались при дворе сёгуна в качестве за­ложников. Неповиновение, попытка создания антиправительст­венной коалиции вызывали немедленные репрессии в отношении членов семьи даймё. Кроме того, санкинкотай возлагала на князей и дополнительное финансовое бремя: постоянные переезды, жизнь в столице, строительство и содержание там собственных дворцов ослабляли княжество, одновременно обогащая и украшая Эдо.

Сёгунат не облагал налогом феодальные княжества, но пе­риодически по заведенному обычаю князья преподносили сёгуну «дары» - золотые и серебряные монеты (от нескольких сотен до нескольких тысяч – «дар» крупнейшего тодзама Маэда Тосиэ)

Несмотря на существовавший верховный контроль бакуфу, князь имел большую самостоятельность, особенно это касалось его взаимоотношений с представителями других социальных слоев – крестьян, горожан-торговцев и ремесленников. Нижний слой военно-феодального дворянства составляли хатамото – непосредственные вассалы сёгуна и удельных князей. Они не имели земельных участков и получали жалованье в рисовом исчислении. Из них формировалось чиновничество государственного аппарата, обширная система сыска и надзора, набиралось сёгунское войско. Особое место занимали чиновники мэцукэ (смотрящие), деятель­ность которых была направлена на выявление нарушений интере­сов сёгуна. Будучи независимыми от должностных лиц и совме­щая функции полицейского и прокурорского надзора, мэцукэ осу­ществляли тайную и явную слежку не только за служилым самурайством центрального и местного аппарата, но прежде всего за князьями.

По сравнению с тремя прочими сословиями «простолюдинов» - крестьян, ремесленников и торговцев – самураи пользовались огромными привилегиями. С другой стороны, их практическая деятельность в условиях длительного мира, установившегося в период Эдо, сводилась лишь к несению караульной службы или, в лучшем случае, к участию в парадных процессиях, т.к. согласно кодексу самурайской чести, японский дворянин не имел права занимать­ся в жизни чем-либо, кроме военного дела. Князья больше не нуждались в сильных и многочисленных дружинах, а кроме того, указы сёгуната предписывали значительное их сокра­щение. Таким образом, теряя сюзере­на, самураи низших рангов разорялись, становились ронинами («человек-волна», бродячий самурай), ряды которых пополняли и обедневшие самураи, покидавшие князя из-за того, что их уже не удовлетворял размер рисового пайка. Одновременно с этим рост производительных сил в связи с развитием мануфактурного производства и усиление городской буржуазии приводили к постепенному экономическому вырождению самурайства. Все больше и больше служилых буси и даже влиятельных даймё попадало в долговую зависимость от ростовщиков. Вчерашние дворяне отказывались от своих сословных привилегий и становились людьми свободных профессий — учителями, врача­ми, художниками, мелкими служащими.

Крестьяне, ремесленники и купцы, составлявшие отдельные сословия, составляли разряд простолюдинов – Бонгэ.

В период раннего средневековья вся земля считалась собственностью государства, поэтому и крестьяне и феодалы (родовая аристократия) получали землю во временное пользование. Крестьяне получали наделы в зависимости от численности членов семьи, а феодалы получали сёэны (большей частью на целине) в зависимости от социального положения (знатности рода).

Так как основное занятие крестьян – обработка земли, то деление крестьян на классы происходило соответственно видам собственности на землю.

Первоначально в раннем средневековье крестьян можно было разделить на надельных  и приписанных. Надельные крестьяне обрабатывали земли принадлежащие государству (корё), во временное пользование они получали надел, за который должны были платить государству зерновой налог и налог изделиями ремесла, главным образом тканями. Помимо продуктовой ренты крестьяне выполняли барщину – работали в пользу государства и его органов управления на местах. Приписанные крестьяне обрабатывали землю феодалов (родовой знати), которым государство выделяло наделы (сёэн) в зависимости от их рангов, должностей и заслуг. Приписанные крестьяне должны были отдавать половину зернового налога в казну, а другую половину – феодалу. Подать и рабочая повинность целиком шли феодалу. В сёэне основной податной единицей был относительно состоятельный крестьянин (тато). Наиболее распространенной системой возделывания земли у тато являлся подряд, когда заключалось обычно годовое соглашение на владение землей. Тато стремились превратить подрядную землю в свое собственное, управляемое ими поле. В результате сложившейся практики ежегодного возобновления подряда управляемая земля имела тенденцию превращаться в собственность подрядчика, в так называемое именное поле, а его владелец – в «именного хозяина».

Система надельного земледелия была экономически слабой, т.к. помимо тяжелого общегосударственного налога крестьяне эксплуатировались чиновниками, и при смене чиновников часто осуществлялся передел земель, т.е. положение крестьянства было тяжело и нестабильно. Надельные крестьяне стремились перейти в сёэны, что еще больше размывало систему надельного землепользования, которая с ослаблением власти императора распалась.

