Контрольная работа: Фундаментальные причины финансовых кризисов и жизнеспособность финансовых рынков в современной форме

Содержание

Введение

1. Институциональные особенности современной финансовой системы

2. Реальная стоимость и фундаментальные "провалы" финансового рынка

3. Современная финансовая система: анализ соответствия фундаментальным рыночным принципам

4. Институциональные особенности валютного рынка в открытой экономике со слабой национальной денежной единицей

5. Формирование альтернативного экономического устройства на базе новых ценностей

Выводы

Использованы источники

Введение

Тема контрольной работы «Фундаментальные причины финансовых кризисов и жизнеспособность финансовых рынков в современной форме» по дисциплине «Финансы».

В работе раскрыты фундаментальные основы системной неустойчивости финансовых рынков, которые заключаются в институционных принципах их функционирования, которые стимулируют отрыв финансового ценообразования от реального измерения стоимости; очерчены принципы, которые должны лечь в основу будущего уклада финансово-экономической системы, которая должна быть построена на новых ценностях.

Глобальный финансовый кризис 2007—2009 гг. снова со всей остротой поднял вопросы о причинах все большей неустойчивости мировой экономической системы в целом и о жизнеспособности финансовой системы в ее современном виде в частности, поскольку именно она стала эпицентром текущего кризиса. Финансовые системы самых развитых западных стран, которые считаются кровеносной системой всей рыночной экономики, не только значительнее других пострадали от кризиса и понесли наибольшие потери, но, что важнее, сами породили этот самый глубокий со времен Великой депрессии кризис. Эти события актуализировали необходимость переосмысления принципов устройства и функционирования финансовых систем в их современном виде.

В Украине финансовый кризис, который начался осенью 2008 г. с резкой девальвации гривни (на 60% с октября по декабрь), быстро перерос в масштабный финансово-экономический кризис, характеризовавшийся особой остротой. В III квартале того же года произошли обвальное падение производства и спроса, массовые увольнения, возникли проблемы с ликвидностью банков и фирм, "бегство" вкладчиков из банков, отток иностранных инвестиций, задержки с оплатой долговых обязательств как фирмами, так и населением. В результате банковская система оказалась под угрозой полного развала, что вынудило государство ввести временные администрации в 17 банках и в нескольких из них осуществить финансовые вливания из бюджета для повышения капитализации и предупреждения банкротства. Украина пострадала от кризиса 2007-2009 гг. намного сильнее, чем большинство ее соседей и других стран мира.

Для выявления причин финансово-экономического кризиса в Украине, а также для формирования тактики его преодоления и стратегии избежания финансовых шоков в будущем нужно понять механизм возникновения и развертывания финансовых шоков, а также саму природу этих явлений. Важно также определить институциональные характеристики финансовых рынков, делающие их склонными к формированию и самораспространению финансовых кризисов.

Цель данной работы — выявить фундаментальные причины неустойчивости финансовых рынков, которые состоят в самих принципах их функционирования. Мы постараемся показать, что функционирование финансовых рынков в их современной институциональной форме нарушает объективность ценообразования, провоцируя его отрыв от реальной стоимости, что приводит к серьезным сбоям в ценовом механизме рыночной экономики и само усилению колебаний. Таким образом, финансовые, и особенно валютные, системы создают неверные, дестабилизирующие стимулы для рыночных актеров, что влечет за собой накопление шокового потенциала, а в итоге — возникновение финансовых и валютных кризисов. Эти свойства финансовых рынков фактически нивелируют те положительные черты, которые им должны быть присущи в теории. Следовательно, теоретические преимущества и основные функции финансовых рынков, такие как объективное определение рыночных цен на активы, эффективное перераспределение ресурсов, снижение рисков, обеспечение более благоприятных условий для развития экономики.

