Дипломная работа: Проблема международного сепаратизма на примере современного Китая

Выпускная квалификационная работа

(дипломная работа)

Проблема международного сепаратизма

(на примере современного Китая)

Введение

Актуальность темы. Территориальные конфликты, и в частности конфликта связанные с сепаратистскими движениями, во многом определяют современный общепланетарный политический климат. Сегодня, констатируя дестабилизирующее воздействие сепаратизма на сложившийся мировой геополитический порядок, мы имеем все основания включить это явление в число глобальных проблем человечества- 53 основные очага сепаратизма суммарно занимают территорию 12,7 млн. км2 (8,5% площади суши) и концентрируют около 4% населения планеты (приблизительно 220 млн. человек). В эти конфликты зачастую вовлечены не только различные общественно-политические силы внутри самого государства, стоящего перед непосредственной угрозой потери своей территориальной целостности, но и его соседя, а нередко и отдаленные центры силы, претендующие га роль региональных и мировых лидеров. В результате эскалации подобных конфликтов создается угроза для безопасности всего мира.

В идеологических войнах, которые ведут между собой проправительственные и сепаратистские политические силы, противники апеллируют к таким глубоко небезразличным для любого человека понятиям, как национальное возрождение, этническое равенстве, угроза проявления шовинизма. Четкое понимание механизмов возникновения и развития сепаратизма способно уменьшить его разрушительное воздействие, открывает возможности своевременного прогноза появления новых его очагов, способствует поиску оптимальных путей выхода из конфликтных ситуаций.

Объектом сепаратистского конфликта всегда является территория. Таким образом, любые сепаратистский конфликт одновременно является и территориальным.

Китай, это многонациональное государство, поэтому борьба с международным сепаратизмом является одной из приоритетных задач внутренней политики КНР.

Китай пошел на беспрецедентный шаг во всей политической истории, для борьбы с терроризмом, национальным сепаратизмом и экстремизмом (так называемые "три зла") Китай вступил в ШОС(хотя до этого не вступал ни в один военно-политический блок.

Основными центрами сепаратизма в КНР являются Тибет, Синьцзян уйгурский автономный район и Тайвань.

Степень изученности проблемы:

Сепаратизм стал одной из наиболее болезненных и трудноразрешимых проблем стоящих перед полиэтничными государствами современного Востока, именно поэтому изучению данной проблемы уделяется большое внимание.

При написании работы, использованы документы: Устав ООН, Декларация о создании «Шанхайской Организации Сотрудничества» Шанхай, 15 июня 2001 г, Шанхайская Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Шанхай, 15 июня 2001г., Хартия ШОС Санкт-Петербург, 7 июня 2002 г. , Декларация об устранении терроризма и содействии диалогу между цивилизациями (СВМДА).

Основу для ориентирования автора в данной области заложили Клинов А.С[1], Абдулатипов Р.Т.,[2] Козлов А.А.[3], Томалинцев В.Н., Румянцев Е.Н[4], Семин А.В[5], Ларин А.[6], Возженников А.В[7]., Бондаренко А.[8], Афанасьев Е.А.[9], и многие другие.

Большую помощь в изучении темы оказали опубликованные в последние годы статьи в периодических изданиях.

А именно, статья Алаев Р[10]. Самоопределение без сепаратизма, в которой анализируется современная международная ситуация в борьбе с сепаратизмом, и возможность решения проблемы мирным путем.

Сыроежкин К.Л[11]. в статье Китай и Шанхайская организация сотрудничества, описывает развитие и этапы взаимоотношений КНР и ШОС.

Проблема сецессии и возможность ее предотвращения проанализировал в своей работе Макаренко В.П[12].

Большую помощь в написании курсовой, оказали книги российских ученых.

Проблема конфликтов на современном этапе, и причину их возникновении отражены в книге Барышникова Д.Н[13]. Конфликты и мировая политика.

Взаимосвязь сепаратизма, экстремизма и терроризма проанализировал в своей книге Кофман Б.И[14]. Терроризм: история и современность.

Научная новизна исследования. Международный сепаратизм как глобальная проблема требует постоянного внимания и изучения, а потому представляет широкое поле для исследования и выводов, имеющих практическое значение. Научная новизна работы определяется тем, что в данной работе автор рассмотрела политические и экономические аспекты проблемы. Изучены важнейшие документы и материалы по теме.

Цели и задачи Цель дипломной работы заключается в том, чтобы исследовать проблему международного сепаратизма на примере Китая на современном этапе.

В рамках этой цели поставлены следующие задачи:

· Проанализировать сеапратизм как угрозу международной безопасности.

· Изучить взаимодействие КНР и международных организаций;

· Проанализировать, роль Китая в решении проблемы международного сепаратизма на примере Тибета

· Проанализировать, роль Китая в решении проблемы международного сепаратизма Синьцзян уйгурского автономного района

· Проанализировать, роль Китая в решении проблемы международного сепаратизма на примере Тайваня

Объект и предмет исследования Объектом изучения является проблема международного сепаратизма.

Предметом исследования – изучение проблемы сепаратизма в КНР

Теоретико-методологической основой данной работы являются положения и выводы, понятия и определения содержащиеся в основополагающих международных документов или актах, трудах видных ученых международных политических наук, таких как В.П. Журавель, А.С Клинов, А.И. Андреев, Г. Логвинов, А. Корнеев, а также документах и материалах регулирующих социально – политический системный метод научного познания.

Методы исследования. При написании данной работы автор использовал такие методы, как сбор информации, метод изучения документов, индуктивный и дедуктивный метод, историко-хронологический метод, а также системный метод научного познания.

Практическая значимость работы. Результаты данной работы важны для дальнейшей научной деятельности, посвященной изучению и анализу проблемы международного сепаратизма. Полученные выводы и предложения могут быть использованы при подготовке учебно-методических материалов в области предмета международных отношений и регионоведения Китая.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, пяти параграфов, заключения и списка использованных источников и литературы.

1 Актуальные проблемы международного сепаратизма

1.1 Сепаратизм как угроза международной безопасности: историко-правовой аспект

Однозначной и общепризнанной трактовки феномена сепаратизма не существует. В общем случае понятие "сепаратизм" входит в более широкое понятие "территориальный конфликт".

Признаки сепаратизма как конфликта проявляются в столкновении сил, сторон, интересов. В качестве объекта конфликта может выступать как фрагмент материальной, социально-политической или духовной реальности, так и территория, земля, ее недра, социальный статус, распределение власти, язык и культурные особенности[15]. В первом случае формируется социальный конфликт, во втором - территориальный. Сепаратизм, развиваясь на основе различии в материальной культуре, социально-политическом статусе, этнической и конфессиональной идентичности, в конечном счете представляет собой стремление к выделению территории из границ существующего государственного пространства.

Важнейшей составляющей любого сепаратистского конфликта является кризис идентичности, проявляющийся в изменении этнической, конфессиональной и политической самоидентификации людей, усилении влияния националистических группировок и объединений, нарастании их политической активности. Трансформация консолидированной идентичности единого государства в совокупность разорванных локальных идентичностей периферий - свидетельство необратимости процессов дезинтеграции.

Исходя из этого, сепаратизм можно определить как политическое движение, возникающее в территориально неоднородных (этнически, конфессионально, культурно, экономически и т. п.) государствах, направленное на выход части территории из состава единого государства с целью создания нового независимого государства (сецессия) или вхождения в состав другого государства (ирредентизм).

В связи с континуальным (непрерывным) характером эволюции дезинтеграционных процессов, границы понятия "сепаратизм" размыты и условны.

Сепаратизм[16] - это высшая стадия процесса дезинтеграции, нередко отличающаяся наибольшим динамизмом и активностью. Низшие стадии этого процесса - регионализм и автономиям непосредственно не приводят к отделению территории от единого государства.

Регионализм - это стадия развития дезинтеграции, в пределах которой неудовлетворенные своим положением этнические и региональные группы выступают за реформы в рамках существующего государственного устройства, добиваясь признанна культурной самобытности района, большей экономической самостоятельности

Автономизм - трактуется как движение за самоопределение этнических групп и регионов на базе автономии - права на самостоятельное управление какой-либо частью государства, закрепленное конституцией или другими правовыми нормами. От регионализма автономиям отличается более широким набором требования политической, культурной и экономической самостоятельности, а от сепаратизма - отсутствием требований полной государственной независимости и борьбой за признание прав региона на самоуправление в рамках существующего государства.

- экстремизм - какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооружённых формирований или участие в них[17].

Факторы возникновения и развития сепаратизма[18]:

этно-конфессиопальный фактор - определяющий: сепаратистские разломы чаще всего наследуют очертания этнокультурных границ;

социально-экономический фактор - проявление экономических и социальных диспропорций на территории единого государства. При этом решающую роль в формировании сепаратизма играет не столько направленность различий в уровне экономического развития и благосостояния населения, сколько амплитуда контрастов между наиболее и наименее развитыми регионами;

фактор природных границ. В 38 из 53 важнейших очагов сепаратизма на планете природные рубежи (горные хребты, морские пространства, крупные реки, труднопроходимые местности и др.) существенно затрудняют их связи с ядром страны, что имеет важное геополитическое и военно-стратегическое значение. (Тем не менее следует учитывать, 'что природный фактор все же играет вспомогательную роли в формировании очага сепаратизма, так как территориальная изолированность района sue обязательно приводит к его политической обособленности);

геополитический фактор - заинтересованность внешних сил во вмешательстве в сепаратистский конфликт;

фактор общественной мобилизации - общественно-политическая активность населения, проявляющаяся в разнообразных аспектах политической деятельности: электоральном поведений, различных политических акциях, демонстрациях, пикетах, забастовках, террористических актах и др.;

наличие потенциальной правящей элиты, политической организации и популярного лидера движения сепаратистов, как структур, инициирующих процессы сецесси и управляющих ими;

исторический опыт государственности - обоснование легитимности притязаний сепаратистов фактами существования прежних государственных или самоуправляющихся образований.

В реальных сепаратистских конфликтах перечисленные факторы тесно переплетены.

3. Географические типы сепаратизма[19]. Современные очаги сепаратистских конфликтов могут быть сгруппированы в региональные блоки на основании следующих критериев

1) географическая близость, 2) этнокультурная общность; 3) единый цивилизационно культурный фундамент (например, христианский, исламский, буддистско-индустский); 4) сходство исторического развития; 5) аналогий в действии факторов paзвития сепаратизма

6) уровень политической стабильности, 7) интенсивность конфликтов.

Сепаратистские движения в современном мире имеют свою региональную специфику, которая, в свою очередь, сказывается на особенностях использования экстремистских методов борьбы, включая террористические. В географически близких регионах эта специфика имеет общие черты, что объясняется общностью цивилизационного фундамента, сходством исторического развития, схожими факторами развития сепаратизма, уровнем политической стабильности и т. д. На основании этих критериев можно различить шесть региональных разновидностей сепаратизма, в которых, так или иначе, присутствует террористический компонент[20]:

Западноевропейский сепаратизм (Северная Ирландия, Страна Басков, Каталония, Корсика) характеризуется ведущей ролью этноконфессионалы-юго и социально-экономического факторов. Считается, что очаги сепаратизма в Западной Европе находятся в состоянии устойчивого равновесия, а требования большинства сепаратистов носят ограниченный характер. Однако в последние десять лет усилилось влияние экстремистски настроенных групп сепаратистов в испанской Стране Басков, на Корсике, что привело к росту числа терактов и вынудило правительства Испании и Франции пойти на уступки перед угрозой серьезной дестабилизации обстановки;

Восточноевропейский сепаратизм (Чечня, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Косово) отличается тем, что очаги конфликтов в их современной форме возникли сравнительно недавно, и требования сепаратистов носят радикальный характер, т. е. нацелены на полную независимость. Уровень этно-конфессиональной нетерпимости выше, чем в Западной Европе, прослеживается тесная связь сепаратистских движений с криминальными структурами. Террористические акты носят более жестокий и масштабный характер, хотя и ограничены пределами государств или соседних регионов;

Ближневосточный сепаратизм (Алжир, Палестина, Турецкий Курдистан, Ирак, Пакистан, Афганистан) характеризуется принадлежностью большинства противоборствующих групп к исламской цивилизации. Отмечается растущая активность на Ближнем Востоке исламских экстремистских групп, вмешивающихся в сепаратистские конфликты, преследуя собственные цели. Использование терроризма носит системный и практически повсеместный характер. При этом, в силу существования многочисленных и разнообразных экстремистских группировок довольно трудно установить тех, кто стоит за терактами, и их истинные цели. В этих условиях дополнительное значение имеет фактор этнического самосознания меньшинств региона, которые тоже часто выбирают радикальные методы борьбы за самоопределение (курды в Турции и Ираке, берберский вопрос в Алжире, проблемы узбекского и других меньшинств в Афганистане);

Азиатский сепаратизм (Джамму и Кашмир, Шри-Ланка, Южные Филиппины, Восточный Тимор) обусловлен многими этноконфессиональными противоречиями доколониального характера, возродившимися после получения независимости. Терроризм носит системный и масштабный характер, хотя и ограничен границами сепаратистских конфликтов;

Африканский сепаратизм (Южный Судан, Ангола,Сомали и т. д.) во многом имеет схожие черты с азиатской разновидностью сепаратизма. Хотя сепаратистские группы в меньшей степени институционализированы и сплочены (что объясняется сильным влиянием родо-племенной традиции), их активность и жестокость в выборе методов борьбы оставляет мало надежд на добровольное мирное урегулирование без вмешательства мирового сообщества;

Американский сепаратизм (Провинция Квебек в Канаде, штат Чьяпос в Мексике, Провинция Гренландия, остров Невис) наименее ярко выражен среди всех выделенных регионов. Это объясняется переселенческой структурой американских государств, малочисленностью и разобщенностью коренного населения. Насильственные методы используются весьма ограниченно (штат Чьяпос), либо не применяются вообще.

Причины и условия возникновения сепаратизма весьма разновариантны[21] — своим появлением сепаратизм может быть обязан различным обстоятельствам, а именно: диспропорциям регионального развитая, существующей национальной дискриминации (в том числе, и в отношении политической власти) и нетерпимости, невозможности пробиться к власти в неразделенном государстве политической элите региона, отсутствию перспектив для творческого роста у средних слоев населения (к которым относятся творческая интеллигенция, технократы, менеждеры), демографическим изменениям, социально-экономическим проблемам, а также исторической памяти об утраченной независимости.

Необходимыми условиями для возникновения сепаратизма являются существование государства и его составных частей, экспансионистская политика государства, централизованный характер управления в государстве, отсутствие или недостаточность местного самоуправления, политический и социально-экономический кризис в государстве, недовольство различных слоев населения, проводимой Центром политикой. Кроме того, зарождение сепаратизма часто может иметь место на фоне индустриализации страны и миграции населения, а также а труднодоступных или резко отличных по другим параметрам районах государства.

Зафиксированное в международных юридических документах (Уставе ООН, Декларациях Генеральной Ассамблеи ООН)[22], право народов на самоопределение предусматривает свободное (на основе демократических процедур) определение народом своего путы развития, своей политической и социально-экономической системы, а также своего международного статуса[23].

Подавляющее большинство современных государств, подписав основополагающие документы Объединенных Наций, взяли, тем самым, на себя обязательства по их строгому соблюдению, в той числе, и в отношении права народов на самоопределение. Вместе с тем, недостаточная разработанность данного права на четкой, скрупулезной юридической основе (особенно, с точки зрения конкретного механизма его реализации) сводят суть демократического характера права народов на самоопределение на уровень политической декларации, провоцируя, тем самым, разжигание конфликтных ситуаций внутри многих государств.

В исследовании констатируется, что преследуемые сепаратистскими движениями цели сводятся, в конечном итоге, к двум основным видам сепаратизма — региональному и этническому, которые, в связи с этим, имеют ряд общих и отличительных черт.

Так, сепаратизм является следствием чрезмерно централизованного характера управления в государстве, неспособности или нежелания центральной власти решать местные проблемы, а также, в ряде случаев, социально-экономического кризиса общества.

Однако, если главная задача регионального сепаратизма состоит в создании более приемлемого политико-территориального устройства государства, то основной задачей этносепаратизма является создание собственной национальной государственности. В большинстве случаев этнический сепаратизм начинает проявлять себя, когда уже пустил корни сепаратизм региональный: своим возникновением этносепаратизм обязан существующим в данном регионе социально-политическим и экономическим проблемам и, как их следствие, этническим противоречиям.

В идеологическом плане основой этносепаратизма является национализм.

Существует мнение[24], что современный сепаратизм воплощает ренессанс национализма как одной из современных угроз. Действительно, ссылка на право самоопределения наций — самый популярный аргумент за сепаратизм. Согласно этому праву, все нации имеют право на собственное государство: политические и культурные (или этнические) границы должны совпадать. На этом основании право самоопределения наций понимается как требование полного политического суверенитета.

Однако это право сомнительно из-за неясности термина нация[25]. Австрийские социал-демократы, а также Вильсон, Ленин, Сталин считали нацию особой этнической группой с общим языком, традициями и культурой. Их современные эпигоны определяют нацию как разновидность этноса, которая возникает на основе общности территории, языка, экономических связей, психического склада и самосознания, культуры и форм быта; все (или почти все) население страны, ее граждане вне зависимости от их этнической принадлежности. Каждый из перечисленных критериев нации не менее спорен, чем понятие суверенитета.

Лингвистические дискуссии показали: невозможно провести строгое различие диалектов одного языка и двух разных языков. История большинства групп прерывна, поскольку новые элементы культуры проникают извне. Поэтому мера группового единства и деления изменчива. Если же нации придать политический смысл, то нелегитимны все государства, включающие более одной культурной группы. Легитимность возможна, если все проживающие на данной территории нации добровольно откажутся от своих прав в пользу государства. Однако плюрализм культур не только признается сторонниками и врагами империй, но и считается свойством современного либерального государства. А поскольку число этнических и культурных групп постоянно увеличивается, право самоопределения наций ведет к бесконечному политическому дроблению мира.