С развитием сёэнов коммендационного типа, когда сёэны жертвовались (коммендировались) местными феодалами в пользу аристократа в обмен на его покровительство и защиту, сёэнская система достигла своего зенита. В это время можно выделить несколько видов феодальной собственности (соответственно выделить классы крестьян):

1.       Собственность должностной столичной аристократии (вотчинная). Она возникла в результате раздела государственной земельной собственности между столичными могущественными домами и существовала под защитой государственных органов. Крестьяне таких вотчин считались наследственными лично-свободными держателями земли.

2.       Собственность мелкой и средней феодальной знати. Она имела такой же феодальный характер, но возникла не сверху, а снизу в результате прямого захвата, скупки, отчуждения за долги участков крестьян. К подобным земельным владениями обычно были прикреплены лично-зависимые крестьяне (гэнин, сёдзю).

3.       Не гарантируемая феодальным правом земельная собственность незнатных владельцев, возникшая путем скупки у крестьян освоенной ими пустоши, - дзинуситэки сёю («землевладельческая собственность»). Ее особенность заключалась в том, что формально отсутствовали отношения прямого личного подчинения крестьянина землевладельцу. Эксплуатация крестьян производилась в форме сдачи земли в аренду, землевладелец же сам рассматривался как зависимый крестьянин и уплачивал ренту феодалу. Арендная плата, шедшая дзинуси, конечно, обычно превышала ренту, которую он должен был платить за ту же землю. Этот вид собственности уходил корнями еще к закону 743 г. о наследственном владении освоенной пустошью, а в XIV-XV вв. его распространение ускорялось в ходе распада крупных хозяйств мёсю и обособления находившихся в патриархальных отношениях с ними мелки крестьянских хозяйств. Эта собственность не носила феодально-сословного характера, ею владели феодалы, монахи, горожане, крестьяне. Конечно, в условиях феодализма эта собственность не была абсолютной, требовала признания со стороны феодалов и общины.

В XIII в. началось размывание основной податной единицы в сёэне – «именных хозяев» – этого промежуточного социального слоя, на одном полюсе которого образовались «новые имена» - мелкие феодалы и самураи, осевшие на землю, а на другом – мелкое крестьянство. Это знаменовало развитие процесса социального размежевания сословий крестьян и дворян (самураев). Длительное существование промежуточных слоев, сочетавших в себе черты эксплуататора и эксплуатируемого, говорит о том, что классы феодалов и крестьян до XVI века полностью еще не сформировались. Только после исчезновения категории мёсю (крупных крестьянских хозяйств сочетавших положение эксплуататора и эксплуатируемого) к XVI в. четко установились классы-сословия феодалов и крестьян. В Японии в течении всего периода развития феодализма границы между дворянством и простым народом оставались открытыми. Со второй половины XIII в. наблюдается процесс социального расслоения мёсю, когда часть слоя мёсю переходила в ряды крестьянства, в разряд крестьян-середняков, обрабатывающих свои участки трудом своей семьи. К этому слою в XIV-XV вв. принадлежало подавляющее большинство крестьян – 80-85%, 5% приходилось на мёсю и 5-10% - на лично-зависимых крестьян. (Вообще о дисбалансе социальной структуры средневекового периода говорит тот факт, что 95% населения страны кормило и обслуживало 5% элиты – правящий класс).

Крестьяне в Японии как и в других странах объединялись в общины. В X-XIII вв. сельская община была слаба. В деревне, именуемой сёэнской,  должностные лица назначались главным образом из центра для взимания с крестьян налогов и повинностей. Крестьяне этого периода были очень мобильны, существовала сильная чересполосица участков, принадлежавших многим верховным владельцам (феодал получал наделы в разных районах страны). Такие деревни, по существу, распадались на отдельные изолированные друг от друга хутора, которые в период преобладающего господства «именных хозяев» объединялись лишь формально. Разумеется, там, где производственный процесс требовал коллективных усилий значительного числа людей (при проведении ирригационных работ, рыболовстве, морском промысле), социальные связи сельской общины были сильнее. В общине этого периода отсутствовало самоуправление. Сёгунский администратор – «земельный глава» (дзито) вершил суд и осуществлял надзор за выполнением повинностей и сбором налогов. Определенную инициативу проявляли зажиточные крестьяне, которые заключали налоговые контракты с феодалами и администрацией, чтобы налог ежегодно не пересматривался. С XIV в. в связи с распространением мелких самостоятельных крестьянских хозяйств происходит укрепление соседской общины (со, ёриаи).