1. Институциональные особенности современной финансовой системы

Многие современные исследователи отмечают тот факт, что начиная с середины 1970-х годов финансовые кризисы стали возникать чаще. По некоторым подсчетам, с тех пор и до середины 1990-х годов в 80 из 100 стран произошли кризисы; к этому стоит добавить многочисленные кризисы, которые имели место в последующие годы, такие как восточноазиатский кризис 1997 г., европейский валютный кризис 1992 г., мексиканский облигационный кризис 1994 г., российский кризис 1998 г. (который распространился и на соседние страны, в частности на Украину), финансовый кризис в Аргентине 2002 г., глобальное охлаждение 2001—2002 гг. и, наконец, самый глубокий из всех перечисленных — глобальный финансово-экономический кризис, начавшийся в США в 2007 г., перекинувшийся на Европу и охвативший в 2008—2009 гг. все другие страны мира, в том числе и развивающиеся. Такие частота и неравномерность возникновения финансовых кризисов делают их принципиально отличными от описанных учеными циклических колебаний и нестабильности, имманентных нормальному развитию экономической системы. Особого внимания финансовые кризисы заслуживают также из-за их пагубных системных последствий для реальной экономики, а именно: экономической рецессии, массовых банкротств и безработицы, роста инфляции, падения доходов, платежеспособного спроса, благосостояния людей, оттока инвестиций, социальной напряженности.

Азиатский кризис как самый суровый из серии финансовых кризисов, произошедших после 1970 г., продемонстрировал, что, вне всяких сомнений, международная финансовая система в ее современном виде не работает. Она не выполняет свою историческую роль по стимулированию реальной экономической активности, финансированию инвестиций в реальный сектор и созданию основы для роста и занятости. Вместо этого волатильность и эффекты заражения привели не только к огромным негативным шокам в реальной экономике, но, кроме того, сопровождались снижением темпов роста и уровня занятости по всему миру". Таким образом, еще в 1998 г. был поднят вопрос о непригодности финансовой системы в ее современном виде для целей экономического роста, о вреде финансовой либерализации и о необходимости переформатирования мировых финансовых институтов для более эффективного регулирования глобальной финансовой системы.

Можно отметить следующие факты, которые характеризуют качество развития финансовых систем после перехода к политике их либерализации в 1970-х годах. В 1950—1960-е годы целями политики правительств развитых стран были экономический рост и обеспечение занятости, и именно в тот период наблюдались наивысший расцвет их экономик, масштабные уровни частных инвестиций и минимальные бюджетные дефициты. После изменения направления политики в пользу повсеместной либерализации доля инвестиций в ВВП снизилась, повысилась финансовая волатильность, что свидетельствует о снижении уверенности экономических субъектов. Значительно участились случаи банкротств по корпоративным облигациям США (хотя именно тогда их уровень был минимальным). Это может объяснить более высокие и волатильные процентные ставки, имевшие место уже в 1980-х годах, что свидетельствует о росте неопределенности на рынке и стремлении иметь "возможность для выхода". Возникшие дисбалансы — это проявление более фундаментальных процессов, толчок которым дала международная финансовая либерализация. Следовательно, глобальная система может находиться под существенным рыночным риском.

Характерной чертой современной финансовой системы является присущая ей внутренняя нестабильность. Нерегулируемые финансовые системы, функционируя в условиях асимметрии информации, волатильны по своей природе, ведь на них влияют "психология толпы", паника, они реагируют на субъективные ожидания и разнообразные "шумовые эффекты", а не на фундаментальные параметры рыночной экономики.

Выделяют такие институциональные особенности современных финансовых рынков.

1. Финансовые рынки стимулируют спекулятивную деятельность по созданию все больших объемов финансовых и денежных ценностей без одновременного создания добавленной стоимости; они, по сути, стали институтами по созданию фиктивной, а не реальной стоимости.

2. Ценообразование на финансовых рынках оторвано от реального стоимостного измерения активов, то есть разорвана связь между ценой актива и его реальной стоимостью. В условиях асимметрии информации цены активов формируются на основе ожиданий и субъективных оценок "игроков" рынка, а также спекулятивных мотивов.

3. Влияние информационных асимметрий на эффективность функционирования финансового рынка значительно больше, чем в других секторах.

4. Решения на финансовых рынках принимаются в основном под сильным давлением психологических факторов, а не рациональных оценок.

5. Финансовые рынки способны порождать само распространяющиеся паники.

6. Финансовые рынки страдают от проблемы коллективного действия, когда рациональное поведение рыночных "игроков" в совокупности приводит к иррациональному общему результату и субоптимальным последствиям для всей системы (в частности, к само продуцируемому кризису).