Кризис доктрины самоопределения зафиксирован зарубежными и отечественными учеными[26]. Э. Геллнер показал, что принцип национализма вызывает нестабильность и экономические расходы постоянного дробления. Число потенциальных наций на земле огромно. На планете может поместиться много самостоятельных политических единиц. Но как бы их ни считать, число потенциальных наций многократно превышает число возможных и способных к жизни государств. Поэтому невозможно ни реализовать, ни одновременно удовлетворить требования всех национализмов. К тому же множество потенциальных наций жило и живет не на одной территории, а вперемешку с другими. В этом случае политическая единица может достичь этнической однородности только при условии истребления, изгнания или ассимиляции всех чужих. Люди попытаются избежать такой судьбы, что затруднит применение принципа национализма. Он ложен по практическим, экономическим и моральным соображениям. Все попытки его реализации влекли за собой нищету, кровь и страдания масс людей, т.е. наносили политический, экономический и моральный вред. Поэтому критика права самоопределения наций направлена против непредвиденных следствий нормативного принципа национализма (каждая нация или этническая группа должна обладать суверенным государством). Но она не отвергает посылку о самоопределении как полной политической независимости или суверенитете.

Требование самоопределения[27] — это фальсификация общей воли населения этническими элитами. Поэтому принцип самоопределения противоречит суверенитету существующих государств и не решает множества проблем концептуализации, правового обеспечения и реализации принципа этнического (политического) самоопределения: не доказано, что этот принцип относится к основным правам и обеспечивает интересы человека; нет однозначных международных правовых норм, пригодных для толкования и реализации такого права; нет строгих критериев определения субъектов права на этнополитическое самоопределение; нет бесспорных демократических процедур осуществления этого права; нет способов совместить этническое самоопределение с другими правовыми нормами, призванными обеспечить поддержание политического миропорядка и интересы других этносов. Решение национальных и этнических проблем возможно только на путях развития демократии.

Неопределенность самоопределения вытекает из факта множества форм и степеней независимости групп. Право самоопределения выражает легитимные интересы всех групп. В зависимости от условий эти интересы выражаются во многих комбинациях конкретных прав, включая право на ту или иную форму (степень) политической автономии. Право сецессии[28] — крайнее выражение права самоопределения: "Оно не принадлежит каждой нации (этнической или культурной группе) на основании ее отличия от других наций, а принадлежит только группам, положение которых соответствует условиям одного из множества истинных доказательств сецессии. Право сецессии не есть универсальное право любой группы людей, а особая привилегия, которая дается только при определенных условиях"

Аргументы в поддержку права на сецессию[29]:

Наиболее распространены следующие аргументы права группы на сецессию: ликвидация последствий прошлых аннексий; самозащита от агрессора; дискриминация в распределении. Сецессия — это разрыв прежних политических обязательств и переход территории под власть нового государства. Поэтому каждый аргумент за отделение должен обосновывать права сепаратных групп на данную территорию.

Ликвидация последствий прошлой аннексии — самый простой аргумент за сецессию. Большинство идеологов и политиков сепаратизма обычно утверждают: жители данной территории имеют право отделиться по причине несправедливого включения в состав большого государства.

Данный аргумент базируется на посылке: сецессия — это возврат украденной собственности правомочному властителю; право сецессии — это право возврата по принадлежности украденной собственности. Такая посылка истинна, если требующие отделения индивиды являются теми же индивидами, которым ранее (до аннексии) принадлежало право собственности на данную территорию, или же легитимными политическими наследниками обворованных индивидов. Но надо различать право (возврат украденного) и условия сецессии. Сецессия наносит вред индивидам, которые не участвовали в несправедливой аннексии данной территории.

Самозащита от агрессора признается обычным и установленным правом, повседневной моралью и большинством систем религиозной и светской этики. Но применение этого права ограниченно: ответная реакция не должна превышать пределы необходимой обороны; не следует провоцировать агрессию, поскольку она может быть реакцией на превышение пределов обороны. Если с этим согласиться, право самозащиты убедительно. Каждое ограничение влияет на право самозащиты групп. Возможны разные ситуации, при которых группа ссылается на право сецессии[30].

1. Группа желает отделиться от того или иного государства для устранения угрозы ее уничтожения. При таких условиях группа может поступить следующим образом: свергнуть правительство данного государства; организовать революцию; провозгласить войну за отделение. После победы в войне группа укрепляет отвоеванную территорию (создает военно-политические механизмы-самосохранения, стремится получить признание и помощь других суверенных государств и международных организаций). Агрессор теряет право на данную территорию вследствие масштабов геноцида. Право невинной жертвы выше права государства на спорный регион. Агрессор теряет право на территорию по причине собственного поведения, и оно приобретает форму права жертвы на самозащиту.

Иначе говоря, право государства на данную территорию зависит от его поведения на определенных промежутках времени, хотя длительность таких промежутков до сих пор строго не определена в международном праве. При таких условиях право государства на территорию не является непреодолимым барьером для угнетенных групп. Сецессия может быть единственным способом избежать уничтожения.

2. Для избежания геноцида со стороны внешнего агрессора группа отделяется от государства, в котором она до сих пор состояла и которое не осуществляет аннексию. Необходимость защиты от геноцида дает группе моральное право на особую территорию, которое выше прав ее прежних властителей. Но в отличие от агрессора это государство не лишается права на территорию, поскольку само подвергается агрессии.

Дискриминация в распределении обусловлена многими формами внешней и внутренней колонизации. В этом случае государство проводит экономическую политику, которая наносит систематический вред одним группам и территориям ради пользы других (повышенные налоги без компенсации, регламентация неравномерного развития экономики отдельных регионов и т.п.). Лидеры сепаратизма обычно ссылаются на дискриминацию в распределении и провозглашают необходимость сецессии. Указанная дискриминация играет роль главного аргумента за отделение.

Аргументы против права на сецессию[31]:

Для создания теории сецессии надо рассмотреть аргументы не только за, но и против отделения. Наиболее популярны два: преодоление анархии; избежание политических торгов, подрывающих принцип большинства.

Преодоление анархии — главный аргумент против отделения. Обычно руководители государств выступают и применяют силу против сепаратизма, поскольку считают сецессию причиной хаоса. Тем самым они сводят право сецессии к абсурду, подразумевая под анархией превращение в "мою крепость" каждой страны, а не дома. Конечно, если признать право сецессии универсальным, то политическое дробление становится бесконечным. Однако ранее показано, что это право эффективно лишь при соблюдении конечного числа обоснований. Право сецессии не есть общее право всех наций и не вытекает из мнимого права самоопределения. Угроза анархии лишь предварительное возражение против сецессии. Отделяющаяся сторона должна его опровергнуть при доказательстве обоснованности сецессии.

Такое возражение вкупе с территориальными правами отделяющейся стороны — элемент теории и обоснования сецессии. В определенной мере возражение эквивалентно посылке о нерушимости статус кво. Эта посылка рациональна, если сецессия не разрывает существующие политические обязательства, а предполагает переход территории под новую юрисдикцию. Но не все авторы с этим согласны: "Требование, согласно которому сепаратисты должны обосновать свои территориальные права, выражает сложившиеся предубеждения и предрассудки. Если свобода и самоопределение индивидов — главные политические ценности, то следует исходить из принципа равенства сторонников и противников сецессии в процессе ее обоснования".

Теория сецессии[32] — часть нормативного институционализма, принципы которого определяются следствиями общего признания того или иного требования политическим правом. Приведенные ранее аргументы за сецессию оценивают ее положительно, но негативная оценка предпочтительнее. Сецессия — болезненный процесс, порождающий предвидимые и непредвидимые конфликты. Если признать стабильность главной ценностью миропорядка, она одновременно выступает основанием отрицательной оценки сецессии.

Обязанность доказать право сецессии лежит на отделяющейся стороне и означает относительную ценность сецессии[33]. Это положение более способствует согласию международного сообщества с правом сецессии. Предпочтительнее такая теория сецессии, которая содержит больше вероятности общего согласия как основы теории международного права и дипломатии. Нерушимость территориальной целостности государств — общий принцип международного права и дипломатии. Из него вытекает норма обоснования сецессии, которая доказывает территориальные права отделяющейся стороны и позволяет признать относительность прав конкретных государств на контроль своей территории.

История этнического сепаратизма не столь уж и продолжительна, а потому говорить об его эволюции вряд ли имеет смысл[34]. Этнический сепаратизм был и остается крайне радикальным, эгоцентрическим способом разрешения проблем, которые так или иначе возникают в многонациональных обществах, во взаимоотношениях этнического меньшинства с этническим большинством, отдельных территорий с центральной властью (пусть действительно далеко не всегда справедливой и демократичной). Современный сепаратизм сотнями зримых и незримых нитей связан с терроризмом. У них одна «питательная» основа – нестабильность, конфликты, непримиримое разделение мира на «мы» и «они». Сепаратистские проявления почти всегда сопровождаются усилением террористической активности наиболее агрессивных сторонников этнонезависимости. Вне всякого сомнения, изменилась роль внешнего фактора. Но это – общая тенденция. Мир просто стал менее управляемым. Система международных отношений в том виде, в котором она существовала после Вестфальских соглашений, разрушена.

Нельзя не отметить и еще одного обстоятельства. Этносепаратизм сегодня не только не наказывается, но и поощряется. Достаточно вспомнить, с каким энтузиазмом в мире был воспринят распад СССР и СФРЮ. Но здесь можно снова увидеть политику «двойных стандартов», а об этом в последнее время говорилось много.

Детерминированное общепризнанными демократическими ценностями стремление народов планеты к обретению собственной государственности во второй половине XX века резко изменило политическую карту мира: к настоящему времени на Земле насчитывается уже более двухсот независимых суверенных государств.

Вместе с тем, в рамках современных стран существует в общей сложности несколько тысяч этнических групп, каждая из которых потенциально также может рассчитывать на государственный, политический контроль над своей территорией[35]. С другой стороны, а любых — даже экономически преуспевающих государствах — имеют место региональные диспропорции развития. Сплав же этнических и региональных проблем имеет своим результирующим вектором активный всплеск недовольства различных слоев населения проводимой центральным руководством страны политикой и, как следствие,— стремление данного региона к политическому обособлению от государства или к повышению своего правового статуса в нем, что представляет собой суть сепаратизма.

В настоящее время сепаратизм характерен для различных стран с разными политическими системами и режимами. О многообразии очагов сепаратизма свидетельствует то, что они наглядно видны и в самом факте распада коммунистических квазифедераций[36] (Советского Союза, Чехословакии, Югославии), и в образовавшихся на их обломках новых независимых государствах (в России, Украине, Молдове, Грузии, Словакии, Боснии и Герцеговине), и в постколониальных странах (в Шри-Ланке, Мьянме, Индии), и в странах, традиционно именуемых "западными демократиями" (Ольстер в Великобритании, Квебек в Канаде, Баскония в Испании).

Сепаратизм появился в политической жизни почти тогда же, когда возникло государство как основной политический институт общества. Однако, в современную эпоху повсеместной тотальной взаимозависимости происходящих в мире политических процессов, проблемы, связанные с наличием в отдельных регионах планеты очагов сепаратизма, вызывают глобальное усиление политической и экономической напряженности.

В эпоху всеобщей милитаризации спутниками сепаратизма являются политический экстремизм и насилие, что приводит к огромным человеческим жертвам и многочисленным разрушениям.

1.2 Взаимодействие КНР и международных организаций в борьбе с сепаратизмом (СВМДА и ШОС)

Несколько лет назад регион Центральной Азии и его проблемы мало затрагивались в политических науках, теперь же привлекает всё большее внимание мировой общественности. События 11 сентября 2001 года стали поводом для обращения внимания на регион и его проблемы. Соседство с Афганистаном стало дестабилизирующим фактором для безопасности региона.

Террористическая активность и рост наркотрафика потребовали оперативного решения. Попытка стабилизировать обстановку в данном регионе была сделана образованием Шанхайской Организацией Сотрудничества. Как подчёркивается в Совместной Декларации России и Китая, подписанной в Пекине 2 декабря 2002 года, Шанхайская Организация Сотрудничества «становится важным фактором поддержания мира, безопасности и стабильности в регионе, одним из опорных элементов конструкции многополярного мира»[37].

Регион выдвинул перед образовавшейся Шанхайской организацией не только вопросы обуздания трёх сил зла ( 1) терроризмом, 2) национальным сепаратизмом, 3) религиозным экстремизмом)., но и проблемы предотвращения распространения наркотиков, оружия, трансграничной преступности, вопросы охраны окружающей среды, социально-экономического развития[38].

За десять лет с момента образования шанхайской пятёрки и восемь шанхайской организации в области безопасности удалось достичь следующего[39]:

- в структуре ШОС созданы следующие структуры для координации усилий в сфере безопасности и развития: Совещание руководителей правоохранительных органов, пограничных ведомств, министров обороны, министров иностранных дел, министров по чрезвычайным ситуациям;

- подписана Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (2001);

- создана и приступила к работе Региональная антитеррористическая структура(РАТС) ШОС с исполнительным комитетом в г. Ташкенте (Узбекистан). В РАТС ШОС создан механизм совещаний секретарей Советов безопасности государств членов;

- создана контактная группа «ШОС - Афганистан» являющаяся ещё одним важным историческим шагом по поддержанию мира и стабильности ... в регионе»;

Исполнительным комитетом РАТС ШОС[40] осуществляются контакты и обмен информацией с различными международными организациями: с Центром по безопасности и сотрудничеству в Европе в Узбекистане, дипломатическими миссиями, аккредитованными в Республике Узбекистан, ПРООН, с СБ ООН и с комитетом ООН по борьбе с терроризмом, ОБСЕ, Антитеррористическим центром (АТЦ) СНГ;

- подписано Соглашение о сотрудничестве в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.

Таким образом, Шанхайская организация сотрудничества создала комплекс механизмов и договорённостей, способных к регулированию процессов безопасности в регионе. Поставив во главу угла борьбу с «тремя силами зла» организация начала оформляться в структурном и правовом русле.

Сначала, в 2001 г. была подписана Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, содержащая чёткие определения соответствующих терминов[41](терроризм, сепаратизм, экстремизм), направленная на развитие практического взаимодействия правоохранительных органов и спецслужб в борьбе с указанными проблемами, (Стороны принимают такие меры, которые могут оказаться необходимыми, в том числе в соответствующих случаях в области национального законодательства, для обеспечения того, чтобы деяния, указанные в пункте 1 статьи 1 настоящей Конвенции, ни при каких обстоятельствах не подлежали оправданию по соображениям исключительно политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного аналогичного характера и влекли наказание сообразно степени их тяжести.)[42]

Китайские и российские власти начали смотреть на ШОС, как на инструмент в борьбе с угрозой исламского экстремизма. В этом аспекте две точки соприкосновения: с российской стороны - это Чечня, с китайской - «Уйгурстан» или «Восточный Туркестан» (Синьцзян-Уйгурский Автономный Округ). Кроме того, уйгуры активизируются не только внутри Синьцзяна, очень активны их организации в Казахстане, Киргизии, Узбекистане. Также, уйгурский сепаратизм становится возможной угрозой для Российской Федерации. По данным ФСБ, в партизанских действиях на территории Чеченской Республики участвовали десятки наёмников из КНР.

Как отмечают некоторые узбекские аналитики[43], «в регионе идёт перераспределение влияния от правительств к неправительственным факторам - значительное воздействие на безопасность в регионе оказывают элиты и клановые группы, ведущие борьбу за власть или влияние на неё, а также отдельные экстремистские и террористические группы, которые используются ими. В Центральной Азии возникла ситуация, когда шансы влияния на политические решения приобретают даже микроскопические экстремистские группировки». Так, в последние годы и без того тяжёлую обстановку в государствах осложняют другие исламские экстремистские группы, главным образом Исламское Движение Узбекистана (ИДУ), Исламская партия Туркестана, Хизб ут-Тахрир и другие[44].

В 2004 была создана Региональная антитеррористическая структура, поставив основной задачей «сбор и анализ информации, предоставляемой государствами-членами, по вопросам борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, создания банка данных антитеррористической структуры, разработка предложений и рекомендаций о развитии сотрудничества» в этой сфере.

Сформировавшись, РАТС приложила максимум усилий для выполнения задачи по борьбе с терроризмом и экстремизмом. Так, по заявлению главы исполкома РАТС ШОС Вячеслава Касымова, сделанного по завершению знаменательного уже заседания Совета РАТС 4 апреля 2006 г., за время существования структуры удалось совместным усилиями локализовать противоправную деятельность как минимум 15 главарей террористических организаций.

За время деятельности структуры, и при ее информации было предотвращено 250 терактов на территории шести стран. В рамках создания общего банка данных по терроризму был утверждён единый «список лиц объявленных в международный розыск в связи с преступлениями террористического, сепаратистского и экстремистского характера»[45]. На базе списка начато формирование «Единого розыскного реестра органов безопасности и специальных служб государств-членов ШОС»[46].

РАТС помимо оперативного информирования с целью задержания или ликвидации террористических групп, «проводит информирование государств-членов ШОС о новых тенденциях в терроризме, формах и методах деятельности террористических и сепаратистских организаций, представляющих угрозу безопасности государств-членов ШОС; о мерах, принимаемых за рубежом, по противодействию терроризму и т. п. В соответствии с решениями Совета РАТС ШОС Исполнительным комитетом РАТС выпускаются ежеквартальный и полугодовой бюллетени «О состоянии, тенденциях развития обстановки, связанной с проявлениями терроризма, сепаратизма и экстремизма в государствах-членах ШОС», которые направляются в компетентные органы государств-членов ШОС. Также составляются другие многочисленные аналитические документы[47].

Развивая правовое обеспечение своей деятельности, РАТС разработал и принял несколько Соглашений, в том числе и «Решение Совета глав государств-членов ШОС об утверждении Программы сотрудничества государств-членов ШОС в борьбе с терроризмом, сепара-измом и экстремизмом на 2007-2009 годы» в планах которого проведение совместных учений, обмен информацией (в том числе и секретной), общий банк данных по терроризму, подписанное на юбилейном саммите ШОС в Шанхае 15 июня 2006г. Там же были подписаны ещё два важных документа: «Соглашение между государствами-членами ШОС о сотрудничестве в области выявления и перекрытия каналов проникновения на территории государств-членов ШОС лиц, причастных к террористической, сепаратистской и экстремистской деятельности» и «Соглашение о порядке организации и проведения совместных антитеррористических мероприятий на территориях государств-членов ШОС»[48].