Сельская община Японии достигает своего расцвета в XV-XVI вв., основную массу которой и составили крестьяне-середняки. Под главенством богатого крестьянства и мелких феодалов она получила значительные права самоуправления. Эта община активно сопротивлялась владельцам вотчин (сёэнов) и вотчинным начальникам, добивалась ослабления налогообложения и отмены трудовой повинности, брала на себя обязательства по уплате определенной суммы налога, получая взамен право полного управления своими внутренними делами (с середины XIII в.), а также распоряжения известной частью избыточного продукта. Общее собрание общины решало такие вопросы, как распределение воды через оросительные сооружения, использование хозяйственных угодий, раскладка трудовой повинности и налогов. Право голоса, которым ранее обладали только богатые крестьяне, получают все крестьяне, если они имеют землю. Начинают создаваться общинные правила, регламентирующие пользование угодьями, принадлежащими общине в целом полями (раннее общинные земли (санъя) еще являлись собственностью феодала), пребывание в общине посторонних лиц, запрещающие азартные игры и т.д. Общинные объединения создавались на разных уровнях – в деревнях внутри сёэн, в рамках всего сёэн, в случае необходимости возникали территориальные союзы крестьянских объединений различных владений.

С развитием производительных сил и с укреплением крестьянской общины, сёэн перестал отвечать требованиям времени, представляя собой разрозненные участки земли, что затрудняло управление сёэном.  С XIV в. начинается процесс отказа местных деревенских феодалов от обладания должностями и источниками доходов (что до этого и считалось основной формой владения) в разбросанных по стране сёэн и намечается процесс перехода к созданию единых территориально-земельных комплексов - княжеств, во многих случаях – на территории прежних сёэн. Намечается тенденция к сосредоточению прав и дохода с земли в руках одного собственника – князя (даймё).

В эпоху Эдо (сёгунат Токугава) земли в Японии были как государственные (владения сёгуна), так и частные (владения князей, храмов и монастырей). Крестьяне, прикрепленные к земельным участкам, в княжествах вели самостоятельное хозяйство на правах наследственного держания. Характерной чертой феодальных производственных отношений Японии было отсутствие открытых форм крепостничества. Феодал не мог продать или купить крестьянина, хотя и существовала личная зависимость – прикрепление к определенному феодальными властями участку земли.

Основной формой землепользования выступала аренда, а основной формой повинностей – рисовая рента (нэнгу); иногда феодал взимал налог деньгами. Барщина не получила в токугавской Японии широкого распространения, так как по большей части феодал не вел своего хозяйства. Лишь в отдельных районах Японии на землях самураев-ленников (вассалов князя, получавших земли за службу) существовала барщина. Но даже в этом случае она не была формой непосредственного производства сельскохозяйственной продукции. Отработочная рента здесь играла подсобную роль. Это было обслуживание личных нужд феодала: ремонт помещений, заготовка топлива, кормов для животных, а также выполнение общественных работ, которые вменялись в обязанность главе княжества чиновниками бакуфу, - строительство и ремонт дорог, мостов и т.д.

Феодальные власти токугавского периода старались насаждать в деревне широкий административно-политический контроль, позволяющий регламентировать все стороны жизни крестьянства. Регламентации запрещали крестьянам употреблять в пищу рис, расходовать его на лепешки (которые считались растратой риса) и сакэ (в непраздничные дни еду готовили из муги: овес, ячмень, просо), носить одежду из шелка (предписывалось использовать хлопковые и льняные ткани). Покрой и окраска одежды тоже были точно определены. Строго запрещалось превышение установленного размера жилищ, их украшение, запрещались также такие развлечения, как театральные зрелища, пышные церемонии. Свадьба, похороны и другие события должны были обставляться с «достойной скромностью».

Важным элементом системы управления деревней в токугавский период была круговая порука, внедряемая правительственными органами повсеместно. Для удобства надзора, сбора налогов и контроля за выполнением правительственных распоряжений деревня была разбита на пятидворки. Пятидворка несла ответственность за деятельность всех ее членов, во главе ее стоял староста, обычно назначавшийся властями из зажиточных крестьян. В экстремальных случаях, например при побеге крестьянина, староста раскладывал налоги бежавшего на остальных членов пятидворки.

Ниже крестьян по социальному положению стояли ремесленники.

X-XIII века характеризовались в Японии относительно высоким уровнем общественного разделения труда, показателем чего явилось отделение ремесла от земледелия, возникновение феодальных городов либо преобразование на феодальных началах раннефеодальных или древних. Ослабляются функции города как административно-политического центра, возникает корпоративная собственность мелких самостоятельных производителей.

В Японии X-XIII века явились временем перехода от зависимых форм ремесла к более свободным. Если на этапе раннего средневековья ремесленники были подчинены государственным мастерским, а затем разделены между императорским двором, государственными учреждениями, аристократическими домами и храмами, то в X-XI вв. мелкие производители в городе, например в Киото, приобретают значительную самостоятельность. Ремесленники уже имели свои собственные мастерские, орудия труда, в некоторой степени занимались товарным производством на рынок в отличие от предыдущего периода, когда они работали только на хозяина, преимущественно государство.

