рефераты
Главная

Рефераты по международному публичному праву

Рефераты по международному частному праву

Рефераты по международным отношениям

Рефераты по культуре и искусству

Рефераты по менеджменту

Рефераты по металлургии

Рефераты по муниципальному праву

Рефераты по налогообложению

Рефераты по оккультизму и уфологии

Рефераты по педагогике

Рефераты по политологии

Рефераты по праву

Биографии

Рефераты по предпринимательству

Рефераты по психологии

Рефераты по радиоэлектронике

Рефераты по риторике

Рефераты по социологии

Рефераты по статистике

Рефераты по страхованию

Рефераты по строительству

Рефераты по таможенной системе

Сочинения по литературе и русскому языку

Рефераты по теории государства и права

Рефераты по теории организации

Рефераты по теплотехнике

Рефераты по технологии

Рефераты по товароведению

Рефераты по транспорту

Рефераты по трудовому праву

Рефераты по туризму

Рефераты по уголовному праву и процессу

Рефераты по управлению

Дипломная работа: Влияние Римского статута на российское уголовное право

Дипломная работа: Влияние Римского статута на российское уголовное право

Содержание

Введение

Глава I. Международный уголовный суд: учреждение, структура и принципы деятельности

1.1 История создания Международного уголовного суда

1.2 Принципы Римского статута, принцип дополнительности как основа функционирования Международного уголовного суда

Глава II. Влияние Римского статута на уголовное законодательство государств – участников Римского статута

2.1 Римский Статут и уголовное законодательство Германии

2.2 Римский статут и законодательство Швейцарии

Глава III. Проблема ратификации Римского Статута Российской Федерацией

3.1 Россия и МУС

3.2 Римский Статут и уголовное законодательство России

Заключение

Список использованных источников и литературы


Введение

В 2008 г. исполнилось 10 лет учреждения Международного уголовного суда.

Становление системы международной уголовной юстиции, этапным моментом которого явилось учреждение и начало деятельности Международного уголовного суда, - яркое свидетельство того, как долог путь от высказанной идеи до ее реализации даже в такой, в общем-то, динамично развивающейся системе, как международное право.

Международно-правовые предпосылки его учреждения в исторической перспективе имеют важное значение для развития "формирующейся системы международного уголовного правосудия, которая включает национальные суды, международные суды и гибридные суды, в которых имеются как национальный, так и международный компоненты"[1], имплементации международных договоров, регламентирующих деятельность этой системы, во внутригосударственное законодательство России.

Целью данной работы является исследование влияния Римского статута на российское уголовное право.

Поставленная цель требует для своего достижения выполнения в рамках настоящей работы следующих задач:

1)  рассмотреть историю создания Международного уголовного суда;

2)  проанализировать принципы Римского статута;

3)  раскрыть значение принципа дополнительности, как основы функционирования Международного уголовного суда;

4)  показать влияние Римского статута на уголовное законодательство Швейцарии и Германии

5)  рассмтреть проблемы ратификации Римского статута Россией;

6)  выявить соотношение норм Римского статута и УК РФ.

7)  сделать самостоятельные выводы из проведенного в рамках настоящей работы исследования.

Поставленная выше цель и задачи настоящей работы оказали влияние на формирование ее внутренней структуры. Настоящая работа состоит из введения, основной части, внутренне структурированной в соответствии с поставленными выше исследовательскими задачами, содержащего выводы работы заключения и списка использованных при подготовке настоящей работы источников.

При проведении исследования в рамках настоящей работы были использованы как общенаучные методы: диалектический, метод логического анализа, так и специально-юридические методы: метод юридического анализа, сравнительно правовой метод и некоторые другие.

Теоретическую и методологическую базу исследования, проводимого в рамках настоящей работы составили научные труды и публикации в периодической печати исследователей, разрабатывавших вопросы, связанные с Римским статутом, деятельностью Международного уголовного суда и смежные темы. Полный перечень работ, составивших теоретическую и методологическую базу настоящей работы содержится в списке использованной литературы.

Основными источниками по данной теме являются:

1)  Римский статут Международного Уголовного Суда, принятый на конференции в Риме 17 июля 1998 года;

2)  Международные конвенции;

3)  Конституции Российской Федерации, Швейцарии и Основной закон ФРГ 1949 года;

4)  Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовный кодекс Швейцарии, Уголовный кодекс Германии;

Данная тема привлекает внимание современных исследователей.