В результате в ходе функционирования финансовых рынков появляются следующие проблемы:

1) международные финансовые потоки становятся все более спекулятивными по своему характеру;

2) финансовые потоки становятся все более волатильными и в ответ на разнообразные шоки — информационные, макроэкономических параметров, конъюнктуры, государственной политики и т. д. — могут демонстрировать неожиданные и резкие повороты в движении; в результате быстрые оттоки капитала провоцируют глубокие спады, которые не идут в параллели с реальными экономическими циклами, более мягкими по своей природе;

3) стимулы международных инвесторов расходятся со структурными потребностями реальной экономики страны, а их прибыли не зависят от прибыльности реальных инвестиционных проектов;

4) финансовые потоки двигаются не адекватно процессам в реальном секторе экономики, следовательно, усиливается отрыв от него финансовой сферы и накапливаются дисбалансы;

5) инвесторы все чаще отдают предпочтение краткосрочным вложениям в финансовые инструменты;

6) финансовые потоки все меньше реагируют на изменение параметров реальной экономики, а вместо этого на них влияют изменения в ожиданиях и субъективных оценках "игроков" рынка, которые в условиях асимметрии информации часто бывают ошибочными и провоцируют необоснованный, с фундаментальной точки зрения, рост или падение выпуска отдельных товаров, активов, секторов экономики или стран; это исключает возможность объективного ценообразования на данных рынках;

7) финансовыми рынками все больше управляют не рациональные, а иррациональные, субъективные, психологические факторы, делающие их уязвимыми к паническим проявлениям, эффектам заражения, эффектам "толпы", имеющим разрушительные последствия как для собственно финансовой, так и для всей экономической системы;

8) экономика, основанная на субъективных оценках, в условиях асимметрии информации имеет тенденцию к само усилению колебаний (то есть к еще большему разогреву в фазе подъема и еще большему охлаждению в фазе спада);

9) поскольку финансовые рынки тесно вплетены в общеэкономические системы, любой внешний или внутренний шок может породить серьезный финансово-экономический кризис и оказать разрушительное влияние на экономику.

2. Реальная стоимость и фундаментальные "провалы" финансового рынка

валютный финансовый рынок экономический

Одной из ключевых причин описанных проблем является то, что в последнее время ценообразование на финансовых рынках все больше отрывается от принципа соответствия реальной стоимости. Финансовые рынки, которые должны объективно определять реальную стоимость, на практике не способны это делать, результатом чего становится переоценка активов в фазе подъема и недооценка в фазе спада.

Стоимость имеет двойственную природу: с одной стороны, это расходы общественно полезного труда (как доказывает трудовая теория стоимости), а с другой — это субъективно воспринимаемая полезность (как показывает теория маржинализма). Трудовая теория стоимости считает, что цена должна быть просто денежным отображением стоимости, но на практике цена отображает именно субъективно воспринятую полезность, а не объем вложенного труда. А поскольку субъективное восприятие реальности поддается влиянию презентизма (свойства психики автоматически экстраполировать действительное состояние на будущие периоды), а также страхов, эмоций, панических настроений, "психологии толпы", то это часто становится причиной неадекватного субъективного восприятия величины стоимости.

Когда субъективные оценки стоимости начинают отклоняться от стоимости реальной, это создает дисбалансы в системе, которые становятся предпосылками для финансовых шоков. Когда же субъективное восприятие полезности зависит не от полезности в данный момент, а от субъективных ожиданий полезности в будущем, то в условиях асимметрии информации договоры часто заключаются на основе ошибочных допущений или спекулятивных мотивов. Возникает так называемая фиктивная стоимость, которая, хоть и имеет ценовое выражение, не имеет реального наполнения. Таким образом, наблюдается разрыв между двумя составляющими стоимости. Накопление дисбалансов между реальной и фиктивной стоимостями и создает предпосылки для финансовых шоков и кризисов. Усилению этих дисбалансов способствуют спекулятивные мотивы участников рынка, которые фактически лежат в основе функционирования финансового рынка в его существующем устройстве.