Характерным признаком приобретения ремеслом средневекового характера явилась организация с конца XI-XII в. ремесленных цехов (дза). В дза в период его возникновения ремесленник и торговец составляли одно лицо: торговля в то время еще не отделилась от ремесленного производства. Термин «дза» (сидеть) сначала обозначал место на рынке, где ремесленники одной специальности продавали свои изделия, затем объединения лиц одной профессии, обладавшие монопольным правом на производство и сбыт своей продукции. Они делились на служебные, создававшиеся для выполнения определенных служб в пользу феодалов и государственных учреждений (ранний вид ремесленных объединений, к ним относились дза артистов, художников, кузнецов и т.п.), и производственные, целью которых были прежде всего получение привилегий и защита соответствующего ремесла и ремесленника. Со временем служебные дза сменились производственными или соответственно расширили свои функции.

Ранние цехи XII-XIII вв. были слабы, строились часто не на территориальной или производственной, а на религиозной основе, свои цеховые функции в большинстве случаев они могли выполнять, только вступая под покровительство могущественных феодальных патронов.

Киото и Нара X-XIII вв. хотя и исполняли городские торгово-ремесленные функции, находились под полным контролем феодалов, ремесленные корпорации не участвовали в городском управлении. В X-XIII вв. уже шел процесс образования торговых и ремесленных кварталов, которые в будущем стали административными единицами города.

Этому этапу развития городского ремесла и городов соответствовала неразделенность ремесла и земледелия в деревне, где сельские ремесленники получали от владельцев вотчин или местных феодалов участки земли для поддержания своего существования, поскольку рынок был узок и заказов не хватало. Такая практика просуществовала до конца XIII в. Эти ремесленники совсем не обязательно становились профессиональными. Многие из них в конце концов специализировались на земледелии.

В XIV-XV вв. процесс отделения ремесла от земледелия получил дальнейшее развитие. Росло количество ремесленных цехов, которые охватывали всё новые виды ремесла, возникали не только в столичном регионе, но и на периферии. Как и прежде, они вступали в патронатные отношения с киотоской аристократией, членами императорской фамилии и монастырями. Однако если в предыдущий период служба или производство для патрона являлись основным, а наемный труд или производство на рынок побочными, то теперь наоборот. Е если ранее патронат заключался в предоставлении полей для поддержания существования, то теперь покровительство могущественных домов включало гарантии особых, монопольных прав при занятии определенным видом производственной деятельности, а цехи, в свою очередь, были обязаны выплачивать определенные денежные суммы. Цехи становятся важным финансовым источником поддержания императорского двора и придворной аристократии, важной их опорой в социальном плане. С XIV в. цехи иногда уже представляли собой вооруженные формирования.

Сельские ремесленники переходят от бродячего образа жизни к оседлому, возникают сельские районы, жители которых специализируются на одном из видов ремесла. Ремесленники могли сохранять прежний формальный статус зависимых людей храма или другого патрона, но фактически их ремесленные организации являлись независимыми. Возникали городские и сельские центры по производству шелковых тканей, бумаги, фарфоровой посуды, гончарных изделий. В Киото развилось специализированное производство сакэ (в XV в. его производили в 342 домах), в г. Оямадзаки – производство растительного масла. Так, цеху маслобойщиков, имевшему статус клиента храма Хатимангу, бакуфу гарантировало особые права на закупку сырья и продажу товара по всей центральной части страны. В окрестностях столицы, например, существовали многочисленные деревенские цехи, занимавшиеся переработкой продуктов сельского хозяйства. Ремесленники концентрировались и в ставках военных губернаторов, в усадьбах провинциальных феодалов.

Производство на рынок приводит в XVII в. к тому, что в разных частях страны сложились районы, специализирующиеся на определенном виде продукции. Торговый капитал, содействуя укреплению связей между отдельными районами, начинает постепенно вмешиваться в ремесленное производство. Купец-скупщик снабжал ремесленников сырьем, скупал готовые изделия. Выступая посредником между ремесленником и рынком, он диктовал вид, качество, количество продукции. Скупая, например, хлопок на Кюсю, он раздавал его прядильным цехам в Осака, готовую пряжу передавал красителям, ткачам и т.д. Ремесленники, таким образом, специализировались на отдельном процессе производства того или иного продукта, все больше подчиняясь купцу, становившемуся капиталистическим предпринимателем.

В XVII в. в отдельных отраслях японского производства возникли первые мануфактуры, зарождались начальные формы капиталистического предпринимательства.

Однако количество мануфактур в это время (в основном текстильные и производящие продукты питания) было очень невелико. Преобладающей формой производства оставалась работа на дому, подчиненная скупщику-торговцу, имеющая характер рассеянной мануфактуры.

Положение ремесленников строго регламентировалось и контролировалось. Ремесленники были организованы в цехи, которые обладали монополией производства, имели четкую иерархию и наследственность занятия ремеслом. Правительство предоставляло цехам определенные привилегии и защищало их монополию. Вместе с тем оно активно осуществляло политику давления – вводило различные ограничения и их деятельность, осуществляло скрупулезный надзор за выпускаемой продукцией и выходом ее на рынок.

В эпоху Эдо (токугавский период) ремесленники были разделены на 3 категории, которые в свою очередь имели свои деления:

-        ремесленники, имевшие собственный магазин;

-        ремесленники, выполняющие работу на месте;

-        странствующие ремесленники (которые имели свои разряды в зависимости от причин своего «странствия»).