В условиях когда современный терроризм идёт на любые меры, способные, привести к многочисленным жертвам, в том числе среди мирного населения, дестабилизировать обстановку не только в отдельно взятой стране, но и во всём регионе, охрана и опыт обороны потенциально опасных радиоактивных, химических и биологических объектов становятся как никогда необходимыми и важными. Значит, в дальнейшем антитеррористическим силам ШОС необходимо будет повторять подобные учения по быстрому реагированию и защите подобных объектов.

За последние пять лет, ежегодно проводились совместные оперативно-стратегические учения: «Бастион-Антитеррор-2008», «Волгоград-Антитеррор-2008», «Атом-Антитеррор-2008», в Казахстане, "Мирная миссия-2007", «Иссык-Куль – Антитеррор-2007», «Атом-Антитеррор-2006», "Каспий-антитеррор – 2005", "Тянь-Шань - № 1 – 2006 г.", "Восток – антитеррор - 2006", "Рубеж - 2004"[49].

Таким образом, совместные антитеррористические учения не ограничиваются только борьбой, поиском и нейтрализацией террористических групп на какой то территории, проводятся также мероприятия по освобождению заложников, защите государственных объектов представляющих потенциальную опасность. РАТС предпринимает различные меры по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, как через антитеррористические учения, так и в целом, через выполнения задач, поставленных перед ней соответствующим соглашением стран участниц и отдельно Шанхайской организацией сотрудничества и её хартией. Большой спектр действий в борьбе с терроризмом позволяет сделать вывод о хорошем будущем этой деятельности в рамках ШОС.

Как уже было отмечено, в ШОС ведётся активная работа по разработке соответствующих соглашений и документов. Проблема остаётся пока только в приведении законодательства шести стран к одному знаменателю.

На состоявшайся в Москве научно-практической конференции Деятельность Шанхайской организации сотрудничества по противодействию новым вызовам и угрозам в сфере обеспечения региональной безопасности" было высказано мнение, что: «в ближайшее время прогнозируется повышение активности деятельности глобальных и региональных террористических сетей, ставящих целью создание так называемого всемирного халифата. Экстремисты сегодня расширяют географию своих действий, все больше координируют их, используют новейшее оружие, самые современные электронные средства. Поэтому, "Опираясь на данные, свидетельствующие об активном использовании террористами в своих целях передовых информационных технологий, нельзя исключать вероятность осуществления ими кибератак на электронные сети государственных структур и частных компаний, связанных с управлением объектов кризисной инфраструктуры"».[50]

Также в апреле 2009 года[51], в Москве прошло седьмое заседание генеральных прокуроров государств – членов Шанхайской организации сотрудничества, на которой было отмечена важность обеспечения эффективного взаимодействия прокуратур государств – членов ШОС в борьбе с экстремизмом, в том числе при противодействии различным религиозным экстремистским организациям.

По итогам заседания генеральные прокуроры, основываясь на положениях Хартии Шанхайской организации сотрудничества, Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом, а также других международных договоров, приняли решение активизировать сотрудничество с целью обмена опытом по защите прав граждан и противодействию правонарушениям в экономической сфере в условиях мирового финансового кризиса. Стороны также обязались принять необходимые меры для повышения эффективности и усиления координирующей роли прокуратур государств – членов ШОС в деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью.

Следует отметить определенную эволюцию уйгурской проблемы как в Китае, так и в странах ЦА. Если до 2001 г. китайские власти закрывали всю информацию по так называемому «уйгурскому вопросу», то в настоящее время есть определенное взаимодействие между спецслужбами стран ШОС, опубликованы списки террористических организаций и лиц, казахстанские и кыргызские власти выдали Китаю ряд уйгурских боевиков[52]. По мнению многих правозащитных организаций, Китай намеренно подталкивает руководство центральноазиатских государств к проведению жесткой политики в отношении уйгурского меньшинства для подавления любых проявлений стремления к самоопределению. Как известно, уйгуры, относящиеся к тюркским народам, исповедуют ислам суннитского толка и по своей культуре и языку довольно тесно связаны с другими титульными этносами центральноазиатских республик. В этой связи Китай пытается использовать структуры ШОС как дополнительный инструмент для осуществления своей политики в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР).

Кроме Шанхайской организации сотрудничества, Китай принимает участие в ряде региональный организаций, направленных на поддержание мира и безопасности во всем мире, и в Азиатском регионе в частности. Одной из таких организаций является форум Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Идея Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) была выдвинута Президентом Республики Казахстан Н.А.Назарбаевым в 1992 году на 47-й сессии Генассамблеи ООН. Декларированная цель Совещания – создание общеазиатского диалогового форума для решения ключевых региональных проблем и развития сотрудничества между странами-участниками. Членами СВМДА являются[53]

20 государств: Азербайджан, Афганистан, Египет, Индия, Иран, Израиль, Иордания, Казахстан, Китай, Киргизия, Монголия, Объединенные Арабские Эмираты, Палестина, Пакистан, Россия, Таджикистан, Таиланд, Турция, Узбекистан, Республика Корея. В качестве наблюдателей участвуют 10 стран, включая США, Японию, Украину, а также представители ООН и ОБСЕ. Действующий Председатель СВМДА – Республика Казахстан.

По итогам первого саммита СВМДА в 2002 году были приняты Алматинский Акт, а также Декларация об устранении терроризма и содействии диалогу между цивилизациями.

Второй саммит СВМДА, в котором приняли участие главы государств и правительств 10 стран (остальные страны-члены были представлены полномочными представителями лидеров), состоялся 17 июня 2006 г. в Алма-Ате[54]. По итогам встречи в верхах была принята Декларация. В рамках саммита было также подписано Соглашение о создании Секретариата СВМДА в качестве постоянно действующего рабочего органа Совещания с сугубо административно-техническими функциями. Секретариат расположен в г. Алма-Ате[55].

К настоящему времени определены конкретные направления взаимодействия стран-участниц по практической реализации мер доверия в экономической, экологической, гуманитарной областях и в сфере новых вызовов и угроз. Государствам – членам предложено выступить в роли координаторов по конкретным направлениям взаимодействия. Казахстанская сторона взяла на себя функции координатора сотрудничества по мерам доверия в гуманитарном измерении и разработала соответствующие проекты Концепции и Плана действий, которые были рассмотрены на Специализированной встрече экспертов в Астане в июне 2007 года (принимал участие представитель Минкультуры России). Аналогичные экспертные встречи состоялись также в Тегеране в декабре 2007 года (по борьбе с незаконным оборотом наркотиков), в 2008 году в Анкаре (по противодействию новым угрозам и вызовам), в Тель-Авиве (по сельскому хозяйству), в Душанбе (по сотрудничеству в области туризма). В планах работы Совещания – проведение встреч экспертов стран-участниц по реализации мер доверия в области информационных технологий (Республика Корея) и по развитию сотрудничества в сфере транспорта (Азербайджан).В рамках этого форума были приняты несколько деклараций, направленных на борьбу с сепаратизмом и экстремизмом: Декларация встречи Министров иностранных дел СВМДА[56], где говорится о том: «Мир, развитие и сотрудничество являются основными тенденциями, но угрозы миру и безопасности, такие как терроризм во всех его формах и проявлениях, воинственные проявления сепаратизма и экстремизма, распространение оружия массового уничтожения и средств его доставки и возможность его попадания в руки террористов, незаконный оборот наркотиков, региональные конфликты и споры, иностранная оккупация, экономические и социальные проблемы, особенно бедность, торговля людьми, незаконная торговля легким и стрелковым оружием продолжает существовать. Эти угрозы и возможности носят глобальный характер и для их эффективного устранения необходимы многосторонние усилия международного сообщества.»

А также указывается что[57] «Государства-члены обмениваются информацией о борьбе с террористической, сепаратисткой, экстремистской деятельностью и организованными преступными группировками, и, в случае необходимости, будут разрабатывать механизмы для борьбы с их деятельностью. С этой целью государства-члены могут также обмениваться информацией о своих национальных ведомствах в правоохранительной сфере и содействовать установлению и укреплению контактов между этими органами.»

В Алматинском акте, принятом на встрече глав правительств и стран участниц, было заявлено, что[58] «Сепаратизм является одной из основных угроз и вызовом безопасности, стабильности, суверенитету, единству и территориальной целостности государств. Государства-члены не будут поддерживать на территории другого государства-члена любые сепаратистские движения и организаций и, если таковые появятся, не будут устанавливать с ними политических, экономических и других отношений, позволять использовать территории и коммуникации государств-членов вышеупомянутыми движениями и организациями или оказывать им какую-либо экономическую, финансовую и другую поддержку. Мы подтверждаем право народов, живущих под иностранной оккупацией, на самоопределение в соответствии с Уставом ООН и международным правом.». А также что страны участницы[59]«Мы отвергаем использование религии террористическими и сепаратистскими движениями и группами в качестве предлога для достижения своих целей. Мы также отвергаем все формы экстремизма и будем проводить работу по воспитанию терпимости среди наших стран и народов.»

В современном мире угрозы и вызовы не только не исчезают, но усложняются и дифференцируются, что само по себе порождает новые тренды в области борьбы с трансграничной преступностью, наркотрафиком, терроризмом и экстремизмом. По оценке российских экспертов, ШОС де-факто является важной частью центральноазиатской системы безопасности. Признавая приоритет военно-политических блоков в этом вопросе, представители российской военной науки выступают за продолжение сотрудничества в военной сфере в рамках ШОС, видя в этом залог эффективного развития организации.

Борьба с сепаратизмом является неотъемлемой частью внутренней политики большинства стран, так как на политической карте мира ни осталось ни одного государства, на территории которого проживали бы представители только одной нации. События 2008 года, и признание рядом государств независимости Косово, создали опасный прецедент для других стран.

Так как в большинстве случаев, этнический сепаратизм перерастает в экстремизм, и сепаратистские группировки не редко используют террористические методы для давления на руководство своих стран, проблема сепаратизма выходит на международный уровень. Государства не в силах справится с возникающими проблемами самостоятельно. Китай является ярким примером. Усиление уйгурского сепаратизма, вынудило правительство КНР подписать соглашения ШОС.

международный сепаратизм китай

2 Роль Китая в решении проблемы международного сепаратизма (на примере Тибета, Синьцзян уйгурского автономного района, и Тайваня)

2.1 Проблема сепаратизма в Тибете, правовой аспект

Китайская Народная Республика сегодня – многонациональное государство[60]. Из более чем 1,3 млрд. его населения (оценка 2007 года) около 92% составляют ханьцы (китайцы), но оставшиеся 8% – это еще 55 национальностей, из которых тибетцев около 5,5 млн. Для наиболее многочисленных национальностей Китая созданы пять автономных районов: Тибетский, Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуанский, Нинся-Хуэйский и Внутренняя Монголия. Но не все тибетцы, а лишь немногим более половины их живут в Тибетском автономном районе, остальные же – в более мелких национальных образованиях, входящих в ближайшие провинции КНР. Так произошло потому, что около половины исторического Тибета не входит в состав ТАР.

Главным политическим «партнером» Тибета (а стало быть, и главной угрозой его суверенитету) всегда оставался Китай. При этом сложно составить однозначное мнение о том, как эти государства взаимодействовали в контексте истории; так, современные китайские историки утверждают, что уже с 13 века Тибет был районом Китая, непосредственно подчиняющимся центральному правительству династии Юань, в то время как западные историки с про-тибетскими взглядами считают, что Тибет и Китай оставались двумя независимыми административными единицами в составе Монгольской Империи. При этом не вызывает сомнений, что с заката независимого Тибетского царства до 18 века гораздо большее влияние на Тибет оказывали монголы.[61]

Придя к власти в 1949 году, лидеры КПК решили восстановить власть над Тибетом. Однако они предпочли сделать это без применения военной силы: в 1951 году представители тибетского правительства подписали в Пекине соглашение «О мерах по мирному освобождению Тибета». Согласно 17 пунктам этого документа, Тибету предоставлялась автономия во внутренних делах и сохранялась прежняя система управления во главе с далай-ламой, а центральное правительство получало право держать в Тибете войска, охранять внешнюю границу и вести внешнюю политику.

Первое время соглашение соблюдалось, однако вскоре коммунистические реформы докатились до населенных тибетцами соседних китайских провинций. Возмущенные нарушением векового уклада жизни, они начали бороться против нововведений. Постепенно волнения перекинулись на территории, находившиеся под властью Лхасы. Отношения между Пекином и Лхасой стали крайне напряженными. В 1965 году был создан Тибетский автономный район.

Существуют 2 точки зрения по тому, как должен развиваться Тибет. Сторонники установления независимости Тибета[62], указывают на то, что. причиной конфликта, как отмечают наблюдатели является недовольство тибетцев политикой окитаивания, разрушения их традиций, подавления религии, навязывания социализма и модернизации

Но есть и другая точка зрения[63]. Она гласит, что сегодня главная проблема Тибета заключается в споре, какая должна превалировать власть: светская или духовная. На сегодняшний день она светская. Монахи, по-видимому, хотят вернуться в прошлое.

Что касается свободы вероисповедания, никто не запрещает там религию. Монастыри все работают. Более того, все они восстановлены, причем за счет государства. С точки зрения традиций и культуры, никто ничего не запрещает.

На Тибете присутствуют войска, естественно, растет численность ханьского населения, хотя для ханьцев Тибет не самое комфортное место жительства. Но главное, что за время существования Тибета в составе Китая с 1951 года Китай вложил в инфраструктуру региона огромные деньги. И взяты они были из центрального бюджета. Как и большинство национальных районов Китая, Тибет и сегодня живет в долг. Проблема независимости больше акцентируется СМИ.

По мнению китайского правительства[64], проблема Тибета – это дело исключительно внутренней политики государства, и вопрос о сохранении суверенитета и единства государства.

В отношении Далай-ламы, бежавшего за границу, Центральное правительство Китая заняло терпеливо-выжидательную позицию, что было продиктовано общими интересами единства Родины и национального сплочения. Вплоть до 1964 года за Далай-ламой сохранялся пост заместителя Председателя Постоянного Комитета Всекитайского собрания народных представителей. Однако сам Далай-лама, оказавшись в окружении зарубежных враждебно настроенных по отношению к Китаю сил и тибетских сепаратистов, напрочь отказался от неоднократно провозглашавшейся им в свое время патриотической позиции и пошел на многочисленные акции, нацеленные на раскол Родины.

- Он открыто провозгласил Тибет «независимым государством». В июне

1959 года в Муссоори (Индия) Далай-лама выступил с заявлением, в котором сказал: «Тибет фактически всегда был независимым». В марте 1991 года во время посещения Англии Далай-лама заявил, выступая перед журналистами, что «Тибет является самым крупным в мире государством, подвергшимся оккупации». Он неоднократно заявлял, что «задача по осуществлению независимости Тибета ложится на всех тибетцев как в Тибете, так и за его пределами».

- Было сформировано «эмигрантское правительство». В начале 60-х годов

в Дхарамсала (Индия) клика Далая-ламы созвала так называемое «собрание народных представителей Тибета», на котором было образовано «эмигрантское правительство Тибета» и провозглашена «конституция», в которой значилось, что «главой государства является Далай-лама», который назначает «министров». «Любая работа правительства должна проводиться с согласия Далай-ламы». В появившейся в 1991 году «переработанной конституции» сохранился пункт, провозглашающий Далай-ламу «главой государства». Далай-лама и его «эмигрантское правительство» долгое время взимают с зарубежных тибетцев «налог независимости», создают в ряде стран «представительства», выпускают периодические издания и книги, пропагандирующие «независимость Тибета», развертывают политическую деятельность в плане «независимого Тибета».

– Были заново сформированы вооруженные подразделения мятежников[65]. В сентябре 1960 года в Мустанге (Непал) клика Далая-ламы заново сформировала в защиту веры «Армию четырех рек и шести гор», которая на протяжении 10 лет не прекращала вооруженных вылазок на китайской границе.

- Были сфабрикованы инсинуации и клеветнические измышления с целью подстрекательства людей к беспорядкам. На протяжении 30 с лишним лет пребывания в эмиграции Далай, не считаясь с фактами, сфабриковал многочисленные фальшивки, как например, измыления, утверждающие, будто «Соглашение из 17статей»[66] было навязано Тибету силой», что «ханьцы убили 1,2 млн. Тибетцев», что «из-за миграции ханьцев тибетцы превратились в меньшинство среди населения Тибета», что «по отношению к тибетским женщинам коммунисты проводят принудительное ограничение рождаемости и принуждают их к аборту», что правительство попирает свободу вероисповедания и преследует духовных лиц, что традиционной тибетской культуре угрожает полное уничтожение, что природным ресурсам Тибета причинен серьезный ущерб, что среда в Тибете заражена и т. п., намереваясь таким образом разжечь национальную рознь, вызвать у тибетцев недовольство по отношению к Центральному правительству. Неоднократные беспорядки, имевшие место в Лхасе с сентября 1987 года по март 1989 года, были спровоцированы именно путем распространения подобных инсинуаций, сфабрикованных кликой Далая, и при участии засланных этой кликой в Тибет сепаратистов. Эти беспорядки причинили серьезный ущерб жизни и имуществу тибетцев.

Заявления и действия Далая-ламы свидетельствуют о том, что он отнюдь не является лишь духовным вождем, как сам он любит себя называть, он уже стал политическим лидером, на протяжении длительного времени ведущим за рубежом деятельность, направленную на раскол Родины.

Политика Центрального правительства по отношению к Далай-ламе остается неизменной. Мы желаем, чтобы он прекратил сепаратистскую деятельность и вернулся на позицию патриотизма и единства.

21 сентября 1987 Далай-ламы обратился к членам Конгресса США и выдвинул план мира, который состоит из пяти основных компонентов[67]:

1. Превращение всего Тибета в зону мира;

2. Отказ от политики переселения китайского населения в Тибет, что представляет угрозу для самого существования тибетцев как нации;

3. Уважение к основополагающим правам человека и демократическим свободам, которые есть у тибетского народа;

4. Восстановление и охрана окружающей среды Тибета и отказ от использования Китаем Тибета для производства ядерного оружия и захоронения ядерных отходов;

5. Начало честных переговоров о статусе Тибета в будущем и отношениях между тибетским и китайским народами.