Фундаментальный принцип ценообразования в рыночной экономике состоит в том, что цена товара или услуги должна отражать, с одной стороны, потребительную стоимость, а точнее — предельную полезность данного товара или услуги для удовлетворения какой-либо насущной потребности покупателя, а с другой — усредненные трудовые затраты производителя. Тогда экономика находится в состоянии равновесия. При этом имеется в виду реальная полезность блага, то есть удовлетворение им определенной реальной потребности. Так, А. Смит утверждал, что "естественная стоимость любой вещи состоит в ее способности удовлетворять потребности либо служить полезностью для человеческой жизни". В том же случае, когда "полезность" состоит только в возможности ее получателя сгенерировать еще больший объем финансовых ценностей без создания ценности реальной (то есть добавленной стоимости), такое ценообразование является спекулятивным. При этом получатели таких прибылей не несут адекватных трудовых затрат, следовательно, имеют место сбой в рыночном ценообразовании, нарушение баланса распределения ресурсов в экономике. Спекуляции с финансовыми и реальными ценностями приводят к отрыву рыночных цен от реальных стоимостей благ, созданию фиктивных стоимостей, которые практически не содержат адекватного трудового наполнения. Отдаление цены от реальной потребительной стоимости вызывает структурные перекосы на рынке, проявлением которых является возникновение так называемых "мыльных пузырей" на отдельных рынках.

Таким образом, концепция стоимости отображает единство и борьбу двух разных теорий — трудовой теории стоимости и теории маржинализма. Каждая из этих теорий описывает только одну сторону феномена стоимости, однако обе они находятся в неразрывном единстве, как две стороны одной медали. При условии их единства для этого одного явления — стоимости — цены будут правильно отражать реальную стоимость (то есть, с одной стороны, предельную полезность, а с другой — затраты труда на ее создание) и экономическая система будет находиться в сбалансированном состоянии. Однако в реальной экономике принцип ценообразования далеко не всегда отображает это единство, особенно на финансовых рынках. Когда рыночные цены отрываются от своей фундаментальной основы — реальной стоимости, экономика перестает работать эффективно, поскольку цены подают искаженные сигналы и вызывают непродуктивное распределение ресурсов. В результате в экономике накапливаются дисбалансы, которые после достижения определенного критического уровня (либо под влиянием внешних факторов) порождают шоки и кризисы.

Корни финансовых шоков кроются именно в двойственной природе стоимости. Стабильное развитие экономики, и в частности финансовых рынков, происходит только при условии единства в ценообразовании принципов трудовой теории стоимости и маржинализма, то есть когда фактическое ценообразование в экономике отвечает одновременно и той, и другой теории (или когда цена отображает одновременно и затраты труда, и субъективную полезность).

При этом отметим, что субъективизм в оценке рыночных благ может возникать лишь на основе фундаментально нерыночного распределения дохода. С основополагающей точки зрения, любой участник рынка может израсходовать только ту сумму, которую он заработал собственным трудом, то есть денежный эквивалент созданной им общественной полезности. Следовательно, здесь весомую роль играет принцип адекватности и эквивалентности доходов экономических "игроков". Это в одинаковой степени касается как индивидов, так и организаций. Таким образом, в фундаментально сбалансированной системе объемы расходов в пределах всего рынка коррелируют с объемами доходов рыночных "игроков".

Отметим, что принцип адекватности и эквивалентности доходов часто нарушается некорректным действием денежно-кредитного механизма. Во-первых, в возникновении дисбалансов важна роль монетарной политики власти. Выражение предельной полезности в цене опосредуется деньгами, то есть всегда относительно, поскольку зависит от общего объема денежной массы. Но адекватность ценообразования в разных секторах обусловливается также и распределением между участниками рынка имеющегося денежного предложения. Следовательно, во-вторых, большое значение имеют направления кредитования банками экономических единиц: будь то кредитование реальных проектов, инноваций, которые будут создавать новую добавленную стоимость, или, наоборот, увеличение денег в экономике происходит за счет их простой "прокрутки" на финансовых рынках, когда кредиты выдаются, например, под покупку ценных бумаг, недвижимости и т. д. с целью дальнейшей перепродажи и зарабатывания на повышении цены. Во втором случае происходит кредитование фиктивной деятельности, в результате чего на определенных рынках возникают "мыльные пузыри" и увеличиваются риски финансовых коллапсов. Известно, что во время финансово-экономического кризиса 2007 г. больше всего пострадали те инвестиционные компании, хеджфонды и другие "игроки" рынка, которые имели самые высокие показатели левериджа. Таким образом, феномен получения инвестиционными банкирами повышенных по сравнению со среднерыночным уровнем зарплат и бонусов за "успешное надувание пузырей" (что постоянно происходило в финансовой индустрии развитых стран накануне кризиса и, несмотря на уроки 2007—2008 гг., продолжается и после выхода финансовых рынков из крутого "пике") является нарушением фундаментального рыночного принципа ценообразования в сфере оплаты труда.