Глава 1 Международный уголовный суд: учреждение, структура и принципы деятельности

 

1.1 История создания Международного уголовного суда

Международный уголовный суд (далее - МУС), создан на учредительной конференции в Риме в 1998 году на основе Римского статута Международного уголовного суда, но отсчет времени его работы ведется с момента вступления в должность Прокурора МУС 16 июня 2003 г.[2]

«Подготовительная комиссия, учрежденная Генеральной Ассамблеей (ГА) ООН (Резолюция "F"), разработала для МУС проекты Элементов преступлений и Правил процедуры и доказывания. Она также разработала Соглашения о взаимоотношениях между МУС и ООН, Соглашения о привилегиях и иммунитетах МУС, Соглашение о штаб-квартире между МУС и принимающей страной, Правила процедуры Ассамблеи государств-участников, финансовые положения, а также проекты резолюций об учреждении Бюджетно-финансового комитета и критериях в отношении добровольных взносов на цели деятельности МУС»[3] - пишет Е.Н. Трикоз.

Началу деятельности МУС предшествовала глобальная ратификационная кампания, которую вели более 800 неправительственных общественных организаций во всем мире, объединившихся в Коалицию по Международному уголовному суду (CICC).

По состоянию на конец 2008 г. Римский статут 1998 г. подписали 139 государств и ратифицировали 105 государств[4].

Многие страны, включая США, Китай, Индию, Пакистан, Индонезию, Турцию и другие, усмотрев в Римском статуте угрозу национальным интересам и государственному суверенитету, а также противоречия с международным правом и национальным законодательством, отказались его подписывать. В итоге на сегодняшний день в составе МУС нет трех из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН (США, России и Китая), а также второй по численности страны мира - Индии.

Президент США Б. Клинтон 31 декабря 2000 г., за несколько часов до истечения крайнего срока, подписал Римский статут, но принявший у него эстафету власти Президент США Дж. Буш 6 мая 2002 г. отозвал подпись совей страны под Римским статутом.

Китай и Индия вообще не подписали Римский статут.

Российская Федерация подписала его 13 сентября 2000 г., а вопрос о ратификации, связанный со многими конституционными и собственно уголовно-правовыми и процедурными вопросами, в последние несколько лет снова был поставлен в повестку дня Правительства, Аппарата Президента, МИД и других государственных структур нашей страны.

Понимание исторического аспекта деятельности МУС, международно-политических предпосылок его создания является очень важным для исследования влияния Римского статута на российское уголовное право, которому посвящена настоящая работа.

А.Г. Волеводз пишет о доктрине международного уголовного правосудия и самой идее организации международного уголовного суда: «Международное уголовное право - "поздний ребенок" системы международного права. До конца XIX в. его нормы были редким гостем в доктрине, а также среди объектов международно-правовых договоров и международно-правовой практики.

В первую очередь это объяснялось отсутствием возможностей для их применения: по окончании вооруженных конфликтов на основании оговорок об амнистии в мирных договорах или фактической амнистии уголовное преследование не осуществлялось. Во всяком случае, на основании норм международного права или международных договоров. Либо правосудие по делам о преступлениях, которые ныне признаны международными, осуществлялось военными судами победившего государства, оккупировавшего территорию побежденного.

Пожалуй, впервые вопрос привлечения к уголовной ответственности за деяния, причинившие ущерб интересам содружества государств, был поднят при обсуждении в 1815 г. антифранцузской коалицией намерения о предании суду Наполеона Бонапарта по обвинению в гибели сотен тысяч людей и иных преступлениях во время многочисленных наполеоновских войн. Однако за состоявшимся обсуждением действий не последовало»[5].

На доктринальном уровне, достаточно детально обосновав вносимое предложение об учреждении Международного уголовного суда, после окончания Франко-прусской войны 1870 - 1871 гг., впервые выступил в 1872 г. Президент Международного комитета Красного Креста (МККК) Гюстав Муанье[6].