Правительство КНР высказал свое мнение относительно данного плана[68]:

1. Оно всегда приветствует переговоры Далай-ламы и его представителей с Центральным правительством, однако не примет делегацию или экскурсионную группу, посланную от имени "Правительства в Гандже", т.к. Центральное правительство никогда не признавало находящееся за рубежом эмигрантское "Правительство в Гандже".

2. Поскольку" программа из пяти пунктов" и "новые предложения" Далай-ламы не исключили в корне требования "независимости Тибета", поэтому эти документы не могут служить основой для переговоров с Центральным правительством.

3. Центральное правительство надеется на прямой диалог с Далай-ламой, местом проведения переговоров может быть Пекин, может быть Гонконг или зарубежное посольство или консульство Китая. Если Далай-лама сочтет эти места неудобными для себя, то он может выбрать любое другое место, лишь бы там не присутствовали иностранцы.

После того, как Центральное правительство заявило[69], что право выбора времени и места переговоров оно передает Далай-ламе, Далай-лама и его последователи очень быстро объявили через прессу о своей готовности в январе 1989 г. к переговорам в Женеве с Центральным правительством. Только после публикации в печати этого сообщения Центральное правительство официально получило данное уведомление.

Между тем, с 1978 г., когда были установлены связи Центрального правительства с Далай-ламой, каналы этих связей поддерживались непрерывно и, если бы у Далая была добрая воля вести переговоры, почему бы не использовать эти каналы для передачи информации и организации встреч? Это не может не порождать сомнений насчет искренности так называемого желания Далай-ламы вести переговоры: действительно ли он стремится к переговорам или же использует этот вопрос как пропагандистскую уловку?

По утверждению китайского правительства[70]: «Демократическая реформа в Тибетском районе 1959 г. полностью покончила с феодально-рабовладельческим режимом периода господства Далай-ламы, периода варварства и отсталости, когда светская и духовная власть была единым целым. В результате судьбы и жизнь населения этого района коренным образом изменились. Средняя продолжительность жизни тибетцев с прежних 36 лет значительно возросла до сегодняшних 65 лет. Население Тибета в течение нескольких столетий застыло на отметке около 1 млн. человек, а за 40 последних лет оно выросло примерно вдвое, превысив 2 млн. человек[71].

Раньше в Тибете функционировало лишь небольшое количество учебных заведений для буддийских монахов и детей аристократии, 90% населения были неграмотны или полуграмотны. Теперь же открыто свыше 3 тыс. учебных заведений разных ступеней и разного профиля и 73,5% детей школьного возраста посещают школу.

Раньше в Лхасе работало лишь два крошечных лечебных пункта, открытых властями, теперь же насчитывается уже свыше 1 тыс. учреждений здравоохранений, на каждую тысячу жителей приходится 2,3 больничной койки и 2,1 врачей, что выше среднего уровня по Китаю в целом.

Прежде в Тибете не было ни одной шоссейной дороги и все транспортировки осуществлялись носильщиками и вьючными животными, а к настоящему времени уже создана транспортная сеть дорог протяженностью свыше 20 тыс. км.

В прошлом в Тибете не было электричества, ныне же построено уже более 500 гидроэлектростанций с годовой выработкой энергии в более чем 300 млн. единиц, продолжается строительство еще одной группы гидростанций.

Раньше в Лхасе проживало лишь 20 тыс. человек, повсюду было около тысячи жилищ нищих и бедняков, сооруженных из рваных мешков. Арестанты с оковами на руках и кандалами на ногах, с деревянным ярмом на шее сидели вдоль улиц и клянчили милостыню - такие картины можно было видеть повсюду.

Сегодня таких явлений уже нет, проблема обеспечения жильем и питанием для подавляющего большинства крестьян и скотоводов всего автономного района уже в основном решена.

Развитие и прогресс Тибета общеизвестны. Этот район продолжает движение вперед и по мере социального и экономического развития непрерывно повышается жизненный уровень населения, именно с этим связаны общие чаяния и коренные интересы тибетского народа. Однако такая цель достижима лишь в условиях социальной стабильности.

По мнению китайского правительства Далай-лама на протяжении многих лет не сделал ничего ради экономического и социального развития и постоянного повышения жизненного уровня населения Тибетского района[72]. Наоборот, действуя вопреки высшим интересам страны и народа, Далай ради осуществления своего политического заговора, связанного с так называемой независимостью Тибета, фабрикует ложь, разжигает национальную ненависть, всеми способами пытается дестабилизировать положение в Тибетском районе и таким путем мешать его развитию и прогрессу.

Тибетцы в соответствии с законом пользуются правом участия на равных правах с китайскими гражданами других национальностей в управлении делами государства, а также правом на самоуправление делами своего района и своей нации.

На основании закона тибетцы пользуются демокра-тическими правами как хозяева своего района. Согласно Конституции КНР, китайские граждане, достигшие 18 лет, имеют избирательное право и право быть избранным, независимо от национальной и расовой принадлежности, пола, рода занятий, происхождения, вероисповедания, уровня образования и срока проживания в данном районе. За годы существования ТАР тибетцы активно пользуются избирательным правом и правом быть избранным, предусмотренными Конституцией КНР и другими законами, принимают участие в выборах Собраний народных представителей разных ступеней и через своих депутатов участвуют в управлении делами государства и местными делами. В прямых выборах 2002 года, проходивших на уровнях района, округов (городов), уездов, волостей и поселков, процент избирателей, участвовавших в выборах уездных органов власти, составил 93,09%, в некоторых местах 100%. Пропорция лиц тибетской национальности и других нацменьшинств среди избранных составила более 80% (на районно-окружном (городском) уровне) и более 90% на уездно-волостном (поселковом) уровне[73].

Руководящие работники тибетской национальности и других нацменьшинств сегодня составляют главную силу в кадровой армии ТАР, в полной мере выявляя свои права хозяев района. Согласно Конституции КНР в районах национальной автономии на постах председателей (или его заместителей) Постоянных комитетов собраний народных представителей должны находиться выходцы из той национальности, от имени которой осуществляется национальная районная автономия; на постах председателя правительства автономного района, автономного округа, автономного уезда должны находиться граждане той национальности, от имени которой осуществляется национальная районная автономия. За годы существования ТАР всего на посту председателя ПК СНП Тибета находилось 6 (включая работающего сегодня) избранных, и 7 (включая продолжающего оставаться на указанном посту) председателей народного правительства. Все они были лицами тибетской национальности. Считая с 1959 г., когда при Народном Политическом Консультативном Совете Китая был учрежден Комитет по делам Тибета, в Тибете на посту председателя НПКСК всего сменилось 5 человек, Все они тибетцы. По статистике в настоящее время процент лиц тибетской (и других нацменьшинств) национальности среди председателей и заместителей председателя Постоянного комитета СНП составляет 87,5%, среди членов Постоянных комитетов СНП 69,23%, среди председателей (и их заместителей) ТАР 57%, среди членов Постоянных комитетов НПКСК и рядовых членов НПКСК соответственно 90,42% и 89,4%. Лица тибетской национальности и других нацменьшинств составляют 77,97% в кадровом контингенте трех уровней: районном, окружном (городском) и уездном, 69,82% и 82,25 % среди работников народных судов и народных прокуратур указанных уровней.[74]

Согласно «Закону о национальной районной автономии»[75] ТАР имеет право при проведении в жизнь решений, постановлений, директив и указаний вышестоящих органов поступать с учетом обстановки в своем районе. В случае, если администрация ТАР найдет указанные директивы, противоречащие реальной обстановке, она может заявить о своем мнении вышестоящим органам власти и после того, как будет получена санкция свыше, в претворении указанных директив внести изменения или вообще приостановить их претворение в жизнь.

Согласно Конституции КНР[76] и Закону КНР о национальной районной автономии ТАР полномочен при условии ненарушения Конституции и соответствующих законов государства предпринимать, исходя из своих реалий, особые политические установки и гибкие меры, нацеленные на ускорение хозяйственного и культурного развития; полномочен, в согласии с наметками государственного плана и с учетом местных специфики и нужд разрабатывать курсовые установки, политику и планы хозяйственного строительства; полномочен самостоятельно организовывать и управлять местным социально-хозяйственным развитием и строительством; полномочен управлять, охранять и использовать в приоритетном порядке местные природные ресурсы; полномочен самостоятельно управлять местными финансами, намечать направления использования местных бюджетных доходов; полномочен самостоятельно развивать национальные просвещение и культуру, управлять делами в области просвещения, научного исследования, культуры, здравоохранения и спорта; полномочен пользоваться льготами, введенными государством в сфере финансов, кредита и налогов.

В 2008 году состоялось новое обострение, самое крупное с 1989 года. В годовщину тибетских дел 1959 и заодно по случаю протеста против задержания предыдущей осенью монахов, праздновавших вручение Далай-ламе медали конгресса США, состоялась конфронтация между монахами монастыря Сера и силовиками, блокировавшими три крупнейших монастыря Лхасы заблаговременно[77]. Демонстрация, состоявшая к тому моменту почти из одних монахов, была остановлена полицией, тогда к делу присоединились местные жители в массовом порядке, и за этим последовали крупные беспорядки Председатель совета автономии заявил, что оружие на поражение не применялось, и при разгоне погибло, по версии "Синьхуа" и прокурора КНР, порядка 10 чел., в т.ч. два работника отелей, два владельца магазинов; в израильском онлайн-издании цитировано сообщение "правительства в изгнании" о примерно 100 погибших, с оговоркой, что данные не проверены. Ответственность за беспорядки в официальной печати КНР возлагают на Далай-ламу, который всецело все это отрицает.

Историческое заявление прозвучало 25 октября в городе Дхарамсала на севере Индии[78]. Выступая перед сторонниками, Далай-лама сообщил, что отказывается от борьбы за большую автономию Тибета под управлением Китая. При этом уходить в отставку 73-летний лауреат Нобелевской премии мира не собирается.

Пекинское правительство в ноябре 2008 года, заявило, что диалог с руководством Тибета, возможен только в случае «если Далай-лама вернется на патриотическую позицию, то двери для диалога всегда открыты и в будущем также будут открыты. Что касается стремления к "независимости", «полунезависимости» или "видоизмененной независимости Тибета", двери для диалога никогда не были и не будут открыты[79]».

Динамика этнополитического конфликта в Тибете показывает, что основными причинами и факторами сепаратизма этого региона КНР выступают[80]:

— исторические причины, связанные с длительным существова
нием в Тибете государственности и с тем, что даже в периоды
пребывания в вассальной зависимости от Китая Тибет обладал значи
тельной автономией и полным самоуправлением;

— внешний фактор развития конфликта, представляющий собой
попытки вмешательства иностранных держав — Великобритании и
США — в дела КНР, комплексную поддержку с их стороны тибет
ских сепаратистских сил за пределами Китая, поскольку территория
Тибета имеет для них военно-стратегическое и геополитическое значение для контроля границ и тыла Китая;

— политические причины, связанные с предыдущими факторами состоящие в противоречии между стремлением тибетского правительства в изгнании восстановить прежний полунезависимый статус Тибета, аналогичный его статусу в Китайской империи, и стремлением правительства КНР сохранить над этой территорией полный контроль, не переходить к фактически конфедеративным отношениям Лхасы и Пекина, которые предлагает далай-лама.

Будучи многонациональным государством, КНР, подобно многим другим странам мира, стремится к решению национальных вопросов через предоставление национальным меньшинствам автономии и самоуправления. В Конституции КНР заложены фундаментальные принципы автономии и самоуправления, которые полностью согласуются с потребностями и чаяниями тибетского народа. Региональная национальная автономия позволяет избежать как ущемления прав национальных меньшинств, так и возможных проявлений сепаратизма, отвергая одновременно ханьский шовинизм и местный национализм. Такая автономия способна обеспечить сохранение культуры и самобытности национальных меньшинств через предоставление им возможности самостоятельно вести свои внутренние дела.

В связи с событиями в Косово, и признание его независимости, проблема Тибета обострилась, и решение еще не найдено. Международное сообщество не пришло к единому мнения, потому что с одной стороны говорится о защите прав человека, с другой стороны, речь идет о целостности государства. Выход из данной ситуации возможен только на мирной основе. Поэтому переговорный процесс между двумя сторонами должен продолжаться при любых условиях.

2.2 Проблема сепаратизма в Синьцзянуйгурском автономном районе

Уйгуры – тюркоязычный этнос, проживающий на территории КНР, исторически называемой Восточным Туркестаном. Восточный Туркестан ( Синьцзян – Уйгурский Автономный район КНР) занимает приблизительно 1.6 млн кв км в самом сердце Азии. Регион граничит с Киргизией, Таджикистаном, Казахстаном, Монголией, Афганистаном, Пакистаном, Индией, Китаем[81].

Уйгуры являются одним из самых древних народов, населяющих территорию нынешнего СУАР и проживающих крупными диаспорами в ряде стран Центральной Азии. Первое уйгурское государственное образование – Уйгурский каганат, был основан в VIII веке и просуществовал около 100 лет. В более поздний период уйгуры еще несколько раз создавали свои государства, которые не отличались прочной государственностью и долголетием. В XVII веке уйгурами было основано очередное образование под названием Восточный Туркестан. Однако в 1760 году под натиском маньчжурско-китайских войск уйгуры лишились своей независимости, а регион был окончательно включен в состав китайской империи и стал называться Синьцзяном, по-китайски – «новая граница»[82].

С момента присоединения Синьцзяна к Китайской империи, проживающие на данной территории коренные этносы, в первую очередь самый многочисленный – уйгурский, постоянно боролись за независимость, используя для этого как внутренние ресурсы, так и помощь извне. В XIX веке в национально-освободительной борьбе уйгуров против китайских властей самое активное участие принимали представители различных этнических групп Центральной Азии – жители Коканда, Бухары, Хивы и Бадахшана.

Уже в XX веке уйгурам при поддержке других народностей, населяющих Синьцзян, дважды удавалось провозглашать независимость от китайских властей: 1933 год – создание Исламской Восточно-Туркестанской республики, 1944 год – просоветской Восточно-Туркестанской республики (просуществовала вплоть до 1949 года), активную помощь которой оказывал Советский Союз. В середине 40-х годов советское руководство даже рассматривало вопрос о создании на территории Казахской ССР Уйгурской автономной области, которая должна была служить своего рода тыловой базой для провозглашенной уйгурами на части Синьцзяна Восточно-Туркестанской Республики и противостояния правящему тогда в Китае правительству Чан Кайши (Национальная партия «Гоминьдан»).

После того, как к власти в Китае в 1949 году пришли коммунисты во главе с Мао Цзэдуном, Пекин, благодаря поддержке Москвы, полностью восстановил утраченные позиции в Синьцзяне, а с 1955 года данный регион приобрел статус Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Однако, проводимая впоследствии китайским руководством в СУАР политика, нередко вызывала протест со стороны проживающих в Синьцзяне этносов, в первую очередь уйгуров, что зачастую принимало форму вооруженного противостояния с властями[83].

Пекину в целом удавалось держать ситуацию под контролем, однако сепаратистские выступления вызывали у руководства Китая достаточно серьезную обеспокоенность. Данная озабоченность усиливалась еще и опасением возможного повторения исторических прецедентов разыгрывания «уйгурской карты» и поддержки национального сепаратизма со стороны ближайших соседей, в том числе и СССР. В начале 60-х годов, когда наступило охлаждение советско-китайских отношений, по решению ЦК КПСС в восточных районах Казахстана было создано несколько поселений для уйгуров из СУАР, которые затем привлекались соответствующими структурами для ведения антикитайской пропаганды.

Во второй половине 80-х годов, на фоне начавшейся в Советском Союзе «перестройки» и определенной либерализации внутриполитической обстановки в самом Китае, в Синьцзяне стала отмечаться заметная активизация деятельности уйгурских сепаратистов, направленная на выход из состава КНР и провозглашение независимого государства Восточный Туркестан.

Согласно последним официциальным китайским данным население региона составляет около 16 млн. чел., из которых уйгуры составляют 7,2 млн., а китайцы 6,4 млн. Помимо этого проживают также казахи, киргизы, монголы, таджики и другие народы.[84]

Распад СССР и появление в Центральной Азии новых независимых государств явились своего рода катализатором очередного всплеска сепаратистских настроений в СУАР. Сам факт обретения суверенитета и создания национальных государств этнически и религиозно близких народов ЦА оказал значительное влияние на настроения местного населения Синьцзяна, прежде всего уйгуров, которые восприняли события на постсоветском пространстве как наглядный пример в деле достижения национальной независимости.

Это не могло не вызывать тревогу у Пекина, особенно, с учетом наличия в центральноазиатских странах (Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане) достаточно многочисленной уйгурской диаспоры, насчитывающей, по различным оценкам, от 300 до 500 тысяч человек. Тем более, что в начале 90-х годов, в условиях формирования государственности и во многом объективной слабости правоохранительных структур постсоветских республик Центральной Азии, на территории Казахстана и Кыргызстана активизировался ряд уйгурских организаций националистического толка, в частности «Международный комитет освобождения Туркестана» (бывший «Национальный фронт Восточного Туркестана»), «Организация освобождения Туркестана», «Объединенная ассоциации уйгуров», которые начали помогать своим соплеменникам в СУАР с целью воссоздания независимого государства «Уйгурстан».

Уже с 1992 года через указанные организации в Синьцзян стали поступать идеологическая литература и финансовые средства из Саудовской Аравии и Турции, радикалистские круги которых выступали с поддержкой сторонников создания государства «Уйгурстан». После того, как Всемирный уйгурский курултай, состоявшийся в г.Стамбуле (Турция) в декабре 1992 года, принял решение о переходе к вооруженным методам борьбы за «независимость», в СУАР началась и переброска оружия. Его значительная часть поступала транзитом через территории центральноазиатских республик. Отмечались также попытки приобретения и хищения оружия на армейских складах с целью дальнейшей переброски в Синьцзян.

Кроме того, спасаясь от преследований китайских властей, в Кыргызстане и Казахстане в местах проживания уйгурской диаспоры стали укрываться члены сепаратистских группировок из СУАР, которые пытались вести антикитайскую деятельность с использованием возможностей организаций радикального толка, действующих в центральноазиатских государствах.