3. Современная финансовая система: анализ соответствия фундаментальным рыночным принципам

В последние десятилетия финансовая индустрия была одной из самых быстрорастущих и высокооплачиваемых сфер экономики как в развитых странах, так и в развивающихся. Часть финансового сектора безостановочно растет. В начале 1950-х годов заработок работников финансовой сферы (исключая страхование и недвижимость) составлял 3% заработка всех занятых в экономике; в наши дни — уже 7%. С 1950-х по 1980-е годы прибыли финансового сектора США равнялись 10% от общей прибыли всех компаний, в I половине 2000-х годов — уже 35% .

Например, сотрудники "Goldman Sachs", одного из крупнейших инвестиционных банков США, получили в 2007 г. в среднем по 674 тыс. дол. бонусов каждый, и даже после усиления кризиса в 2008 г. — по 364 тыс. дол.. Финансовый рынок стал главным генератором бесконечных и чрезвычайно сложных финансовых инноваций, которые давали возможность создавать миллионы и миллиарды долларов буквально из воздуха и за изобретение которых получали Нобелевские премии. В. Эндгаль в этой связи отмечает: "Появлялись все новые и новые виды ценных бумаг — одна экзотичнее другой. Например, дефолтные свопы — это дериватов, страхующий от дефолта по деривативам. И теперь рынок боится, что все эти триллионы тоже ожидает дефолт". Игрой с деривативами грешили все, кого называют китами американской экономики: "Ситибанк", "J.P. Morgan", "Morgan Stanley". Для сравнения: весь мировой ВВП составляет 50 трлн. дол., адеривативов за 7 лет выпустили на 516 трлн. дол., тогда как бюджет США равен 3 трлн. дол., а ВВП — 15 трлн. дол. Следовательно, современный фондовый рынок является спекулятивным наростом, лишним звеном экономической системы и главным генератором факторов ее нестабильности.

На фондовом рынке, особенно на его вторичном сегменте, и на рынке деривативов фактически идет "торговля ожиданиями", и прибыль получает тот "игрок", который правильно угадает будущее движение цен активов (а также многочисленных других параметров — индексов, курсов валют и даже погоды), которыми в последнее время активно торгуют на развитых фондовых рынках. С фундаментальной точки зрения, такие действия "игроков" носят исключительно спекулятивный характер, поскольку создают нулевую реальную полезность (и нулевую добавленную стоимость) для экономической системы, а прибыли, сгенерированные в этом процессе "успешными" "игроками", являются фиктивной стоимостью. "Уолл-стрит превратилась в огромное казино, генерирующее массовую торговлю уже выпущенными ценными бумагами фактически без повышения уровня инвестиций или экономического роста" ". Между тем этот рынок сам постоянно стимулирует своих "игроков" к таким действиям, к созданию и раздуванию фиктивной стоимости и генерированию фиктивных прибылей. Кроме того, он отвлекает ресурсы из реального производства (где создается реальная стоимость).

Давая возможность заработать без создания реальной стоимости, финансовая система стимулирует формирование звеньев нестабильности, или "слабых мест" системы. Накопление последних увеличивает уязвимость системы к финансовым шокам и кризисам. Однако опасность состоит в том, что этот сектор все-таки неотделим от реальной экономики — в нем обращаются реальные активы, а средством обращения и платежа являются те же деньги, которые использует и реальная экономика для обращения и измерения стоимости реальных товаров.

Возникает вопрос о целесообразности существования такого сегмента экономической системы. Функционирование финансового рынка порождает и углубляет дисбалансы в экономике, отвлекая финансовые ресурсы из сектора создания реальной стоимости. Финансовый рынок стимулирует все больший отрыв фиктивной стоимости от реальной. Основное же его преимущество — распределение и хеджирование рисков — на практике не работает. Как пишет В. Энгдаль в книге "Финансовое цунами", в результате так называемой "революции секьюритизации" риски оказались "отделенными от банков и рассеянными по всему миру настолько, что никто не сможет определить, где находится реальная опасность".