Купцы как и ремесленники являются городским сословием. Торговцы находились в сословной иерархии Японии ниже крестьян и ремесленников. Это было связано с более поздним вывыделением торговли как рода занятий, и с тем, что торговцы, ничего не производя, наживались на чужом труде.

В IX-X вв. в период господства натурального хозяйства торговля в основном велась доставляемыми китайскими и корейскими купцами предметами роскоши и экзотическими товарами, получаемыми у айнов, покупателями являлись двор, аристократия и храмы, а сделки осуществляли чиновники, но в середине XI-XIII в. произошли значительные изменения. Началась широкая торговля товарами повседневного спроса, которой стали заниматься уже не чиновники, а купцы, выходцы в первую очередь из ремесленников и других профессиональных групп. С середины XI в. и японские торговцы стали активно вывозить товары на континент (в Китай).

Внешняя торговля ускоряла развитие внутренней. В XII в. редко, а в XIII в. уже чаще начинают появляться вотчинные рынки, поскольку с XI-XII вв. увеличивается доля остающегося у местных феодалов и богатых крестьян прибавочного сельскохозяйственного и ремесленного продукта. Все они выходят на вотчинные рынки, создаваемые местными феодалами около своих усадеб. Появление избыточного продукта в крестьянском хозяйстве, увеличение объема получаемой феодалами ренты, развитие ремесла стимулировали рост торговли. С XIII в. городские купцы стали облагаться налогом.

Наличие местных рынков делало возможным коммутацию ренты (из натуральной в денежную форму). Владельцы сёэн все более начинают зависеть от периферийных рынков, поскольку должностные лица их вотчин закупали на этих рынках те продукты и изделия, которые не могли получить в своих вотчинах, а продавая продукцию вотчин, получали необходимые деньги. Появляются оптовые торговцы (тоимару), специализировавшиеся на хранении и отправке в столицу собранных в счет налогов продуктов. Со второй половины XII в. активно действуют ростовщики, с конца XII в. появляются денежные векселя.

С начала XIV в. наблюдается расширение масштабов торговли. Если в предшествующий период ремесленные цехи одновременно занимались и торговой деятельностью, то теперь возникают специализированные торговые гильдии (кабунакама). В то же время торговлей продолжали заниматься и ремесленные цехи. Стала процветать деятельность ростовщиков, которые часто одновременно занимались производством сакэ, бакуфу использовало склады таких ростовщиков в качестве хранилищ поступавшего в счет налога риса. Пользуясь затруднениями владельцев сёэн при сборе налога, ростовщики брали последний на откуп, внося заранее сумму предполагаемого налога, а затем с помощь военных губернаторов и местных феодалов выбивали налоги с крестьян. Специализировавшиеся на перевозке продуктов, уплачиваемых в счет налогов, торговцы тоимару значительно расширяют сферу своей деятельности, постепенно превращаясь в торговцев-посредников, занимающихся продажей и перевозкой различных товаров, ростовщической деятельностью. Базой их операций становятся расположенные на побережье города, совмещавшие функции территориальных рынков и перевалочных пунктов, т.е. выполнявшие роль посредников между центром и периферией. Если до XIV в. рынки являлись местами временного сбора торговцев, то в XIV-XV вв. купцы уже жили на территории рынков и постоянных домах-лавках. Владельцы таких лавок вели свое происхождение от оседавших странствующих торговцев, ремесленников и возчиков, ранее проживавших при провинциальных управлениях и в сёэн, крестьян.

Как уже упоминалось, с развитием производства и торговли к XVII появляются купцы-скупщики, становящиеся со временем капиталистическими предпринимателями. Торговый капитал завоевывал все более и более прочные позиции в жизни города. Особенно большим влиянием пользовались гильдии оптовых торговцев каким-либо одним видом товаров или монополизировавших торговые операции в определенной части страны.

Регламентации токугавского правительства, объявлявшие «борьбу с роскошью» и распространявшиеся на купечество, как и на других горожан, запрещали ношение шелковой одежды, золотых и серебряных украшений, строительство просторных домов. В действительности купечество сосредотачивало в своих руках значительные капиталы и редкостные предметы роскоши. Осакское купечество (г.Осака), обходя регламентации в отношении жилых помещений, создало даже особый тип строения – «Осака госи», в котором строго соблюдалась регламентированная ширина фасада (9 м), зато в глубину квартала дом имел протяженность в четыре раза больше. К тому же, чтобы не платить налог на окна, делали полностью глухой фасад с одной узкой дверью, закрытой, как окно, деревянной решеткой и пропускающей свет в помещение. Скромность и безыскусность фасада восполнялась богатством и роскошью интерьера.

Правительство, получая от купечества кредиты, в очень редких случаях пыталось препятствовать концентрации богатств в его руках. Поэтому положение купечества отличалось менее строгими регламентациями, чем положение ремесленников и крестьян. Они также как и остальные сословия имели строгое деление на разряды/категории. Но в отличие от крестьян и ремесленников, которых делили на категории «сверху» (военное правительство), купцы делились на категории по своим собственным правилам.