В частности, со второй половины 90-х годов в Центральной Азии стала отмечаться заметная активизация различного рода экстремистских организаций и группировок, в первую очередь партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» и так называемого «Исламского Движения Узбекистана» (ИДУ)[85], членами которых становились и уйгуры. Через них указанные структуры установили связь с сепаратистским подпольем в Синьцзяне, что позволило организовать между ними практическое взаимодействие. В частности, по данным российских источников, в 1997 году подданный Саудовской Аравии, уйгур по национальности М.Туркистони передал лидеру ИДУ Т.Юлдашеву крупную сумму денег для закупки оружия. Половина его в соответствии с требованиями Туркистони была переправлена уйгурским сепаратистам в СУАР.

В 2001 году произошло достаточно знаковое событие[86], которое наглядно демонстрировало начавшийся процесс сращивания радикальных кругов Центральной Азии и Синьцзяна. Было объявлено, что вместо «Исламского Движения Узбекистана» формируется «Исламское Движение Туркестана» («Хезби исломи Туркистон»), которое, по заявлению лидера т.н. ИДУ Т. Юлдашева, должно было объединить ряд экстремистских группировок Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и СУАР КНР. И хотя руководство т.н. ИДУ пыталось выдать желаемое за действительное, сам факт подобной пропагандистской акции свидетельствовал о нарастающей тенденции все более тесного взаимодействия радикальных сил из ЦА и СУАР.

На современном этапе, как отмечают правоохранительные структуры центральноазиатских государств[87], регион по-прежнему остается объектом деятельности различного рода радикальных и экстремистских группировок, которые, помимо прочего, используют ЦА в качестве базы для осуществления подрывных действий в отношении сопредельных стран, в том числе и Китая. Наглядным подтверждением этому является деятельность организации «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», которая еще с конца 90-х годов развернула в различных городах СУАР свои первичные ячейки и стала вести пропагандистскую работу с призывами установления в Синьцзяне «халифата», что, в принципе, совпадало с задачами и целями наиболее радикальных уйгурских группировок.

По информации представителей министерства общественной безопасности КНР[88], на сегодняшний день деятельность сторонников «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» в Синьцзяне, особенно в южных районах (Кашгар, Аксу), где среди населения сильны именно исламистские настроения, заметно расширилась и по своей активности уступает лишь самой известной и многочисленной уйгурской сепаратистской организации – «Исламская партия Восточного Туркестана» (ИПВТ).

Не случайно, в ходе произошедших в СУАР летом 2008 года беспорядков и актов насилия против представителей властей, правоохранительными органами наряду с членами ряда уйгурских группировок задержаны и активисты «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», шесть из которых впоследствии, по сообщению информационного агентства «Синьхуа», были приговорены к пожизненному заключению и смертной казни.

Озвученные в начале 2009 года китайскими властями данные о том, что в 2008 году только в Синьцзяне было арестовано свыше 1300 «сепаратистов и религиозных экстремистов», ликвидировано более 40 их тренировочных лагерей, лишь подтверждают тенденцию роста сплоченности и скоординированности в действиях радикальных группировок в СУАР со своими единомышленниками за пределами КНР, в том числе и в Центральной Азии.

Усилия Китая на центральноазиатском направлении по нейтрализации «проблемы уйгурского сепаратизма»[89]

С момента образования в Центральной Азии независимых государств в Пекине, безусловно, присутствовало понимание того, что развитие ситуации в данном сегменте постсоветского пространства будет сопровождаться болезненными процессами, которые создадут благоприятную почву для деятельности в регионе различного рода экстремистских и радикальных кругов, их возможной смычки с уйгурскими сепаратистами в Синьцзяне. Это, в свою очередь, негативным образом будет сказываться на безопасности СУАР и КНР в целом[90].

После распада Советского Союза китайские власти вынуждены были пойти на принятие ряда превентивных мер с целью пресечения возможной поддержки уйгурских сепаратистских группировок в СУАР извне. С этой целью Китай в начале 90-х годов усилил режим охраны границы с центральноазиатскими государствами и ужесточил въезд на свою территорию. Было увеличено количество пограничных нарядов и постов, а на маршрутах перемещения «челноков», которые с распадом СССР в массовом порядке стали посещать СУАР, спецслужбы КНР установили жесткий контроль.

Параллельно с началом развития межгосударственных связей с государствами ЦА, тезисы о запрещении деятельности уйгурских сепаратистских организаций на территории центральноазиатских республик постоянно озвучивались официальными лицами КНР в ходе переговоров на самых различных уровнях и затем включались в документы, регламентирующие двусторонние отношения. Благодаря предпринятым усилиям политического и дипломатического характера, Пекину удалось заручиться официальной поддержкой стран Центральной Азии в необходимости борьбы с уйгурским сепаратизмом. Китайская сторона получила от руководителей центральноазиатских государств заверения в том, что «они выступают против всякого рода национального сепаратизма, не допускают на своей территории направленную против КНР сепаратистскую деятельность любых организаций и сил».

Наиболее тесное взаимодействие Китая по данной проблеме было налажено с Казахстаном, Кыргызстаном и Узбекистаном, на территории которых проживают значительные уйгурские диаспоры.

Крупнейшая организация китайских мусульман - Исламская ассоциация Китая, основанная в 1953 и подчиняющаяся "Бюро религиозных дел Китая"[91]. Действует до 27 неподконтрольных властям террористических групп, крупнейшая из которых - Объединенный национальный революционный фронт Восточного Туркестана, отстаивающий идею создания независимой Уйгурии и специализирующийся на взрывах, убийствах солдат и полицейских, ограблениях банков, диверсиях на линиях связи, электролиниях и водопроводах (фронт имеет 90 лагерей по подготовке террористов). Кроме того, активно действует "Искра Родины" - организация, специализирующаяся на покушениях и похищении оружия, "Движение ислама Восточного Туркестана" (500-600 боевиков, прошедших боевую подготовку в лагерях движения "Талибан" и у Хаттаба), «Ислом диний харакати» (боевики этой организации связаны с исламистами Киргизии и Талибаном).

С момента образования в Центральной Азии независимых государств[92] в Пекине, безусловно, присутствовало понимание того, что развитие ситуации в данном сегменте постсоветского пространства будет сопровождаться болезненными процессами, которые создадут благоприятную почву для деятельности в регионе различного рода экстремистских и радикальных кругов, их возможной смычки с уйгурскими сепаратистами в Синьцзяне. Это, в свою очередь, негативным образом будет сказываться на безопасности СУАР и КНР в целом.

Основным партнером Китая в борьбе с уйгурским сепаратизмом стал Казахстан.

Первым документом, касающимся уйгурской проблемы, стала Совместная декларация Республики Казахстан и Китайской Народной Республики (сентябрь 1995 г.) "О дальнейшем развитии и углублении дружественных взаимоотношений"[93], в которой, в частности, стороны договорились в области политических отношений выступать прoтив всякого рода национального сепаратизма, не допуская на своей территории направленную против другой Стороны сепаратистскую деятельность любых организаций и сил; исxодя из взаимного уважения пути развития, выбранного народом каждой из Сторон с учетом конкретных условий своей страны, проводить взаимное ознакомление с политикой и практикой осуществляемых реформ.

В "Совместной декларации Республики Казахстан и Китайcкой Народной Республики"[94] (май 1996 г.) вновь была затронута данная проблематика: стороны, подтверждая, что они выступают против национального сепаратизма в какой бы то ни было форме, не допустят осуществления на своей территории какими-либо организациями и силами сепаратистской деятельности, направленной против другой стороны.

В сентябре 2004 года в соответствии с законом «О борьбе с терроризмом» Комитетом национальной безопасности Казахстана на рассмотрение Генеральной прокуратуры был внесен список ряда организаций, в число которых, наряду «Курдским народным конгрессом» и «Исламским движением Узбекистана», входила и уйгурская сепаратистская группировка – «Исламская партия Восточного Туркестана», деятельность которых, по оценке КНБ, направлена на подрыв существующего конституционного строя и разжигание межнациональной розни. В свою очередь Генпрокуратура Казахстана направила представление об этих организациях в Верховный суд, который признал эти международные организации террористическими и запретил их деятельность на территории республики[95].

В 1996 г., по инициативе Китая и с согласия России, появилось соглашение Шанхайской пятерки, в котором открыто был поставлен на обсуждение уйгурский вопрос, по которому была закреплена общая позиция участников.

Китайские спецслужбы с этого периода активизировались в борьбе с уйгурскими политическими организациями и их лидерами. Кроме лозунга борьбы с преступностью, применяемого на всей территории Китая, в отношении уйгуров употребляют понятие "борьба с национал-сепаратизмом, а также "борьба с исламским фундаментализмом". С апреля 1996 г. в ходе первой 100-дневной компании "против преступности" китайские власти арестовали около 20000 человек, 115 человек были расстреляны без суда и следствия, порядка 100 мечетей и духовных школ — закрыты, более полумиллиона национальных печатных изданий — изъяты у населения и сожжены.

С целью борьбы с уйгурским сепаратизмом Китай предпринимал усилия не только в формате двусторонних отношений, но и на многосторонней основе. В 1996 году, по инициативе Китая в рамках «Шанхайской пятерки» на обсуждение был поставлен «уйгурский вопрос»[96], по которому была выработана и документально закреплена общая позиция. Уже в рамках сформированной в 2001 году Китаем, Россией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном и Узбекистаном Шанхайской организации сотрудничества, была подписана совместная Конвенция «О борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом»[97], которая предусматривала еще более тесное взаимодействие между государствами Центральной Азии, Китаем и Россией в данном направлении. В последующем страны-члены ШОС неоднократно подтверждали неприятие любых проявлений национального сепаратизма и согласованность подходов в противодействии сепаратистской деятельности на своих территориях.

В августе 2008 года на очередном саммите ШОС в г.Душанбе государствам-членам Организации пришлось решать непростую для себя задачу – выработать общую позицию по событиям в Южной Осетии и Абхазии[98], в которых непосредственное участие принимала Россия. Сдержанность в официальных оценках со стороны государств ЦА и особая позиция делегации КНР по данному вопросу является прямым следствие того, насколько болезненной является для Китая «проблема национального сепаратизма», в первую очередь уйгурского.

Китай полностью установил контроль над Синьцзян-Уйгурским автономным районом, опираясь на свою современную мощь. Он счел необходимым установить хорошие отношения с Россией, так как Россия, как и бывший Советский Союз, пользуясь национально-освободительным движением уйгуров, может создать ситуацию, угрожающую КНР в СУАР. Определенное сотрудничество возможно и со странами Запада, прежде всего с США. Это связано с тем, что уйгуры исповедуют исламскую религию, и религиозные элементы в их национально-освободительном движении ставят их рядом с исламским радикализмом и тем самым могут испортить отношения между уйгурами и западным миром. В этом отношении Россия и Китай придерживаются единого мнения.

Необходимо также учитывать низкий уровень жизни в Китае (а особенно в СУАР КНР), в КНР сосуществуют проблема бедности и демографическая проблема. Одним из выходов для снятия напряжения внутри Китая является миграция китайского населения, "китайская угроза" для Республики Казахстан и Российской Федерации. Кроме возможности расселения и решения проблемы нехватки пространства, государства Центральной Азии представляют собой прекрасный рынок сбыта китайских товаров, что успешно осуществляется китайскими предпринимателями. Однако такого рода проблематика старательно замалчивается на официальном уровне, о недоступности данных говорят практически все независимые информационные агентства РК.

Одним из условий обеспечения стабильности в регионе СУАР является его успешное экономическое развитие. Учитывая сложность ситуации, Китай принял решение о развитии Синьцзяна не только собственными силами, но и с привлечением международных сил. В июле 2000 г. в ходе саммита Шанхайской Пятерки на встрече глав двух государств (Китая и Казахстана) было достигнуто соглашение о привлечении граничащих с СУАР КНР стран к проектам экономического развития западных территорий Китая[99]. КНР этим решает два вопроса: присутствие иностранного капитала будет способствовать стабилизации обстановки в СУАР, но эти капиталы будут столь незначительны, что не смогут составить угрозы влиянию центра в регионе.

Для КНР пример ШОС беспрецедентен во всей политической истории: до вступления в ШОС Китай не вступал в политический альянс ни с одним государством мира. Решение пограничных вопросов с сопредельными государствами заняло всего семь лет, а созданная организация постепенно стала решать и другие задачи. Появилась возможность использовать механизмы функционирования организации для борьбы с терроризмом, национальным сепаратизмом и экстремизмом (так называемые "три зла"). Китай начал участвовать во всемирном антитеррористическом движении, хотя ранее предпочитал решать подобные вопросы в одностороннем или двустороннем порядке. Беспрецедентен и факт совместных военных учений на сопредельных территориях Казахстана и Китая, а также совместные кыргызско-китайские учения в октябре 2002 г. Таким образом, Китай создает многосторонний механизм воздействия на ситуацию в регионе в военной сфере. Создана региональная антитеррористическая структура, в которой присутствуют китайские военные.

Таким образом, среди приоритетных сфер взаимодействия двух государств в рамках "Шанхайской организации сотрудничества" можно отметить совместное решение проблемы уйгурского сепаратизма, религиозного экстремизма, терроризма; создание условий для успешного развития двусторонних экономических отношений с перспективой экономической интеграции; повышение авторитета организации и государств-участников на региональном и международном уровне.

Несмотря на задекларированную автономию региона, никакого местного правительства здесь не существует. Китайскими властями проводится политика заселения китайцами Синьцзяна. Преподавание уйгурского языка и истории затруднено, препятствуется исполнение уйгурских обычаев.

Уйгурский сепаратизм - мина замедленного действия в среднеазиатском регионе, угрожающая не только Китаю, но и всему региону. Сепаратистское движение в Восточном Туркестане состоит из ряда мелких, маргинальных исламистских группировок, морально поддерживающихся Турцией. Военная поддержка может оказываться исламистами с территории Кашмира, занятой Пакистаном. Поддержка Пакистана, если и оказывается, то сильно законспирирована.

В целом, можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что в результате активных шагов, предпринимаемых Пекином на центральноазиатском направлении, была принята и по настоящее время проводится согласованная между КНР и странами ЦА политика в отношении «проблемы уйгурского сепаратизма». Однако, очевидно и то, что рассматривать данную «проблему» в столь узком ракурсе представляется в корне неправильным, в том числе и на современном этапе, когда в результате набирающего обороты мирового финансового кризиса в сложных социально-экономических условиях оказались как сам Китай, так и государства Центральной Азии. Сокращение объемов внешней торговли и спад промышленного производства, рост числа безработных – вот далеко не полный перечень возможных негативных последствий.

В отсутствии скоординированной социально-экономической политики[100] в рамках ШОС и четкого плана преодоления кризиса совместными усилиями, указанные последствия несомненно могут способствовать формированию благоприятной почвы для активизации деятельности радикальных сил, в том числе и сепаратиских. В Пекине и странах региона прекрасно осознают сохраняющуюся остроту «проблемы уйгурского сепаратизма», тем более, что в последние годы она «идет» во все более тесном тандеме с проблемами религиозного экстремизма, политического ислама и нестабильности в Афганистане.

Поэтому, очевидно, что если не смотреть на данный комплекс проблем в более широком и стратегическом контексте, их долгосрочное решение будет маловероятным. Подобная перспектива не отвечает интересам национальной безопасности ни Китая, ни государств ЦА, ни России, что в обозримом будущем должно предопределить их более тесное и доверительное взаимодействие по проблемам и проблемным моментам в сферах политики, экономики и безопасности, способным дестабилизировать любой из национальных сегментов геополитического пространства ШОС.

Во-первых, данное взаимодействие должно поставить во главу угла задачу усиления именно аналитического потенциала ШОС: создания постоянно действующих в рамках Организации исследовательских механизмов и проектов, аналитического и аналитико-прогнозного сопровождения принимаемых решений.

Во-вторых, задачи по стабилизации Афганистана и социально-экономическому развитию ШОС, как представляется, должны выйти на передний план деятельности Организации. В этом контексте особого внимания заслуживает идея создания масштабной программы ШОС по комплексному развитию именно внутренних территорий Евразии (Центральная Азия, СУАР, Сибирь, Афганистан), обладающих схожими геоэкономическими условиями и, соответственно, требующих схожих и общих подходов к решению существующих здесь проблем. Одними из первых шагов в данном направлении должно стать создание водно-энергетической и инновационно-промышленной схем интеграции в рамках ШОС. Именно в этих условиях – условиях развития региональной интеграции, острота вопроса уйгурского (и этнического в целом) сепаратизма может быть снижена заметно.

В-третьих, отдельной задачей должна стать более тесная координация усилий со странами-наблюдателями ШОС, характер участия которых в решении ключевых проблем Организации и будет являться главным индикатором их реальной готовности к полноправному членству в данной структуре.

2.3 Проблема сепаратизма на Тайване

Генеральная Ассамблея на своей двадцать шестой сессии в 1971 году[101] приняла резолюцию 2758 (XXVI), которая четко гласит, что представители правительства Китайской Народной Республики являются единственными законными представителями Китая в Организации Объединенных Наций. В этой резолюции был решен вопрос о представительстве Китая в Организации Объединенных Наций.

После того, как в 1949 г. была провозглашена Китайская Народная Республика, на Тайване под защитой Соединенных Штатов сохранился осколок прежнего государства - Китайской Республики, управляемого партией Гоминьдан (Националистической партией). И в Пекине, и в Тайбэе исповедовали принцип «одного Китая», однако каждая сторона рассматривала в качестве законного китайского государства себя и только себя. В Пекине, исходя из того, что Тайвань - это провинция КНР, объявили главу тайваньского режима Чан Кайши «американской марионеткой» и выдвинули лозунг: «Мы непременно освободим Тайвань!» В Тайбэе считали, что власть на материке временно захвачена «коммунистическими мятежниками», однако рано или поздно они будут разбиты, и для Гоминьдана настанет момент Гуан Фу - Славного Возвращения[102].

Когда же иллюзорность этой мечты стала очевидной, почтение тайваньских лидеров к принципу «одного Китая» стало быстро таять. В 90-х гг. Гоминьдан стал истолковывать «один Китай» как историческое и культурное понятие, а также как единое государство в прошлом и в отдаленной перспективе, разделенное, однако же, на современном этапе на две равно суверенные части.