Валютный рынок в открытой экономике является фундаментально нестабильным институтом, поскольку порождает стимулы и создает основы для непродуктивных валютных спекуляций, провоцирующих валютные кризисы и углубляющих "ловушку ликвидности". В условиях ажиотажного спроса на иностранную валюту, который всегда сопровождает валютный кризис, удержать баланс валютного рынка рыночными методами невозможно в принципе, особенно если доллар или другая валюта фактически выполняет роль "второй национальной валюты", как это происходит в Украине. В условиях существования в Украине де-факто бивалютной системы, в которой одна валюта (доллар) пользуется значительно более высоким уровнем доверия, чем другая (гривня), явления панического "ухода" в более твердую валюту в период усиления нестабильности и потери стоимости гривни — полностью обоснованный шаг с позиции рациональных действий рыночных "игроков". Повышенный спрос на твердую иностранную валюту для осуществления валютных спекуляций в кризисный период рационален с позиции рыночных "игроков", но разрушителен с точки зрения макроэкономики, поскольку это повышает нестабильность и усиливает кризис. Любая иностранная валюта в стране, имеющей собственную денежную единицу, должна служить преимущественно средством расчетов с контрагентами-нерезидентами; когда же она становится основным средством накопления, то это повышает спрос на деньги и превращается в материальную основу "ловушки ликвидности". Именно возможность беспрепятственного обмена более слабой валюты на более сильную с целью перевода ее в запасы разрывает трансмиссионный механизм влияния доступных государству монетарных средств на экономику. Так возникает и само усиливается валютный шок, порождающий целый ряд других шоков.

5. Формирование альтернативного экономического устройства на базе новых ценностей

В последние десятилетия по всему миру все сильнее звучат голоса интеллектуальной элиты в поддержку изменений в общем мировоззрении касательно основных принципов устройства экономических, финансовых и в целом общественных систем. Еще в начале XX в. известный теоретик экономического развития Й. Шумпетер рисовал такие перспективы развития капитализма: "Возникнет более или менее стационарное состояние. Капитализм, который, по сути, является эволюционным процессом, истощится. Предпринимателям будет нечем заняться... Почти автоматически возникнет самый настоящий социализм. Человеческая энергия отвернется от бизнеса. Иные, неэкономические дали станут увлекать умы и давать простор для приключений".

Насколько реальны и близки такие перспективы? Известно, что в скандинавских странах, а также в ряде других западноевропейских стран уже давно прижилась и успешно функционирует так называемая "социальная рыночная экономика". Населением других развитых стран такая модель признается как пример для подражания. Как показал национальный телефонный опрос, проведенный в апреле 2009 г. "Ramussen Reports", только 53% американских взрослых считают капитализм лучше социализма, при этом 20% считают, что социализм лучше капитализма.

Последствия текущего финансово-экономического кризиса подталкивают правительства всех стран к таким действиям, которые еще недавно казались невозможными. Речь идет о национализации крупнейших финансовых институтов ради их спасения от неизбежного банкротства. "Практически не осталось другого варианта кроме национализации крупнейших банковских институтов, — убежден К. Менегатти. — И это критическая задача не только для американской экономики, но и для мировой. Сегодня социализация убытков запущена. Все убытки лягут на налогоплательщиков. Это не только разрушает гегемонию США как финансового сверх государства, но и создает сопоставимую только с Советским Союзом систему государственной ответственности". Скорее всего, это закономерный процесс, ведущий человечество к радикальным изменениям, суть и характер которых, однако, еще предстоит осознать, чтобы формировать экономическую и финансовую системы, которые будут отвечать новым реалиям. Изменения могут претерпеть все основополагающие элементы экономической системы как таковой: отношения собственности, механизм координации, мотивационная система и функции государственного регулирования.

Определяющим фактором успешности таких эпохальных преобразований станет изменение доминирующей в обществе системы ценностей. Сегодня "...очевидно, что сформировавшаяся в США и других развитых странах модель потребления и высокие темпы его роста расточительны и возможны только за счет быстрого исчерпания ресурсов и усиления эксплуатации большинства населения Земли... Пропасть между богатыми и бедными народами огромна и пока что не уменьшается. В этом — главное проклятие индустриальной цивилизации и основное противоречие переходного периода, зародыш возможного планетарного взрыва".