Он считал чисто моральные санкции недостаточными, т.к. обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях норм военного права. Учреждение международного суда по уголовным делам, под юрисдикцию которого подпадали бы нарушения Женевской конвенции об улучшении положения больных и раненых в воюющих армиях от 22 августа 1864 г.[7], должно было обеспечить возможность объективной проверки обвинений, осуждения и наказания лиц, виновных в ее нарушениях, силами нейтральной судебной инстанции.

Муанье предложил проект Конвенции об учреждении международного судебного органа для привлечения к ответственности лиц, виновных в нарушениях Женевской конвенции об улучшении положения больных и раненых в воюющих армиях, от 22 августа 1864 г.

Проект Конвенции предусматривал в общих чертах: порядок формирования такого суда из представителей нейтральных государств (ст. ст. 1 - 2); возложение на судей определения порядка его деятельности и судопроизводства (ст. 3); заявительный (по жалобам заинтересованных сторон) характер начала процесса и обязанность государств по представлению доказательств (ст. 4); цели судопроизводства в таком суде - установление виновных лиц и их наказание (ст. 5); источники применимого материального права - "международный уголовный закон", разрабатываемый в качестве приложения к конвенции (ст. 5); гласность судопроизводства и объявления решений суда (ст. ст. 6 и 8); общее правило о возмещении материального ущерба (ст. 7); порядок финансирования деятельности суда и его финансовой отчетности (ст. 9); общие положения о хранении его архивов (ст. 10)[8].

Предложения Муанье оказались явно преждевременными. В эпоху существования национальных, преимущественно монархических, государств невозможно было представить, чтобы действия суверенной страны могли бы преследоваться в уголовно-правовом порядке.

Однако, несмотря на очевидную неудачу, предложение Муанье представляет собой не что иное, как первый опыт обоснования доктрины учреждения Международного уголовного суда, и знаменуют собой начало длительной и упорной борьбы за его создание.

Изначально эта идея встретила возражения со стороны ряда видных теоретиков международного права того времени (Либер, Вестлек, Гольцендорф, Морена, Ролен-Жекмен). Они сходились в том, что главнейшие международно-правовые акты нуждаются в особом международном органе для его юридической защиты, а расходились в том, что для этого вряд ли должен создаваться международный уголовный суд.

Первым и беспрецедентным по своей основательности научным произведением, посвященным всестороннему обоснованию идеи международного суда, в т.ч. специального международного уголовного суда, в литературе по международному праву явилась защищенная в 1881 г. докторская диссертация российского правоведа Л.А. Камаровского "О международном суде", изданная в том же году в виде отдельной книги[9], а в 1877 г. увидевшая свет на французском языке в Париже[10].

Идею международного суда Л.А. Камаровский исследовал в связи с проектами всеобщего и вечного мира. По его мнению, хотя эта идея и призвана служить воплощению таких проектов, она отделилась от них и стала самостоятельной идеей. "Не мир сам по себе или во что бы то ни стало, но мир юридически организованный и обеспеченный - ее идеал", - писал Камаровский о соотношении идеи международного суда с проектами вечного мира.

Завершая свое исследование, Л.А. Камаровский пришел к выводу о том, что "вопрос о международной юстиции есть вопрос времени. Не теоретические только, а гораздо более практические потребности вынудят государства вступить на путь ее осуществления".

Работы Муанье и Камаровского явились этапными вехами в зарождении доктрины международного уголовного правосудия.

К началу XX в. общем стало понимание того, что именно деяниями людей, руководящих государствами, совершаются нарушения норм международного права и что государство просто используется ими как орудие посягательства на ценности, охраняемые международным правом, прежде всего во время войн.

Идея создания постоянно действующего международного органа уголовного правосудия, обладающего достаточными полномочиями для преследования по закону международных преступников, возникла по окончании Второй мировой войны[11].

После завершения судебного процесса над военными преступниками в рамках Нюрнбергского и Токийского трибуналов в специальной Резолюции 206 (III) от 9 декабря 1948 г. Генеральная Ассамблея ООН предложила Комиссии международного права "рассмотреть вопрос о желательности и возможности создания международного юридического органа, на который возлагалось бы рассмотрение дел лиц, обвиняемых в совершении преступлений геноцида и других преступлений, которые будут относиться к компетенции этого органа на основании международных конвенций" и указала Комиссии на необходимость при рассмотрении этого вопроса "обратить внимание на возможность создания уголовной камеры Международного суда"[12].