Тем временем Пекин разработал концепцию мирного воссоединения страны, получившую название «одно государство, два строя» и предусматривающую для Тайваня высочайший уровень автономии под суверенитетом КНР, а также сохранение на острове существующей там общественной системы. При этом руководители страны не отказались и от мысли о решении тайваньской проблемы в крайнем случае с помощью силы.

В 2000 г. в результате всеобщих выборов на Тайване президентское кресло впервые занял представитель Демократической прогрессивной партии самой мощной сепаратистской силы Тайваня, последовательно выступающей за полную независимость острова. Своей победой на выборах он в значительной мере был обязан расколу, произошедшему в рядах Гоминьдана[103].

Будучи вынужден считаться как с позицией Пекина, так и со взглядами многочисленных сторонников оппозиции, новый президент Чэнь Шуйбянь публично отказался от провозглашения независимости, а также от целого ряда символических шагов, которые увеличивали бы политическую дистанцию между островом и материком.

Однако связанный этими обещаниями президент реализовал свои устремления в иных формах. Озвучивая программные положения своей партии, он стал публично повторять, что Тайвань является «самостоятельным суверенным государством» и что сам он как президент считает своей обязанностью «защиту суверенитета, безопасности и достоинства страны». Вопреки настойчивым требованиям Пекина, бывший президент Тайваня отказался принять принцип «одного Китая», до того признаваемый на обеих сторонах тайваньского пролива, хотя и в разных интерпретациях.

Далее, Чэнь Шуйбянь начал энергично внедрять в сознание обитателей Тайваня мысль о том, что они являются отдельной, отличной от материка общностью с собственной историей и культурой и собственным путем в будущее. Процесс «тайванизации» охватил сферы образования, науки, массовой информации. На историко-культурные темы проводятся исследования, организуются выставки, конкурсы школьных сочинений, поощряется краеведение. В КНР такого рода деятельность называют «культурным сепаратизмом».

Стремясь предотвратить развитие событий в нежелательном для себя направлении[104], Пекин с самого начала жестко реагировал на каждый сепаратистский шаг Тайбэя, напоминая о своей готовности применить силу в критической ситуации. Размещенные в провинции Фуцзянь пятьсот ракет, количество которых прибавляется каждый год, служат весомым аргументом, подкрепляющим вербальные демарши китайского руководства. Оно устроило Тайбэю жесткий прессинг, добиваясь максимальной изоляции его на международной арене. В 2002 г. Китай установил дипломатические отношения с республикой Науру, в 2003 г. - с Либерией, в результате чего их дипломатически отношения с Тайбэем были разорваны. В том же 2003 г. КНР прервала официальные отношения с Кирибати, решившей признать Тайвань[105].

Пекин возражал против допуска Тайваня во Всемирную организацию здравоохранения, полагая, что участие Тайваня даже в качестве наблюдателя в организации, членами которой являются суверенные государства, послужит ободрением тайваньскому сепаратизму.

В мае 2004 г. группа проживающих в Англии китайцев обратилась к приехавшему туда с визитом премьеру Госсовета Вэнь Цзябао с предложением принять закон об объединении Родины. Вэнь пообещал рассмотреть предложение «серьезным образом". После чего на ближайшей сессии Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (в декабре) был рассмотрен в виде проекта, а на сессии ВСНП в 2005 г. принят Закон о противодействии расколу государства. «За» проголосовали 2896 депутатов, двое воздержались. В срочном порядке Закон был издан отдельной брошюрой.

Закон фиксирует и развивает позицию КНР по тайваньской проблеме и. в частности, создает юридическую и политическую базу для силовых акций. Основные положения Закона приведены ниже[106]

«Настоящий Закон составлен в соответствии с Конституцией с целью воспрепятствовать отрыву Тайваня от Родины раскольниками под лозунгом «независимости Тайваня», продвинуть вперед мирное национальное объединение.

В мире существует только один Китай. Тайвань является частью Китая. Государство никогда не позволит раскольническим силам - сторонникам «независимости Тайван» под тем или иным именем, тем или иным способом отторгнуть Тайвань от Китая.

Решение тайваньской проблемы и достижение национального воссоединения является внутренним делом Китая, не допускающим вмешательства извне.

Выполнение великой задачи объединения Родины - священная обязанность всего китайского народа, в том числе и тайваньских соотечественников.

Базисом мирного объединения Родины является признание принципа «одного Китая».

Объединение страны мирным путем наилучшим образом отвечает коренным интересам соотечественников по обе стороны Тайваньского пролива. Государство будет делать все, что в его силах, и с максимальной искренностью, чтобы добиться мирного объединения.

После мирного объединения страны Тайвань сможет иметь общественную систему, отличающуюся от системы на материке, и пользоваться высокой степенью автономии.

Государство будет принимать меры в целях поддержания мира и стабильности в Тайваньском проливе и укрепления связей через пролив.

Особого внимания заслуживает статья 8 Закона, которая гласит[107]:

Если раскольнические силы -сторонники «независимости Тайваня» под тем или иным названием, тем или иным способом добьются фактического отторжения Тайваня от Китая; или произойдут крупные события, влекущие за собой отторжение Тайваня; или возможности мирного воссоединения будут полностью исчерпаны - государство прибегнет к немирным и другим необходимым мерам для защиты своего суверенитета и территориальной целостности».

В статье 9 государство обещает, что в случае применения указанных мер оно «приложит максимум усилий, чтобы защитить жизни, имущество и другие законные права и интересы тайваньских граждан и граждан других государств на Тайване и свести к минимуму потери».

Текст Закона тщательно продуман, сделано многое, чтобы обеспечить как можно более благоприятную реакцию на него на Тайване и в мире. В ряде стран китайскими посольствами были проведены разъяснительные беседы. Китайские специалисты пояснили: «немирные средства» не обязательно означают боевые действия, это могут быть «экономические санкции, военное сдерживание, крупные военные учения, частичная блокада» коммуникаций Тайваня. В силу чего Закон о противодействии расколу «ни в коем случае не является ни законом о войне, ни приказом о военной мобилизации, ни объявлением войны».

Нетрудно увидеть, что условия применения «немирных и других средств» сформулированы в статье 8 Закона достаточно неопределенно и дают Пекину широкие возможности в их истолковании и, следовательно, в выборе момента удара. На самом деле, «фактическое отторжение Тайваня от Китая» при желании можно считать уже состоявшимся, поскольку де-факто Тайвань является само-гтоятельным, хотя и непризнанным государством.

Более определенным представляется второе условие. «Крупные события, влекущие за собой отторжение Тайваня» -это как раз то, от чего Чэнь Шуйбянь неоднократно обещал воздержаться и не включать в новую конституцию: проведение на острове референдума по вопросу, быть ли Тайваню независимым или объединиться с материком; попытки изменить флаг, гимн или название непризнанного государства (переименовать «Китайскую Республику» в «Тайваньскую Республику»); изменить, в соответствии с реальностью, формально никем еще не отмененные границы Китайской Республики, ставшие анахронизмом с тех пор, как на территории, очерченной этими границами, появилась КНР. Разумеется, все эти изменения имеют чисто символическое значение, но каждое из них перерезает ту или иную историческую нить, связывающую Тайвань с Китаем.

Третье условие, как считают некоторые наблюдатели, отличается особенно высокой степенью субъективности. Они говорят: стоит Тайбэю отклонить какое-либо требование Пекина - и при желании уже можно утверждать, что «возможности мирного воссоединения полностью исчерпаны».

Между тем, последние года три условия обращения к силе выглядели более скромными и более четкими[108]: среди этих условий - объявление Тайванем независимости и вмешательство иностранных держав - или даже только первое из них. Так, в «Белой книге по национальной обороне» 2004 г. применение силы связывается с единственным условием: «если тайваньские власти зайдут настолько далеко, что предпримут безрассудную попытку объявить Тайвань независимым». Возможно, при подготовке Закона статья 8 вызвала спор, в котором победила более радикальная точка зрения. Показательно, что на пресс-конференции, состоявшейся после принятия Закона, заместитель заведующего канцелярией по делам Тайваня при Госсовете Ван Цзайси напомнил собравшимся слова, сказанные Цзян Цзэминем на XVI съезде КПК: тайваньская проблема не может тянуться бесконечно долго.

Если в ближайшие годы Пекин обретет уверенность в своем военном превосходстве - что помешает ему, ссылаясь на соответствующие положения Закона о противодействии расколу, пустить в ход силу, выбрав какой-либо из существующих сценариев - от блокады морских путей до точечных ударов по командным пунктам, подавления боевых средств противника и массированной высадки десанта? Нарастание сепаратистской тенденции в политике тайваньских лидеров играет провоцирующую роль, побуждая Пекин сыграть на опережение с расчетом, что США, увязшие на Среднем Востоке, не рискнут ввязаться еще и в конфликт в Тайваньском проливе.

Существует три фактора сдерживающих агрессию КНР[109].

Важнейший аргумент против насильственного изменения статуса острова: военное столкновение в Тайваньском проливе непредсказуемым образом отразится на экономике острова, а, значит, и на экономике приморских районов Китая и Гонконга. То же можно сказать и о блокаде коммуникаций, и об экономических санкциях. Поскольку с годами экономические связи приморских районов с Тайванем расширяются - будь то коммерция или инвестиции - плата за применение «немирных и других» средств против Тайваня будет возрастать.

Второй сдерживающий фактор - опасение Пекина вызвать негативную реакцию со стороны США и других ведущих держав, экономическое сотрудничество с которыми жизненно необходимо Китаю для успешной реализации его стратегии развития. Тайвань чрезвычайно важен для США, прежде всего, как опорный пункт в их будущем геостратегическом противостоянии с Китаем. Кроме того, Запад видит в Тайване живой образец, чьи методы и результаты управления экономикой служат сильным импульсом для проведения реформ на материке. Поэтому политическая и военная поддержка, оказываемая Соединенными Штатами Тайваню с целью сохранить его статус-кво, с течением времени не ослабевает - наоборот, усиливается.

В 2004 г. на Тайване было объявлено о разработанной администрацией новой, рассчитанной на 15 лет[110], программе военного строительства, которая поднимает сотрудничество с США на новую ступень: тайваньская сторона совместно с США готовит реформирование структуры своих вооруженных сил, системы управления ими, модернизацию ПВО.

Безусловно, в расширении взаимодействия Вашингтона и Тайбэя явственно просматриваются интересы разросшегося американского военно-промышленного комплекса, выливающиеся в недвусмысленное давление Пентагона и Белого дома на Тайбэй. Однако эти интересы имеют своим следствием не одно лишь получение прибылей: они активно работают на закрепление Тайваня в сфере влияния США.

Следует иметь в виду, что китайская политика Вашингтона, включая тайваньское направление, является органичной частью его глобальной политики, отличающейся растущей неуступчивостью, жесткостью, напором. Закон об отношениях с Тайванем позволяет США оказать Тайваню любую военную помощь, какую они сочтут нужной. В арсенале США и их союзников имеются и весьма чувствительные для Китая экономические репрессалии, применение которых уже имело место после событий 1989 г. на площади Тяньаньмэнь. Китай же по мере втягивания в мировую систему экономических и политических отношений становится все более зависимым от ведущих индустриальных держав, хотя по мере возрастания экономической мощи Китая точнее следует говорить о взаимозависимости. Сложное положение, в котором США и их союзники оказались в Афганистане и Ираке, хотя и затруднит, но вряд ли помешает им принять в отношении КНР самые серьезные ответные меры экономического плана.

Как предупреждение Китаю можно расценивать негативную реакцию Вашингтона, а также его европейских и азиатских союзников на принятие Закона о противодействии расколу[111]. Администрация США выразила «сожаление» по этому поводу и отметила, что данный шаг «не служит укреплению мира и стабильности в Тайваньском проливе», что он «противоречит прогрессу, достигнутому за последнее время в отношениях между разделенными этим проливом сторонами». К Соединенным Штатам присоединились Япония, Австралия. ЕС выразил «несогласие с любым использованием силы в отношениях между Китаем и Тайванем».

Россия, связанная с КНР узами теснейшего стратегического партнерства, заявила, что «с пониманием относится к мотивам» принятия Закона о противодействии расколу и подчеркнула: «Очень важно, что в нем закреплена главная установка правительства КНР - безусловный приоритет мирных методов объединения Родины».

Фактически вся международная общественность так или иначе выразила заинтересованность в сохранении мира в Тайваньском проливе, в мирном решении тайваньской проблемы[112].

Возникновению вооруженного конфликта в Тайваньском проливе препятствует еще и третий фактор, чрезвычайно весомый, хотя о нем почему-то нередко забывают аналитики. Это психологический фактор, в котором присутствуют элементы морали и национализма. Как-то с трудом верится, что в настоящее время китайцы станут стрелять в китайцев - «тайваньских соотечественников» только за то, что у тех другие политические взгляды (или, тем более, лидеры с другими политическими взглядами). Показателен в связи с этим тезис, входящий в известные «восемь пунктов Цзян Цзэминя», а именно: «китайцы не должны бить китайцев».

Отсюда напрашивается вывод: Пекин не хочет воевать с Тайванем. Закон о противодействии расколу носит страховочный характер. Его задача - поставить заслон развитию сепаратистской тенденции, удержать Тайбэй от создания такой ситуации, когда перед Пекином встанет альтернатива: или мириться с окончательным отделением Тайваня, или применять силу. Скорее всего, если Тайбэй не предпримет "крупных шагов» в сторону независимости, Пекин не станет прибегать к насилию

Словом, закон о противодействии расколу будет играть свою роль как постоянный фактор усилившегося давления на Тайбэй в попытках руководителей КНР не только поставить предел нарастанию сепаратизма, но и снизить его активность.

Безусловно, принимаемые Пекином меры оказывают кардинальное сдерживающее влияние на Тайбэй - как напрямую, так и посредством воздействия на позицию Соединенных Штатов, побуждая их проявлять осторожность в тайваньском вопросе: удовлетвориться сохранением статус-кво Тайваня и не поощрять сепаратистскую тенденцию, даже охлаждать ее, чтобы не оказаться втянутыми в предполагаемый конфликт в Тайваньском проливе.

На самом острове существует несколько оппозиций курсу: две массовые партии - Гоминьдан и Партию друзей народа. Они признают принцип «одного Китая», пусть даже формально и в собственной, неприемлемой для Пекина интерпретации.

Вскоре после принятия Закона о противодействии расколу в мае 2005 г. руководители КНР совершили сенсационный шаг, пригласив в Пекин лидера Гоминьдана Лянь Чжаня[113]. Напомним, что Гоминьдан, ныне главная оппозиционная партия Тайваня, до 1949 г. был правящей партией Китая и вел непримиримую гражданскую войну с коммунистами. Встреча председателя КНР Ху Цзинтао с Лянь Чжанем продемонстрировала их общее стремление кардинально расширить сотрудничество «через пролив», создав атмосферу доверия и равноправия. Единственное условие Пекина - признание принципа «одного Китая», пусть даже в разных интерпретациях, в виде «консенсуса 1992 г.». Позиция Гоминьдана отвечает этому условию. Вслед за Лянь Чжанем Пекин посетил лидер второй крупнейшей оппозиционной партии Тайваня - Сун Чуюй.

Как и Закон о противодействии расколу, контакты с тайваньской оппозицией свидетельствуют о стремлении Пекина существенным образом обогатить арсенал своих средств, чтобы вывести отношения с Тайванем из тупика. Какие средства окажутся более предпочтительными, покажет будущее.

В этих условиях, особенно после принятия Закона о противодействии расколу, новые серьезные шаги в сторону провозглашения независимости Тайваня были бы для его руководителей равносильны политическому самоубийству, не говоря уже о возможных самых негативных последствиях для всего острова. Следовательно, вероятность провозглашения независимости Тайваня или даже возникновения подводящих к ней «крупных событий» следует признать близкой к нулю. Скорее можно ожидать, что Тайбэй будет проводить более сдержанную политику в вопросах, касающихся независимости, и, возможно, займет более гибкую позицию в отношении принципа «одного Китая».

Намеки на более гибкий подход к этому принципу содержались, кстати сказать, в одном из выступлений президента Тайваня, где он призвал материковый Китай «приступить к разработке новых схем для возобновления диалога и консультаций, основываясь на опыте встречи в Гонконге в 1992 г.». (результатом этой встречи был так называемый «консенсус 1992 г.» -устное заявление сторон, что они придерживаются принципа «одного Китая», при том, что каждая сторона интерпретировала его по-своему.)[114]

Необходимо подчеркнуть, что содержание Закона не сводится к перечислению базовых положений и рассмотрению силовых аспектов позиции Пекина по тайваньской проблеме. В статье 6 Закона - и это очень важно - намечены направления, по которым правительство КНР готово развивать связи с тайваньской стороной. Сюда входят: обмен персоналом в интересах лучшего взаимопонимания и укрепления доверия; экономическое сотрудничество, включая налаживание прямых связей через пролив; обмены в области образования, науки, культуры, здравоохранения, спорта и т.д.; совместная работа во имя развития славных традиций китайской культуры.

22 марта 2008 г. на Тайване состоялись очередные выборы главы администрации острова (президента, по принятой там терминологии). Победу одержал кандидат от Гоминьдана, бывший мэр Тайбэя Ма Инцзю.

Итоги выборов едва ли можно назвать неожиданными: за восемь лет — два конституционных срока — прежний глава администрации Чэнь Шуйбянь, последовательно пытаясь претворять в жизнь программу ДПП, завел отношения с Пекином в политический тупик, усугубил военную конфронтацию между двумя берегами Тайваньского пролива и фактически поставил под угрозу стабильность того хрупкого уникального положения, в котором остров пребывает уже "полстолетия. Да и экономические показатели острова: рост ВВП, уровень безработицы за этот период ухудшились.

За последние 8 лет правительство Тайваня проводило шаги по установлению относительной независимости острова[115]:

- введение в законодательство Тайваня такого атрибута современного государства, как Закон о референдуме;

- подготовка новой Конституции, правда, не вышедшая из стадии взбудораживших общество публичных заявлений;

- аннулирование Программы национального объединения и Совета по национальному объединению, созданных Гоминьданом еще в 90-х годах прошлого века;

- проведение в 2008 г., одновременно с выборами, референдума по вопросу: следует ли жителям острова добиваться принятия в ООН под новым именем "Тайваня"? Фактически это была скрытая форма референдума об изменении исторического названия непризнанного государства — Китайской Республики, против чего Пекин категорически возражал;

Благодаря сопротивлению оппозиции Закон о референдуме был принят в сильно усеченном виде: на референдум не было разрешено выносить вопросы, касающиеся "государственного флага, государственного гимна, названия государства и изменения его территории".