Купцы в своей деятельности руководствовались общими правилами/уставом, который предписывал усердно работать и избегать некоторых вещей. Например, купец не должен был спонсировать благотворительные турниры борцов, совершать поездки в Киото, играть в азартные игры, заниматься поэзией, вступать в дружеские отношения с представителями низших классов (гейши, актеры театра Кабуки и т.п.), брать уроки иай-юцу (искусство быстрого рисования) и владения мечом.

Хотя священники и монахи не выделялись в отельное сословие, они имели большое влияние в Японии. Традиционной японской религией является синтоизм. С VI века в Японию из Китая проникает буддизм. На протяжении веков религии существуют параллельно, взаимопроникая друг в друга (например, синтоистские божества отождествляются в буддизме с воплощениями Будд и бодхисаттв). То одна, то другая религия становится главенствующей в стране, получая поддержку от правительства. В повседневную жизнь простого человека входят как синтоистские так и буддийские обряды.

Синтоистские храмы и буддийские монастыри обладают значительными правами и собственностью, возникающей в результате пожертвований как простолюдинов, так и феодалов. У них имеются свои земли, которые обрабатываются как самими монахами (в монастырях), так и зависимым крестьянством.

Жизнь монахов и священников меньше подвержена регламентации (хотя в токугавский период она усилилась), чем жизнь остального населения. Внутри монастырей они живут по своим законам, сложившимися в течении веков или установленными основателями их учений. На протяжении долгих веков священники и монахи являлись своего рода интеллигенцией Японии, при храмах существовали школы, в которых обучалась знать. Монахи были учителями, поэтами, музыкантами, художниками. Ритуальные представления в храмах послужили началом развития искусства танца и театра.

Люди не принадлежащие ни к одному из 4-х сословий и не являвшиеся священниками и монахами считались в Японии людьми низшего сорта, отверженными. Не являясь членами жесткой социальной иерархии, они не могли исполнять свой долг – служить своему господину.

Среди низших слоев общества можно выделить японских «неприкасаемых» (этá). Они селились обособленно, в «избыточных селах» (амабэ, амари-бэ), имели мизерный клочок земли, меньший даже, чем у обыч­ных крестьян. Занимались они преимущественно ремеслом, убоем скота, обработкой кожи, что запрещалось буддизмом.

К низшим слоям населения относились и уже упоминавшиеся нами ронины (бродячие самураи).

Ронин

Самураи без господина, которые выпадали из подданнической иерархии феодального общества Японии. Самурай мог стать ронином по разным причинам: из-за естественной смерти своего господина, из-за его гибели в бою, из-за собственного проступка, из-за сокращения его сюзереном численности войска. Хотя некоторые ронины, становились крестьянами и монахами, многие из них не могли привыкнуть к своему новому статусу и часто становились вне закона, примыкая к бандитам и пиратам. Известный случай с 47 ронинами произошел в начале XVII в. После того как однажды их господин получил невыносимое оскорбление и, стремясь избежать позора, совершил сэппуку, 47 ронинов задумали отомстить за него, в ходе мщения все они погибают. Как замечательный пример бусидо, самурайского кодекса этики, этот инцидент стал любимой темой литературы и театральных постановок Японии.

 Так или иначе ронины, теряя положение в обществе, обретали свободу, которую могли использовать для самосовершенствования, не стесненные прежними сословными ограничениями. Как воины они представляли собой период «ренессанса» в классической Японии. Они были искателями приключений, стремились к духовному и физическому обновлению, были разительным контрастом обществу жесткой стратификации средневековой Японии.

Ронины, поселяясь в городах пополняли ряды «свободных профессий» - становились учителями, художниками, поэтами, мелкими служащими. Часто пополняли они и ряды японских шпионов ниндзя.

Ниндзя

Ниндзя в буквальном переводе «лазутчик». Корень слова нин (или, в другом прочтении, синобу) – «красться». Есть и другой оттенок смысла – «претерпевать, выносить». Ниндзя выполняли в ходе междоусобных войн поручения, исполнить которые было ниже достоинства самураев: саботаж, шпионаж, заказные убийства, проникновение в тыл противника и т.п. Процесс выделения ниндзя в обособленный социальный слой, в замкнутую касту шел параллельно со становлением самурайского сословия и почти тем же путем. Возросшая мощь самурайства впоследствии позволила ему занять независимое положение в общественной жизни Японии и даже прийти к власти, между тем как разрозненные группы ниндзя никогда не представляли и не могли представлять сколько-нибудь значительной военной и политической силы.