Два года спустя Генеральная Ассамблея ООН принимает по данному вопросу Резолюцию 489 (V), в соответствии с которой в целях разработки конкретных предложений, касающихся создания и статуса Международного уголовного суда, учрежден Комитет в составе представителей семнадцати государств - членов ООН. На специальном заседании в 1951 году этот Комитет завершает разработку проекта уставного документа - Статута будущего суда, главной особенностью которого стало положение о постоянной структуре этого органа и осуществлении его деятельности только на основе представляемых ему дел.

По причине неадекватной реакции правительств некоторых государств Генеральная Ассамблея в 1952 году в Резолюции 687 (VII) постановила учредить новый комитет с аналогичными функциями, который бы внес ряд изменений в проект Статута 1951 г., а по ряду статей подготовил альтернативные тексты, один из которых предназначался на случай действия Суда независимо от ООН, а другой - на случай принятия решения об установлении тесных связей между Судом и ООН. Доклад комитета был представлен на рассмотрение ГА ООН на сессии 1954 г., однако по политическим мотивам, в том числе из-за начала "холодной войны", дальнейшая работа была приостановлена[13].

В конце 70-х гг. в США был организован Международный фонд по созданию МУС во главе с австралийским юристом Ю. Стоуном, профессором Бостонского университета Р. Войцелем и советским юристом-международником И.П. Блищенко. Фонд провел несколько международных встреч, в ходе которых разрабатывались и обсуждались первые проекты Статута МУС и перечень подпадающих под его юрисдикцию преступлений[14].

После окончания "холодной войны" получила мировой общественный резонанс преступная практика политических режимов в Югославии и Руанде. Таким образом, возникновению кодифицированных международных правил в немалой степени способствовало также учреждение специальных уголовных трибуналов, созданных Советом Безопасности ООН (в соответствии с Главой VII Устава ООН) в Гааге и Аруше для бывшей Югославии и Руанды и на основании других юридических положений для Сьерра-Леоне[15].

В 1993 году Комиссия по международному праву ООН возобновила работу над проектом Статута МУС. Спустя еще два года был создан Специальный комитет ООН для разработки окончательного проекта Статута МУС и созыва Дипломатической конференции для его принятия.

Такая конференция начала свою работу 15 июня 1998 г. в Риме в штаб-квартире ФАО и продлилась до 17 июля 1998 г. В ее работе приняли участие представители 156 стран и около 260 неправительственных организаций.

В своем приветственном слове к участникам конференции Президент Итальянской Республики О.Л. Скальфаро обратил внимание на то, что существовавшие до сих пор международные трибуналы - Нюрнбергский, Токийский, Гаагский и Арушский - были учреждены в одностороннем порядке и после совершения тех злодеяний, в которых обвинялись главные участники процесса в этих судах. Поэтому уголовный закон, по убеждению Скальфаро, должен быть принят до совершения преступления, за которое он предусматривает наказание, а право вершить правосудие, даже если факт преступления налицо, не может принадлежать одним победителям. По итогам конференции, в ее заключительный день, подавляющим большинством голосов (120 против 7, при 21 воздержавшемся) был принят Римский статут Международного уголовного суда, содержащий 128 статей[16].

1 июля 2002 г. в общепризнанной столице международного права Гааге начала действовать новая межправительственная организация - МУС. В соответствии со ст. 126 Римского статута этот Суд начинает свою работу "в первый день месяца, следующего после 60-го дня после сдачи на хранение Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций 60-й ратификационной грамоты или документа о принятии, утверждении или присоединении"[17].

Точкой отсчета послужило 11 апреля 2002 г., когда число государств, ратифицировавших Римский статут, достигло 66. В тот день во время торжественной церемонии в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке представители Боснии и Герцеговины, Болгарии, Камбоджи, Республики Конго, Ирландии, Монголии, Нигера, Румынии и Словакии официально вручили заместителю Генерального секретаря ООН по правовым вопросам Х. Кореллу, который представлял на церемонии Кофи Аннана, свои ратификационные грамоты. "Человечество перевернуло новую страницу своей истории, - заявил г. Корелл в конце церемонии. - Я уверен, что этот шаг послужит на благо общества в будущем"[18].