На выборах 2008 г. оппозиция добилась проведения параллельного референдума относительно заявки Тайваня на вступление в ООН под прежним именем "Китайской Республики". В итоге произошло то, к чему оппозиция и стремилась: оба референдума были сорваны из-за низкой явки избирателей.

Основой курса на неформальное сближение Пекина с Тайванем должны служить идеи национального единства всех китайцев по обе стороны Тайваньского пролива в противовес сепаратистской концепции "тайваньской идентичности". Отсюда выводится обязанность правительства КНР заботиться о всех соотечественниках, в том числе и о жителях Тайваня. Выдвигая в 2006 г. новые четыре предложения по развитию отношений через пролив, Ху Цзинтао заявил: "Конечной целью мирного развития отношений между двумя берегами является благосостояние соотечественников по обе стороны пролива".

Стремясь склонить в свою пользу общественное мнение острова, Пекин стал предоставлять тем или иным группам его населения разного рода льготы, смягчать ограничения на их деятельность на материке. Такого рода тактика использовалась Пекином и раньше, но в значительно более узких рамках: она касалась, главным образом, тайваньских предпринимателей, работающих на материке. Теперь она в той или иной мере охватывает крестьян, учащихся, аборигенов Тайваня, отставных военных и т.д.

XVII съезд КПК закрепил проводимый Ху Цзинтао курс на урегулирование тайваньской проблемы "мягкими" методами[116]. Новым шагом в этом направлении стало его предложение на основе "принципа одного Китая" "достичь соглашения о мире, сформировать каркас и создать новую обстановку для мирного развития двух берегов Тайваньского пролива". По всей видимости, соглашение подразумевает обмен обязательствами: со стороны Гоминьдана — не провозглашать независимость Тайваня; со стороны Пекина — отказаться от применения силы или, по крайней мере, снять существующую неопределенность условий ее применения, сведя их к единственному: провозглашение независимости Тайваня, и ничего другого. Возможно, Пекин пойдет даже на сокращение количества ракет в примыкающем к Тайваню районе. Такое соглашение позволит китайскому правительству обрести уверенность, что Тайбэй оставит попытки провозгласить независимость, а жители острова в значительной мере избавятся от опасений насчет возможных силовых действий Пекина. Ранее тема заключения мирного договора обсуждалась сторонами еще во время визита Лянь Чжаня в КНР в 2005 г.

Обновление тайваньской политики руководителей КНР преследовало, как представляется, три цели[117]:

ближайшая цель — политическая изоляция и оттеснение от власти сепаратистской Демократической прогрессивной партии на предстоящих президентских выборах 2008 г., замена президента представителем "синих" партий (Гоминьдана). Эта цель была достигнута;

более долгосрочная цель — подрыв позиций и маргинализация крайних сепаратистских сил на будущее;

одновременно с этим — создание более благоприятных условий - для грядущего объединения по формуле "одно государство, две системы".

Может показаться парадоксальным, но политический тупик не помешал крутому росту экономических отношений между берегами Тайваньского пролива. В 2007 г., по тайваньским источникам, объем торговли "через пролив" достиг 90,43 млрд ам. долл., увеличившись по сравнению с предыдущим годом на 18,2%. При этом экспорт с Тайваня на материк вместе с реэкспортом составил 62,48 млрд ам. долл. (годовой прирост 20,0%), импорт вкупе с реимпортом — 28,0 млрд (прирост 13,1%)6. Суммарные тайваньские инвестиции в экономику КНР превысили 100 млрд ам. долл.

Экономическая интеграция Тайваня с материком имеет на острове как сторонников, так и противников, указывающих, что сближение с континентальным Китаем несет Тайваню, наряду с очевидными выгодами, также и серьезные вызовы и риски.

Во-первых, отток инвестиций, перенесение на материк производств, причем не только трудоемких, но и наукоемких, высокотехнологичных, "опустошает" изнутри экономику Тайваня, сокращает количество рабочих мест, снижает интерес предпринимателей к инновациям в сфере высоких технологий, к капиталовложениям в инфраструктуру на самом острове. А это чревато утратой конкурентоспособности Тайваня в глобальной экономике, длительной безработицей и стагнацией душевого ВВП. По оценкам, тайваньские инвестиции в экономику материка чрезмерно высоки: они превышают 3%, если не 4% ВВП, тогда как в исследования и внедрение инноваций вкладывается всего 2%. Между тем, США и Япония инвестируют на материке меньшую, чем Тайвань, долю своего ВВП, зато более 3% вкладывают в инновационную сферу[118].

Сторонники противоположной точки зрения доказывают, что, наоборот, инвестиции на материке поднимают конкурентоспособность Тайваня. Так, согласно их подсчетам, в 1995—2000 гг. в сфере производства информационных технологий на каждый 1% мощностей, перемещенных на материк, приходился прирост в 0,5% доли Тайваня на мировом рынке.

Во-вторых, на острове существуют опасения, что неограниченное сближение с континентальным Китаем рано или поздно поставит малую экономику Тайваня в одностороннюю зависимость от огромной экономической мощи материка и даже может привести к поглощению малого большим. А эта зависимость может быть использована в политических целях. Поэтому перемещение на другую сторону пролива капитала и товаров необходимо ограничивать. Существует мнение, что Пекин сформулировал две тактики давления на Тайбэй: "и шан вэй чжэн" (давление на политику с помощью предпринимателей) и "и минь би гу-ань" (принуждать чиновников, опираясь на народ

Алармистский подход к экономическому сращиванию двух берегов наиболее близок сепаратистским силам Тайваня. Другая, противоположная точка зрения отстаивается Гоминьданом и отражает расчеты деловых кругов с их сугубо меркантильными видами на бизнес по ту сторону пролива. Здесь господствует мнение, что при всей огромной разнице в экономической мощи партнеров налицо не односторонняя зависимость слабого от сильного, а их взаимная зависимость друг от друга. "Торгово-экономические связи — это общий знаменатель обоих берегов. В их экономической структуре заложена взаимная зависимость, взаимное сдерживание", — отмечает, например, один из тайваньских экспертов. А это означает, что экономические санкции против тайваньского бизнеса неизбежно обернутся потерями и для самого материка. В силу этого, как единодушно отмечают специалисты, Пекин не склонен к применению санкций против тайваньских бизнесменов и вообще чрезвычайно осторожен в попытках влиять на их политическое поведение. В отношениях с тайваньским бизнесом Пекин отдает явное предпочтение мерам сотрудничества перед методами силового нажима.

Всеобщие выборы 2008 г., убедительно показали: для независимости Тайваня сегодня нет условий, и в обозримом будущем они не предвидятся. Проведение курса на независимость — это опасная политика, неизбежно ведущая к дестабилизации обстановки в Тайваньском проливе и далее во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Победа Гоминьдана может открыть новую страницу в истории отношений между двумя берегами Тайваньского пролива — страницу, отмеченную установлением прямых связей через пролив и ускорением экономической интеграции в условиях политического диалога и снижения, если не прекращения военной конфронтации.

Стабилизация статус-кво Тайваня отвечает не только интересам обеих сторон, она, безусловно, более приемлема для США, чем откровенный, провокационный сепаратизм ДПП, способный вызвать кризис в отношениях между Пекином и Вашингтоном.

Разумеется, даже после передачи власти на Тайване в руки Гоминьдана не приходится ждать полной гармонизации взаимоотношений между материком и островом: интерпретации принципа "одного Китая" на двух берегах несовместимы одна с другой. За интерпретациями же скрываются неизменное стремление руководителей КНР воссоединить Тайвань с материком по формуле "одно государство, два строя" и столь же упорное желание большинства жителей Тайваня сохранить статус- кво.

Дальнейшее во многом зависит от Пекина: будет ли он настаивать на признании Тайбэем "принципа одного Китая" в такой форме, которая под Китаем однозначно подразумевает КНР? Станет ли такое признание жестким условием дальнейшего углубления экономического сотрудничества, параллельно с попытками привлечь на свою сторону островитян с помощью разного рода льгот? Или же предпочтет неспешное обсуждение этого принципа как гарантию отказа тайваньской политической элиты от курса на независимость и откроет дорогу процессам экономической интеграции, терпеливо ожидая, когда эти процессы приведут к фактическому сращиванию острова с материком в единое хозяйственное целое?

Заключение

Вместе с тем, в рамках современных стран существует в общей сложности несколько тысяч этнических групп, каждая из которых потенциально также может рассчитывать на государственный, политический контроль над своей территорией. С другой стороны, а любых — даже экономически преуспевающих государствах — имеют место региональные диспропорции развития. Сплав же этнических и региональных проблем имеет своим результирующим вектором активный всплеск недовольства различных слоев населения проводимой центральным руководством страны политикой и, как следствие,— стремление данного региона к политическому обособлению от государства или к повышению своего правового статуса в нем, что представляет собой суть сепаратизма.

В настоящее время сепаратизм характерен для различных стран с разными политическими системами и режимами. О многообразии очагов сепаратизма свидетельствует то, что они наглядно видны и в самом факте распада коммунистических квазифедераций (Советского Союза, Чехословакии, Югославии), и в образовавшихся на их обломках новых независимых государствах (в России, Украине, Молдове, Грузии, Словакии, Боснии и Герцеговине), и в постколониальных странах (в Шри-Ланке, Мьянме, Индии), и в странах, традиционно именуемых "западными демократиями" (Ольстер в Великобритании, Квебек в Канаде, Баскония в Испании).

Сепаратизм появился е политической жизни почти тогда же, когда возникло государство как основной политический институт общества. Однако, в современную эпоху повсеместной тотальной взаимозависимости происходящих в мире политических процессов, проблемы, связанные с наличием в отдельных peгионах планеты очагов сепаратизма, вызывают глобальное усиление политической и экономической напряженности.

Сепаратизм тесно связан с международной юридической нормой — правом народов на самоопределение, демократический смысл которого основывается на соблюдении общепризнанных прав человека и гражданина.

Зафиксированное в международных юридических документах (Уставе ООН, Декларациях Генеральной Ассамблеи ООН), право народов на самоопределение предусматривает свободное (на основе демократических процедур) определение народом своего путы развития, своей политической и социально-экономической системы, а также своего международного статуса.

На современном этапе в КНР национальная политика имеет несколько отличительных черт:

Первая особенность национального вопроса в современном Китае - это его переломный и в то же время преемственный характер. Национальный вопрос проявляется сегодня главным образом не в политике, а в области экономических прав и интересов. Однако по-прежнему остаются «разрыв (в развитии) национальностей», «национальные предрассудки, национальная отчужденность» и прочие факторы, оставшиеся от истории. Сегодня между ханьцами и неханьцами существует значительный разрыв в уровнях и темпах развития. В самом начале 50-х годов в КНР была поставлена задача преодоления фактического неравенства национальностей. Но то, что сегодня особенно остро стоит вопрос экономического развития национальных районов, задача ликвидации бедности - действительно выдвигают экономику на одно из первых мест национального строительства.

Вторая особенность - наличие неантагонистических и антагонистических противоречий. В настоящее время противоречия в сфере национального вопроса в Китае являются в основном неантагонистическими противоречиями «внутри народа». Но нельзя сбрасывать со счета и антагонистические противоречия: их источник — враждебные силы за рубежом и «классовая борьба в определенных пределах внутри страны». Отсюда необходимость сохранения бдительности и решительных мер по их преодолению.

Третья особенность - это, с одной стороны, «скрытый характер» и, с другой - «взрывной характер» национального вопроса. Национальный вопрос нередко принимает как бы скрытые формы. В то же время реформы и переход к новым системам (в частности, хозяйствования) могут затронуть интересы всех национальностей и регионов, породить новые противоречия, что чревато и возникновением конфликтов на национальной почве, которые, в современных условиях мгновенной реакции СМИ, могут иметь негативные последствия для всей страны.

Самоопределение в КНР в большинстве случаев трактуется как сецессия, и на этом основании признается его неприемлемость для КНР. В то же время, осуществляемая в КНР районная национальная автономия представляет собой не что иное, как одну из возможных форм реализации национального самоопределения.

Сепаратизм в Китае представлен прежде всего в трех регионах страны: Тибетский автономный район, Синьцзян уйгурский автономный район, и Тайвань.

Тибетский автономный район на протяжении последних 50 лет, является центром конфликта между китайским правительством и духовным лидером буддистов. Основой конфликта послужили разногласия в видении дальнейшего развития Тибета.

Существуют 2 точки зрения по тому, как должен развиваться Тибет. Сторонники установления независимости Тибета, указывают на то, что. причиной конфликта, как отмечают наблюдатели является недовольство тибетцев политикой окитаивания, разрушения их традиций, подавления религии, навязывания социализма и модернизации. (Во время «культурной революции» культура Тибета была практически полностью уничтожена. Из примерно трех тысяч монастырей (в которых концентрировалась тибетская образованность) все, за исключением трех, были разрушены).

Но есть и другая точка зрения. Она гласит, что сегодня главная проблема Тибета заключается в споре, какая должна превалировать власть: светская или духовная.

На современном этапе переговоры между китайским правительством, и правительством Тибета в изгнании продолжаются, но каких либо ощутимых результатов они не принесли. План мира выдвинутый Далай-ламой был отвергнут в Пекине, как неприемлемый.

Динамика этнополитического конфликта в Тибете показывает, что основными причинами и факторами сепаратизма этого региона КНР выступают:

— исторические причины, связанные с длительным существованием в Тибете государственности и с тем, что даже в периоды пребывания в вассальной зависимости от Китая Тибет обладал значительной автономией и полным самоуправлением;

— внешний фактор развития конфликта, представляющий собой попытки вмешательства иностранных держав — Великобритании США — в дела КНР, комплексную поддержку с их стороны Тибетских сепаратистских сил за пределами Китая, поскольку территория Тибета имеет для них военно стратегическое и геополитическое значение для контроля границ и тыла Китая;

Проблема сепаратизма в Синьцзян уйгурском автономном районе рассматривается Китаем не только как проблема внутренней политики страны, но и как угроза безопасности в Центральной Азии. Именно этой проблеме уделяется большое внимание в рамках ШОС, и борьбы с международным сепаратизмом, и экстремизмом. В последние годы уйгурская проблема «идет» во все более тесном тандеме с проблемами религиозного экстремизма, политического ислама и нестабильности в Афганистане.

Согласно официальной позиции руководства КНР и большинства стран мира, Тайвань считается провинцией в составе Китайской Народной Республики. В отношении острова власти КНР осуществляют принцип «Одна страна — две системы», подразумевающий одновременно его неотъемлемость от территории КНР и право на политическую независимость.

В настоящее время государственный суверенитет Тайваня признают лишь 22 государства: Тайвань осуществляет по сути дипломатические отношения через свои так называемые экономические и культурные представительства (фактически, посольства).

14 марта 2005 года в Пекине Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП) приняло закон «О противодействии расколу государства», направленного на правовое обеспечение борьбы с этническим и региональным сепаратизмом в Китае, в частности, с сепаратизмом в Тибете, Синьцзяне и на Тайване». В марте 2008 года на Тайване прошли новые выборы главы администрации острова, на которых победу одержал представитель партии Гоминьдан, политика которого направлена на улучшение взаимоотношений с Пекином.

Сепаратизм детерминирован недостаточным уровнем демократизма в обществе, отсутствием реального народовластия, то и предотвратить сепаратизм можно только на основе подлинной демократии, в условиях которой именно народ является сувереном, передача полномочий производится снизу вверх, а политическая система государства представляет собой демократический федерализм, сочетающий энергичную федеральную власть с широкими правами регионов и местным самоуправлением.

Только при таких условиях местная самостоятельность будет способствовать процветанию провинций и благоприятствовать интересам Центра.

Достижимой подобная система может быть только при высочайшей политической культуре людей, ответственности каждого человека за происходящие в государстве процессы.

Пока такая система не создана, конфликтные ситуации между центральной властью и регионами будут иметь место и впредь.

Список использованных источников и литературы

Нормативно - правовая база

1. Устав ООН. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/russian/documen

2. Конституция Китайской Народной Республики, Современное законодательство Китайской Народной Республики: Сб. норм. актов. РАН Отв. ред. Л.М. Гудошников. – М.: Зерцало-М, 2004

3. Декларация о создании «Шанхайской Организации Сотрудничества».

Шанхай, 15 июня 2001 г. Дипломатический вестник. - 2001. - № 7. – С. 22-26

4. Декларация глав государств-членов ШОС. Москва, 29 мая 2003 года. Проблемы Дальнего Востока. 2003.-№7.- С.18-24

5. Совместная Декларация РФ и КНР. Пекин, 2 января 2002 г. Проблемы Дальнего Востока. 2002.-№5. - С. 5-12

6. Хартия ШОС. Санкт-Петербург, 7 июня 2002 г. Проблемы Дальнего Востока. - 2002. - №4. - С. 12-20.

7. Шанхайская Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Шанхай, 15 июня 2001г. Московский журнал международного права. - 2001, - №4. - С. 3-10.;

Книги и монографии

8. Абрамова Н.А Политическая культура Китая. Традиции и современность. М.: Муравей, 2001. – 320с.

9. Абдулатипов Р.Т. Управление этнополитическими процессами: вопросы теории и практики. М., 2000 - 232с.

10. Ансимов Ю.Н., Алтунин В.Н.. Антитеррористическая деятельность и борьба с экстремизмом: опыт, организация, правовая основа. - Майкоп: 2003.

11. Антонян Ю.М., Давитадзе М.Д.. Этнорелигиозные конфликты: проблемы, решения: учебное пособие. - М., 2004 - 98с.

12. Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008.

13. Власов В. И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика. - М., 2003.

14. Китай в XXI веке: шансы и вызовы глобализации, перспективы, часть 1: Сб. науч. тр. / Отв. Ред. Асланов Р.М. –М.: РАН, 2003. – 210с.