Стремление к наживе, накопление материальных и денежных благ, жадность должны смениться другими мотивами нематериального плана. К этому подталкивает кризис; в эту сторону постепенно меняется общественное мнение в передовых странах мира. В частности, факты получения топ-менеджерами крупных компаний миллионных бонусов в период кризиса вызывают там серьезные возмущения населения, политиков, СМИ. Например, М. Финглетон, исполнительный директор ирландской финансовой компании "Irish Nationwide Building Society", получил бонус в размере 1 млн. евро всего спустя несколько недель после того, как Дублин выступил гарантом долговых обязательств его фирмы. Д. Хессе, исполнительный директор одной из крупнейших телекоммуникационных компаний США "Sprint Nextel", получил в 2008 г. 2,6 млн. дол. бонусов, тогда как чистый убыток фирмы составил 2,8 млрд. дол.. Такое поведение руководства компаний вынудило правительство ввести законодательные ограничения на размер премирования топ-менеджмента организаций, получивших государственную помощь (так, в США при выплате больших бонусов компании должны будут заплатить до 90% налога; на аналогичные меры пошли Франция, Германия, Швеция, Великобритания и Ирландия). В этой связи возникает фундаментальный вопрос: а действительно ли эти институции и их работники, которые принадлежат к самым высокооплачиваемым в мире, создают настолько же весомый общественный продукт, и адекватны ли их миллионные заработки той полезности, которую они генерируют в процессе своей деятельности? Ввиду глобального финансово-экономического кризиса, виновниками которого признаны, прежде всего, инвестиционные банки и создаваемые и распространяемые ими "инновационные" финансовые продукты, очевидно, что ответ на него не может быть положительным. Особенно, если к тому же обратить внимание на вопиющие факты бедности на другом полюсе мирового распределения доходов. Следовательно, финансовую систему в ее современном институциональном виде нельзя считать эффективной.

В последние годы в западной социологии активизировался интерес к так называемой пост экономической трансформации, трактуемой в контексте отхода от материалистических ориентиров и повышения роли и значения пост материалистических ценностей, которые все в большей степени определяют поведение современного человека. Таким образом, предложения касательно введения новой, более жесткой системы регулирования финансовых рынков, к возникновению которых привел современный кризис, должны сопровождаться разработкой направлений коренного изменения принципов устройства мировой экономической, финансовой и общественной систем на основе новых ценностей и в соответствии с этим будут регламентировать, в частности, наиболее приоритетные виды деятельности, направления инвестирования, принципы вознаграждения за труд и распределения финансовых ресурсов, а также ограничивать спекулятивные трансакции.

Однако чтобы это случилось, должна коренным образом измениться ментальность современного человека, его приоритеты, "вкус к счастью": это произойдет тогда, когда ценность любой вещи или деятельности будет восприниматься большинством, и особенно элитами, не только как индивидуальная полезность, но и на основе тех внешних эффектов, которые возникают в процессе ее производства или потребления, причем как материального, так и нематериального характера; когда общество отойдет от технократического пути развития. Соответствующим образом будут формироваться и цена, и направления финансовых потоков. Наиболее очевидным результатом неверно выбранного человеком пути развития сегодня является огромное количество техногенных и экологических катастроф. Становится очевидно, что идея экономического роста как такового уже исчерпала себя и должна в ближайшее время быть заменена искусством сокращения потребления, способностью само достаточно существовать на основе базовых средств. Однако для реализации таких перспектив нужны не только регулятивные меры, но и изменения сознания и стиля жизни людей планеты.

Сегодня мы наблюдаем лишь первые шаги в направлении отхода от сугубо материалистического понимания целей развития экономики, однако эти идеи постепенно овладевают все большим количеством умов лидеров современности. Так, наряду с индексами ВВП и ВНП уже рассчитывается индекс валового национального счастья (ВНС). На саммите ООН по целям развития тысячелетия в Нью-Йорке в сентябре 2010 г. восхищенные аплодисменты аудитории, что является редкой честью, вызвало выступление премьер-министра Бутана Джигми Тинлея, который, опираясь на концепцию гималайского буддизма и уникальный опыт Бутана в измерении индекса ВНС, призвал строить мировую экономику, которая будет не только удовлетворять материальные потребности, но и увеличивать счастье людей, а это требует баланса потребления, свободного времени, качественного государственного управления, внимания к природе, биоразнообразия и экологической устойчивости.