Ниндзя объединялись в секретные клановые организации. Будучи исключены из государственной системы феодальных отношений, ниндзя выработали свою иерархическую классовую структуру, отвечавшую потребностям такого рода организаций. Во главе общины стояла военно-клерикальная элита (дзёнин). Иногда дзёнин контролировали деятельность двух или трех смежных рю (кланов связанных узами кровного родства). Руководство осуществлялось через среднее звено – тюнин, в обязанности которого входила передача приказов, подготовка и мобилизация рядовых исполнителей нижнего звена (гэнин). Работой по налаживанию явок, строительству укрытий, вербовке осведомителей, а также тактическим руководством всеми операциями ведали тюнин. Они же вступали в контакт с нанимателями – агентами крупных феодалов. Тем не менее договор заключался между дзёнин и самим даймё (князем). Ниндзя как и самураи в совершенстве владели воинскими искусствами. К XVII в. насчитывалось около семидесяти кланов ниндзя.

 Образ ниндзя со временем обрастал легендами, в XX в. он стал одним из героев популярных боевиков, имея мало общего со своим историческим прототипом.

Ямабуси

К деклассированным элементом можно отнести и различных бродяг и отшельников. Так в Японии в средние века популярны были горные отшельники ямабуси («спящие в горах») последователи традиции сюгэндо – синтеза эзотерического буддизма, даосизма, древних культов (культа гор). Ямабуси были врачевателями, магами, мудрецами, доносившими учение Будды до простого народа. Особенно возросло влияние ямабуси на народ в период ужесточения регламентаций при сёгунате Токугава, когда главной функцией буддийских священников стало отправление заупокойно-поминального культа. В глазах крестьян настоятель местного храма во все большей мере становился такой же чуждой фигурой, как и сборщик податей. Несравненно большую близость испытывали они к странствующим ямабуси, которые по-прежнему исцеляли, утешали, просвещали людей, рождая своим участием в их повседневных делах и заботах чувство облегчения своей участи.

Упоминаются ямабуси и как духовные наставники ниндзя.

Гейша

Гейши – класс женщин в Японии, профессионально занимающихся танцами и пением. Слово имеет китайское происхождение и обозначает человека, обладающего развитыми художественными дарованиями. Иногда слово «гейша» ошибочно употребляется европейцами для обозначения японской проститутки. Традиционно, до недавнего времени, гейша начинала обучение в 7 лет и, когда она достигала достаточного мастерства, ее родителями заключался контракт с нанимателем гейш на несколько лет. Гейша посещала собрания мужчин и развлекала гостей пением, танцами, декламацией стихов и легкой беседой. В редких случаях она могла прервать контракт, выйдя замуж. После второй мировой войны продажа дочерей стала незаконной и эта практика исчезла. Профессия гейши существует до сих пор. В настоящее время гейши имеют больше прав и многие объединяются в союзы.

Актер театра

Актеры театров имели различное положение в зависимости от того, в каком театре они играли. Актеры театра Ноо, сложившегося в XIV в, и развивавшегося как утонченный аристократический театр, пользовавшегося поддержкой и покровительством высших представителей самурайского сословия, в эпоху Эдо получили гражданский статус, приравненный к нижнему разряду самураев (что подтверждает тезис, что в Японии в течение всего периода развитого феодализма границы между дворянством и простым народом оставались открытыми), и рисовый паек – жалованье, которое выплачивалось им сёгуном и даймё. Были случаи, когда актер Ноо удостаивался высшего самурайского звания – даймё, но известны и факты, когда за плохую игру его принуждали сделать сэппуку.

Актеры же театра Кабуки, пользовавшегося у народа большой популярностью, подвергались социальным ограничениям, включая территориальную изолированность актеров Кабуки, как низшего класса.

Раб

Землевладение в период раннего средневековья развивалось в двух формах: государственной надельной ситсемы и крупного частнофеодального землевладения (сёэн). Надельное крестьянство превращалось в сословие феодального общества. Согласно кодексу «Тайхорё», оно именовалось «добрым людом» в отличие от рабов — «низкого люда». Таким образом, раннефеодальное законодательство признавало рабство, обставляя рабовладение рядом юридических гарантий, определяло функции категорий рабов. Владение рабами давало возможность получить дополнительную землю: на каждого государственного раба выда­вался такой же надел, как и на свободного, на каждого раба, при­надлежавшего частному лицу, — 1/3 надела свободного. Отдельные семьи знати владели довольно большим числом рабов, и поэтому феодал за счет рабов мог значительно увеличить свои земельные владения. Наибольшее количество рабов имелось у царского двора и буддийской церкви.