15. Клинов А.С. Политический статус Тибета и позиция держав. –Майков, 2000, С. 455-457

16. Колосов Ю.М. Международное право: учебник. – М.: международные отношения, 2002. С. 765

17. Козлов А.А., Томалинцев В.Н., Феномен экстремизма. - СПб.: 2000

18. Кофман Б.И., Миронов С.Н. Терроризм: история и современность. – Казань, 2002. С. 344-346

19. Кычанов В.И. История Тибета с древнейших времен до наших дней. – М.: Восточная Литература, 2005 – С. 289-292

20. Малик Ибрахим. Ислам, и неислам, и экстремизм, и терроризм. - Казань: 2005 - 364с.

21. Роль средств массовой информации в профилактике и нейтрализации этнического экстремизма: Материалы заседания проблемно - целевого семинара Под. ред. В.В.Амелина. Оренбург, 2002. - 231с

22. Россия и Китай: проблемы стратегического партнерства в XXI веке. Учебник / Дубровин Ю.И., Романенко А.И. – Новосибирск.: 2005.

23. Румянцев Е.Н. Острые проблемы китайской политики. – М.: РУСИНА ПРЕСС, 2003. – 160с.

24. Семин А.В.Государство, этносы, сепаратизм и проблемы человека. «круглый стол»: проблемы, дискуссии, предложения: учебное пособие институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, М., 2000. С. 34-38

25. Уиткомб В.Л. Современный Китай. – М.: 2006. – 318с.

Статьи

26. Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. Вестник аналитики. М., 2007. №2. - 50-63с

27. Афанасьев Е.А. Сепаратизм Международные отношения: теория, история, практика. М., 2007. 205-224 Бондаренко А. Китай: Синьцзян Азия и Африка сегодня. – 2005. №12. –27-30с.

28. Возженников А.В.Национальный сепаратизм Мир и согласие. М., 2006 №1. 78-100с.

29. Ларин А. К итогам всеобщих выборов на Тайване Проблемы Дальнего Востока. -2008. №3. -35-43 с.

30. Ларин А. Тайваньский сепаратизм вне закона Азия и Африка сегодня. – 2005. №8. –8-14 с.

31. Лузянин С.Г. Российско-китайское взаимодействие в XXI веке Мировая экономика и международные отношения. 2005. № 5. С. 61 – 70.

32. Макаренко В.П Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

33. Смирнов Д. 6-й пленум ЦК КПК 16-го созыва // Проблемы Дальнего Востока. -2007. № 5. - 45-61с.

34. Сафронова Е. Проблемы центральноазиатской интеграции в контексте ШОС Е. Сафронова, О. Тихонов Китай в мировой и региональной политике: история и современность: Сб. статей. - М., 2003. - С.69-96.

35. Сыроежкин К.Л. Китай и Шанхайская организация сотрудничества Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности Отв. Ред. Г.И. Чуфрин. М., Наука, 2007.- С.289.

Неопубликованные источники

36. Агенство Синьхуа. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.russian.xinhuanet.com/russian/

37. Аналитический центр. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.analitika.org/article.

38. Белые книги КНР. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://russian.china.org.cn/government/archive /baipishu /node_2063555.htm

39. Китайский информационный Интернет центр. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://russian.china.org.cn Конституционно-правовой анализ проблемы Тайваня. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://law.edu.ru/

40. Материалы по Совещанию по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) . [электронный ресурс]. Режим доступа: http://missions.itu.int/

41. Меморандум о подлинной автономии для тибетского народа. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.indostan.ru/

42. Общественно-политический сайт о деятельности Шанхайской организации сотрудничества. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://infoshos.ru/

43. Официальный сайт министерства иностранных дел Российской Федерации. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mid.ru/

44. Официальный сайт ООН. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.un.org/

45. Официальный сайт сохраним Тибет. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://savetibet.ru

46. Официальный сайт региональной антитеррористической структуры ШОС. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ecrats.com/ru/

47. Посольство КНР в Российской Федерации. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://ru.china-embassy.org

48. Посольство КНР в Республике Казахстан. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.fmprc.gov.cn/

49. Пока Китай занимается проблемой Тайваня. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.polit.ru/analytics/ 2007/08/.html

50. «Проблема уйгурского сепаратизма» в китайско-центральноазиатских отношениях. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.uighury.com/uighurs/problema-ujjgurskogo-separati zma-v.html

51. Романов Н.А. О политическом экстремизме. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://msvladimir. narod.ru/obzor-e.htm#l

52. Сайт информационно - аналитического центра «Полпред» в сети Интернет. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.china. polpred.ru

53. Сепаратизм: идейные истоки, современное состояние, пути преодоления. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. ipolitics.ru/lnk/293.htm

54. Сепаратизм: конфликты и контакты. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.archipelag.ru/geop olitics/ limitroff /bord/separatisme/

55. Тибетская проблема Китая. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ng.ru/ideas/2008-0511_tibet. html

56. Тибето-китайские противоречия и проблема независимости Тибета Морозов М. В. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://fayth.narod.ru/articles/tibetanproblem.html

57. Уйгуристан. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://karty.narod.ru/maps/uygh/uygh.html

58. Шаислам Акмалов. «Хизб ут-Тахрир» как источник угроз
региональной безопасности. [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.centrasia.ru/newsA.php47stp lO571 54700

59. Электронная версия делового журнала "ChinaPRO". [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. chinapro.ru/

60. Электронная версия китайской газеты «Женьмин Жибао». [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. russian.people.com.cn

[1] Клинов А.С. Политический статус Тибета и позиция держав. –Майков, 2000, С. 455-457

[2] Абдулатипов Р.Т. Управление этнополитическими процессами: вопросы теории и практики. М., 2000 - 232с.

[3] Козлов А.А., Томалинцев В.Н., Феномен экстремизма. - СПб.: 2000 - 301с.

[4] Румянцев Е.Н. Острые проблемы китайской политики. – М.: РУСИНА-ПРЕСС, 2003. – 160с.

[5] Семин А.В.Государство, этносы, сепаратизм и проблемы человека. «круглый стол»: проблемы, дискуссии, предложения: учебное пособие / институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, М., 2000. – С. 34-38

[6] Ларин А. К итогам всеобщих выборов на Тайване // Проблемы Дальнего Востока. -2008. №3. -35-43 с.

[7] Возженников А.В.Национальный сепаратизм // Мир и согласие. М., 2006 №1. 78-100с.

[8] Бондаренко А. Китай: Синьцзян // Азия и Африка сегодня. – 2005. №12. –27-30с.

[9] Афанасьев Е.А. Сепаратизм // Международные отношения: теория, история, практика. М., 2007. 205-224с.

[10] Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М., 2007. №2. - 50-63с

[11] Сыроежкин К.Л. Китай и Шанхайская организация сотрудничества // Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности / Отв. Ред. Г.И.Чуфрин. М., Наука, 2007.- С.289.

[12] Макаренко В.П Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

[13] Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191

[14] Кофман Б.И., Миронов С.Н. Терроризм: история и современность. – Казань, 2002. С. 344-346

[15] Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с.

[16] Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191

[17] Шанхайская Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, 15.06.2001

[18] Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191

[19] Кофман Б.И., Миронов С.Н. Терроризм: история и современность. – Казань, 2002.

С. 344-346

[20] Там же

[21] Семин А.В.Государство, этносы, сепаратизм и проблемы человека. «круглый стол»: проблемы, дискуссии, предложения: учебное пособие / институт международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, М., 2000. – С. 34-38

[22] Официальный сайт ООН / http://www.un.org/russian/

[23] Устав ООН, статья 1 / http://www.un.org/russian/documen/basicdoc/charter.htm#chapt1

[24] В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

[25] Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с

[26] В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

[27] Колосов Ю.М. Международное право: учебник. – М.: международные отношения, 2002.

С. 765

[28] Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191

[29] В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

[30] Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с

[31] В.П. Макаренко Теория сецессии: посылки, аргументы и следствия // Вестник Московского Университета. Серия. 18. Социология и политология. - 2006. № 2. 17-23с.

[32] Колосов Ю.М. Международное право: учебник. – М.: международные отношения, 2002.

С. 765

[33]Сепаратизм: идейные истоки, современное состояние, пути преодоления / http://www. ipolitics.ru/lnk/293.htm

[34] Сепаратизм: конфликты и контакты / http://www.archipelag.ru/geopolitics/limitroff /bord/separatisme/

[35] Барышников, Д.Н. Конфликты и мировая политика: учебное пособие / Д.Н. Барышников. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Восток – Запад, 2008. – С. 189-191

[36] Алаев Р. Самоопределение без сепаратизма. // Вестник аналитики. М.,2007. №2. - 50-63с.

[37] общественно-политический сайт о деятельности Шанхайской организации сотрудничества / http://www.infoshos.ru/

[38] Региональная антитеррористическая структура Шанхайской организации сотрудничества / http://www.ecrats.com/ru/

[39] общественно-политический сайт о деятельности Шанхайской организации сотрудничества / http://www.infoshos.ru/

[40] Региональная антитеррористическая структура Шанхайской организации сотрудничества / http://www.ecrats.com/ru/

[41]статья 1 Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом / http://www.ecrats.com/ru/docs/read/shanghai_convention

[42] статья 3, Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, / http://www.ecrats.com/ru/docs/read/shanghai_convention

[43] Уйгурская проблема в рамках ШОС / http://www.analitika.org/article.php?story

[44] Региональная антитеррористическая структура Шанхайской организации сотрудничества / http://www.ecrats.com/ru/

[45] Доклад Совета Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества Совету глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества о деятельности Региональной антитеррористической структуры Шанхайской организации сотрудничества в 2004 году (5 июля 2005 года Астана) // http://www.mid.ru/nsrasia.nsf/3a0108443c964002432569e7004199c0/432569d80021985f c32570 350039ead2?OpenDocument

[46] Басаев назван главным террористом постсоветского пространства, 03.04.2006// http://www.lenta.ru/news/2006/04/03/list/_Printed.htm,
Страны ШОС утвердили «чёрный список» террористических организаций, 04.04.2006 // http://www.pr.kg/n/detail.php?id=6708

[47] Региональная антитеррористическая структура Шанхайской организации сотрудничества / http://www.ecrats.com/ru/

[48]Сайт Шанхайской организации сотрудничества / http://infoshos.ru/ru/?idn=4050

[49]Сайт региональной антитеррористической структуры ШОС / http://www.ecrats.com/ru/

[50] Официальный информационный сайт ШОС / http://infoshos.ru/ru/?idn=4064

[51] Там же

[52] К.Л.Сыроежкин. Китай и Шанхайская организация сотрудничества // Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности / Отв. Ред. Г.И.Чуфрин. М., Наука, 2007.- С.289.

[53] Официальный сайт министерства иностранных дел Российской Федерации / www.mid.ru

[54]Официальный сайт министерства иностранных дел Российской Федерации / www.mid.ru

[55] Материалы по Совещанию по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) / http://missions.itu.int/

[56] Официальный сайт министерства иностранных дел Российской Федерации / http://www.mid.ru/

[57] пункт3.2, глава 3, Каталог мер доверия СВМДА, 2004 г. // http://www.mid.ru/ns-rasia.nsf/3a0108443c964002432569e7004199c0/fc3256f350043f67e?OpenDocument

[58] пункт 18 глава 3, Каталог мер доверия СВМДА, 2004 г. / http://www.mid.ru/ns-rasia.nsf/3a0108443c964002432569e7004199c0/5f43256bcf0030bd2a?OpenDo cument

[59] пункт 19 глава 2, Каталог мер доверия СВМДА, 2004 г. / http://www.mid.ru/ns-rasia.nsf/3a0108443c964002432569e7004199c0/432569d80021985f 43256bcf0030 bd2a?OpenDo cument

[60] Национальная районная автономия в Тибете / http://russian.china.org.cn/ government/ archive/baipishu/txt/2004-05/28/content_2115293.htm

[61] Тибето-китайские противоречия и проблема независимости Тибета Морозов М. В. // http://fayth.narod.ru/articles/tibetanproblem.htm

[62] Меморандум о подлинной автономии для тибетского народа / http://www.indostan.ru/ 3_2541_0.html

[63] Развитие культуры в Тибете / http://www.alternativakz. org/index.php? go=mnenie& in=v iew&id=127

[64] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.

[65] Клинов А.С. Политический статус Тибета и позиция держав. –Майков, 2000, С. 455-457

[66] Тибетская проблема Китая / http://www.ng.ru/ideas/2008-05-16/11_tibet.html

[67] Официальный сайт Сохраним Тибет / http://savetibet.ru/2007/08/11/psp2.html

[68]Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org/rus/ztbd/ xzzt/dllm/t69969.htm

[69] Кычанов В.И. История Тибета с древнейших времен до наших дней. – М.: Восточная Литература, 2005 – С. 256-260

[70] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org/rus/ztbd

[71] Новый прогресс в защите прав человека в Тибете (Белая книга) / http://russian.china. org.cn/ government/archive/ baipishu/node_2063555.htm

[72] Тибетская проблема Китая / http://www.ng.ru/ideas/2008-05-16/11_tibet.html

[73] Электронная версия китайской газеты «Женьмин Жибао» / http://www. russian.people.com.cn

[74] Агенство Синьхуа / http://www.russian.xinhuanet.com/russian/2008-11/21/content_7 658 47.htm

[75] Посольство КНР в Республике Казахстан / http://www.fmprc.gov.cn/ce/ztbd/zgxz/ t156982.htm

[76] Конституция Китайской Народной Республики, Современное законодательство Китайской Народной Республики: Сб. норм. актов. РАН / Отв. ред. Л.М. Гудошников. –М.: Зерцало-М, 2004

[77] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org/rus/ztbd

[78] Меморандум о подлинной автономии для тибетского народа http://www.indostan.ru/

[79]Официальный сайт сохраним Тибет / http://savetibet.ru/2008/11/11/negotiations.html

[80] Кычанов В.И. История Тибета с древнейших времен до наших дней. – М.: Восточная Литература, 2005 – С. 289-292

[81]Проблема уйгуров в КНР / http://www.analitika.org/article.php?story=2006011122205922

[82]«Проблема уйгурского сепаратизма» в китайско-центральноазиатских отношениях / http://www.uighury. com/uighurs/print:page,1,561-problema-ujjgurskogo-separatizma-v.html

[83] [83]«Проблема уйгурского сепаратизма» в китайско-центральноазиатских отношениях / http://www.uighury. com/uighurs/print:page,1,561-problema-ujjgurskogo-separatizma-v.html

[84] Уйгуристан / http://karty.narod.ru/maps/uygh/uygh.html

[85] Китайский информационный Интернет центр / http://russian.china.org.cn/china/txt/ content_2162329.htm

[86] Сафронова Е. Проблемы центральноазиатской интеграции в контексте ШОС Е. Сафронова, О. Тихонов // Китай в мировой и региональной политике: история и современность: Сб. статей. - М., 2003. - С.69-96.

[87] Уйгурская проблема в рамках ШОС / http://www.analitika.org/article.php?story

[88] Там же

[89] К.Л.Сыроежкин. Китай и Шанхайская организация сотрудничества // Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности / Отв. Ред. Г.И.Чуфрин. М., Наука, 2007.- С.289.

[90] История и развитие Синьцзяна (Белая книга) / http://russian.china.org.cn/government /archive/baipishu/txt/2003-05/26/content_2072393.htm

[91] Деятельность РАТС ШОС / http://www.ecrats.com/ru/

[92] «Проблема уйгурского сепаратизма» в китайско-центральноазиатских отношениях / http://www.uighury.com/ uighurs/print:page,1,561-problema-ujjgurskogo-separatizma-v.html

[93] Посольство КНР в Республике Казахстан / http://www.fmprc.gov.cn/ce/ztbd/zgxz/ t156982.htm

[94] Уйгурская проблема в рамках ШОС (Казахстан и Китай, 1990-е - начало 2000-х гг.)./ http://www.analitika.org /article.php?story=20060111220552543

[95] Посольство КНР в Республике Казахстан / http://www.fmprc.gov.cn/ ce/ztbd/zgxz/ t156982.htm

[96] Уйгурская проблема в рамках ШОС / http://www.analitika.org/article. php?story= 20060111220

[97] Шанхайская Конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Шанхай, 15 июня 2001г. // Московский журнал международного права. - 2001, - №4. - С. 3-10.;

[98] «Проблема уйгурского сепаратизма» в китайско-центральноазиатских отношениях / http://www.analitika.org/ article.php? story=20060111220552543

[99]Общественно-политический сайт о деятельности Шанхайской организации сотрудничества / http://infoshos.ru/

[100]Электронная версия делового журнала "ChinaPRO" / http://www. chinapro.ru/archive/ 31/306/

[101] Официальный сайт ООН / http://www.un.org/

[102] А. Ларин Тайваньский сепаратизм вне закона // Азия и Африка сегодня. – 2005. №8.

-8-14 с.

[103] Конституционно-правовой анализ проблемы Тайваня / http://law.edu.ru/doc/

[104] Откуда возникла тайваньская проблема / http://russian.china.org.cn

[105] А. Ларин Тайваньский сепаратизм вне закона // Азия и Африка сегодня. – 2005. №8. –

8-14 с.

[106] Пока Китай занимается проблемой Тайваня / http://www.polit.ru/analytics/ 2007/08/.html

[107] А. Ларин Тайваньский сепаратизм вне закона // Азия и Африка сегодня. – 2005. №8. –

8-14 с.

[108] Откуда возникла тайваньская проблема / http://russian.china.org.cn

[109] Проблема Тайваня / http://china.worlds.ru/info/factbook/taiwan.html

[110] А. Ларин Тайваньский сепаратизм вне закона // Азия и Африка сегодня. – 2005. №8. –

8-14 с.

[111] Электронная версия китайской газеты «Женьмин Жибао» / http://www. russian.people.com.cn

[112] Пока Китай занимается проблемой Тайваня / http://www.polit.ru/analytics/ 2007/08/.html

[113] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org/rus/ztbd

[114] А. Ларин Тайваньский сепаратизм вне закона // Азия и Африка сегодня. – 2005. №8. –

8-14 с.

[115] А. Ларин К итогам всеобщих выборов на Тайване // Проблемы Дальнего Востока. -2008. №3. -35-43 с.

[116] А. Ларин К итогам всеобщих выборов на Тайване // Проблемы Дальнего Востока. -2008. №3. -35-43 с.

[117] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org/

[118] Посольство КНР в Российской Федерации / http://ru.china-embassy.org