Однако до тех пор, пока финансовые рынки функционируют по старой институциональной модели, во избежание искусственных самовоспроизводящихся кризисов целесообразно сглаживать "провалы" финансовых рынков и нежелательные колебания с помощью средств регуляторного характера. Сегодня регуляторы финансовых рынков должны остановить распространение непонятных, рискованных инноваций и закрыть возможности для рискованного поведения, значительного спекулятивного повышения или занижения цен и других злоупотреблений, в частности, с использованием не собственных, а заемных средств.

Выводы

Для предупреждения финансовых кризисов в будущем необходимо: отделить финансовые рынки от реальной экономики и существенно ограничить спекуляции; ввести системы компенсации, которые будут стимулировать долгосрочные реальные инвестиции в экономику и достижение долгосрочной прибыльности финансовых вложений. Целесообразно повысить требования к размеру резервов банков в периоды экономического подъема, что будет иметь анти циклический эффект; ввести так называемый "налог Тобина" на трансакции на финансовых рынках, а также повысить налоги на прибыли компаний, занимающихся финансовыми спекуляциями. Кроме того, можно максимально ограничить объем вторичных и производных рынков финансовых инструментов. В новой, эффективной финансовой системе преимущественно должен быть представлен сегмент первичного финансирования реального сектора.

Использованы источники

1. Кондратьев Н. Д. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения: Избранные труды. Международный фонд Н. Д. Кондратьева и др. М., "Экономика", 2002,767 с.

2. Яковец Ю. В. Циклы. Кризисы. Прогнозы. М., "Наука", 1999, 448 с.

3. Хаберлер Г. Процветание и депрессия: Теоретический анализ циклических колебаний Пер. с англ. Челябинск, "Социум", 2005, 474 с.

4. Геєць В. М. Нестабільність та економічне зростання. К, Інститут економ, і прогнозув. ПАНУ, 2000, 344 с.

5. Еatwе11 J., Тау1оr L. International Capital Markets and the Future of Economic Policy. Working Paper 9. Centre for Economic Policy Analysis. СЕРА Working Paper Series, August 1998,23 р.

6. Носова О. В. Системні фінансові шоки та передумови їх виникнення. В коллект. монографии "Моделі та методи короткострокового прогнозування із врахуванням шокових впливів на економіку". За ред. І. В. Крючкової. К., Інститут економ, і прогнозує. ПАНУ, 2010, 480 с.

7. Петти В., Смит А., Ри кар до Д. Антология экономической классики. М., "Эконов" 1993, с. 102.

8. Parrel D., Lund S., Sкаu О. Global Capital Markets: Entering a New Era. San Francisco, McKinsey Global Institute, September 2009, 32 p. (http://www.mckinsey.com/mgi).

9. "Инвестгазета" № 13 от 5 апреля 2009 г., с. 27.

10. Семин К. Финансовое цунами: шок по-американски. "Вести недели" от 21 сентября 2008 г. (http://www.vesti7.ru/news?id=12644).

11. Kot1ікоff L. J., Learner Е. A Banking System We Can Trust, (http://www.forbes.com).

12. "Инвестгазета" № 46 от 22 ноября 2009 г., с. 10).

13. http://www.warandpeace.ru/ru/exclusive/view/19383.

14. Иноземцев В. Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия пост экономической революции. М., "Academia", "Наука", 1999, 724 с.

15. Зайцев Ю. К. Системна парадигма га аналіз соціального ринкового господарства. Київський національний економічний університет. Київ - Чернівці, "Золоті литаври", 2000, 287 с.

16. Шумпетер Й. А. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М., "Эксмо", 2008, 864 с.

17. Яковец Ю. В. Циклы, кризисы, прогнозы. М, "Наука", 1999,448 с.

18. Шумпетер Й. А. Капитализм, социализм и демократия. М., "Наука", 1995, с. 123.

19. http://www.rasmussenreports.com/public_content/politics/gencral_politics/april_2009/ just_53_say_capitalism_better_than_socialism.

20. "Инвестгазета" № 13 от 5 апреля 2009 г., с. 26-27