Господствующий класс стремился увеличить число имевшихся у него рабов. Основной источник получения рабов — пленные из местных «инородцев» — в то время мог иметь значение лишь на окраинах. Но и этот путь исчерпал себя с прекращением завоева­тельных походов. Более того, если раб случайно попадал в плен, но потом сам освобождался и возвращался в Японию, его освобож­дали и зачисляли в категорию свободных. Если чужеземные рабы добровольно прибывали в Японию, они освобождались и зачисля­лись в разряд свободных. Для пополнения числа рабов стали прибегать к насильственному уводу, похищению крестьян, особен­но детей, к купле у глав семей их младших детей. В рабство можно было обратить за преступление, за неуплату долга. Практикова­лась и самопродажа в рабство. Однако все эти источники рабст­ва были ограничены. Преобладали казенные рабы. И хотя они подвергались жестокой эксплуатации (законодательство предписы­вало при их содержании не допускать «излишнего расхода казен­ного довольствия»), все же юридически они имели право на день отдыха каждые десять дней, могли заключать браки с людьми одинакового социального положения, а дети от связи раба со свободными считались свободными. Раб мог подать прошение о переходе в сословие свободных. Раб, достигший 76-летнего возраста, становился свободным (что интересно и с точки зрения продолжительности жизни в Японии того времени). Тайно постригшийся в монахи раб, если он знал священ­ные книги, считался сво­бодным. Иными словами, положение японского раба существенно отличалось от римского  «инструментум вокале» как по режиму со­держания, так и в области права.

В начале VIII в. при численности    населения около 6 млн. количество рабов составляло около 10% всего населения, а в отдельных деревнях и того меньше. Анализ «Тайхорё» показывает, что из всего массива Свода лишь 2,86% статей касаются положе­ния рабов, что подтверж­дает их относительную ма­лочисленность. Труд рабов применялся в основном на тяжелых строительных ра­ботах. Руками рабов и бар­щинным трудом крестьян был построен город Нара, отлита колос­сальная статуя Будды. Однако к середине IX в. рабский труд стал применяться все реже, а использование рабов в земледелии совер­шенно прекратилось (впоследствии рабы чаще выполняли обязанности слуг).

Средневековое японское общество имело сложную структуру. Как господствующий класс самураев, так и эксплуатируемый класс состоял из различных слоев, был разделен в силу специфических средневековых особенностей – наличия кровнородственных союзов, территориальных общинных объединений на различных уровнях, наличия многочисленных сословных и внутрисословных градаций, многообразных связей подчинения низших высшим. Жизнь каждого слоя была жестко регламентирована как «сверху», так и «снизу», хотя, как уже говорилось, границы между простолюдинами и дворянствам оставались открытыми.

Значительное распространение в Японии получил принцип общинного, корпоративного самоуправления. Кроме самоуправления сельских общин и союзов самураев существовали самоуправляющиеся территориальные общины в городах, общинную организацию имели цехи, даже нищие и отверженные формировали организации типа общинных. Высшим проявлением самоуправляющейся общины явились вольные города и самоуправление целых провинций. Эти общинные традиции, эта корпоративность получили новое развитие в Японии наших дней. Широко известен развитый коллективизм японских рабочих и служащих, их трудолюбие и верность долгу.

Вообще, важнейшей чертой феодального общества является всеобщая связанность, личная зависимость, общность.

Личная зависимость является основой феодализма. Это значит, что, во-первых, феодализм возникает из отношений всеобщей зависимости. Во-вторых, для успешного функционирования феодализма нужно, чтобы сохранялась форма «взаимности» услуг. (В известном смысле не только крестьянин зависит от феодала, но и феодал от крестьянина. Земля принадлежит феодалу. Но и феодал принадлежит земле). В-третьих, мистика, окружающая отношения классов при феодализме (понятия «долга», «верности», отечески-сыновняя фразеология).

«Всеобщая зависимость» - это и есть специфически феодальная форма «общности». Для феодализма характерны большое количество и дробность статусов, отсутствие резких граней, разрывов социальной ткани, размытость классовых границ, хотя в то же время степень дифференцированности верха и низа социальной лестницы бывает огромна. Этими чертами феодализм отличается от рабовладельческого общества с его резким распадением общества по крайней мере на два полюса: свободных и рабов, или граждан и неграждан. В рабовладельческом обществе все люди равны, но рабы – не люди. В феодальном же обществе все люди – люди. Но все они не равны.

Исходя из вышесказанного следует признать общество средневековой Японии феодальным обществом, и некоторые исследователи считают, что Япония из всех стран Востока наиболее соответствует западной модели феодализма.

Несмотря на ограничения во всех областях жизни японского средневекового общества, именно к этому периоду относятся самые значительные достижения японской культуры. Именно в это время достигают своего расцвета классическая японская поэзия и живопись, скульптура и архитектура, боевые искусства, дзэн-буддизм.

Жесткая регламентация, бедная «внешняя» жизнь, способствовала концентрации на «внутренней» жизни, где не существует границ.

1.           Долин А.А., Попов Г.В. Кэмпо – традиция воинских искусств. – М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1992.

2.           История Востока. Т.2: Восток в средние века. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995.

3.           Кузнецов Ю.Д., Навлицкая Г.Б., Сырицын И.М. История Японии. – М.: Высшая школа, 1988.

4.           Радугин А.А., Радугин К.А. Социология. М.: Издательство «Центр», 1996.

5.           Светлов Г. (Г.Е.Комаровский). Колыбель японской цивилизации: Нара. История, религия, культура. – М.: Искусство, 1994.

6.           Япония: идеология, культура, литература. М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1989.