Вечером того же дня, обращаясь к журналистам на пресс-конференции, Филипп Кирш (Kirsch), в то время посол Канады и председатель Подготовительной комиссии по созданию МУС, а впоследствии Президент МУС, отметил, что Римский статут вступил в силу значительно раньше, чем предполагалось по окончании Дипломатической конференции. Создание постоянно действующего уголовного суда стало логическим шагом к приоритету наднационального гуманитарного законодательства и общей идеи утверждения прав человека.

 

1.2 Принципы Римского статута, принцип дополнительности как основа функционирования Международного уголовного суда

В отличие от Международного суда справедливости в Гааге, чья юрисдикция распространяется только на государства, МУС может судить отдельных индивидов.

Его легитимность - это бесспорное преимущество перед действующим ныне Трибуналом по военным преступлениям, совершенным на территории бывшей Югославии. Так, И.И. Лукашук отмечает, что Гаагский трибунал нелегитимен хотя бы потому, что образован решением Совета Безопасности, хотя это прерогатива Генеральной Ассамблеи ООН. Следовательно, "какое бы решение ни принял этот Трибунал по делу того же Милошевича, у последнего будут основания добиваться пересмотра своего дела, несмотря на то, что в его действиях есть состав преступления против человечности, геноцид..."[19].

МУС учрежден не по политическим соображениям и не под конкретную задачу, а как инстанция высокого значения, востребованная всем мировым сообществом, с соблюдением необходимых международных норм.

Международный уголовный суд нельзя сравнивать и с Нюрнбергским трибуналом, который был созван по беспрецедентному поводу. МУС выделяется на фоне всех созданных на протяжении XX века международных трибуналов по следующим позициям: все ранее созданные трибуналы являлись временными, охватывали лишь некоторые уголовно-правовые ситуации, имели, по существу, обратную силу и, следовательно, ограниченный сдерживающий эффект, наконец, сталкивались с проблемами серьезных временных и финансовых затрат в процессе своей деятельности.

Юрисдикция МУС является лишь дополнением к национальной юрисдикции и выступает как самостоятельная только в том случае, когда национальные системы правосудия не работают. В соответствии с принципом "дополнительности" МУС будет действовать лишь в тех случаях, когда национальные правоохранительные структуры не могут или не хотят бороться с подсудными им преступлениями против мира и безопасности человечества. Например, государство может быть не заинтересовано в преследовании своих собственных граждан, особенно если они занимают высокое положение; или правовая система государства разрушена в результате внутреннего конфликта так, что в нем нет подходящего суда, а суды иностранных государств при этом не вправе распространять свою юрисдикцию.

Кроме того, полномочия МУС ограничены во времени и пространстве. Во-первых, МУС уполномочен рассматривать только те преступления, которые совершены после 1 июля 2002 г. Все преступления, совершенные до момента вступления в силу Римского статута, выпадают из сферы юрисдикции этого Суда (ст. 11, 12 Римского статута). В то же время в отношении преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, не устанавливается никакого срока давности (ст. 29 Римского статута). Это соответствует духу Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества, которая была принята Генеральной Ассамблеей ООН в 1968 году. Во-вторых, к суду будут привлекаться только те преступники, которые являются гражданами государств, ратифицировавших Римский статут, или же те, кто совершил преступление на территории этих государств. В-третьих, МУС имеет юрисдикцию в отношении преступлений, "вызывающих озабоченность всего международного сообщества", которые указаны в ст. 5 Римского статута, а именно: преступление геноцида, преступления против человечности, военные преступления и преступления агрессии.

Статья 6 Римского статута включает геноцид в юрисдикцию МУС в соответствии с положением ст. II Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него 1948 г. Геноцид - это преступление преступлений. Это те или иные действия, направленные на уничтожение части или целой группы людей. Наличие осознанного плана достижения этой цели отличает геноцид от других преступлений против человечества.

Следующие пять действий, если они совершены с намерением уничтожить полностью или частично группу людей определенной национальной, этнической, расовой или религиозной принадлежности, могут быть отнесены к геноциду: 1) убийство членов группы; 2) причинение серьезного физического или душевного вреда членам группы; 3) намеренное физическое уничтожение группы через воздействие на ее жизненные условия; 4) создание условий, имеющих целью предотвращение рождаемости внутри группы; 5) насильственное переселение детей из одной группы в другую.

При этом культурный геноцид, то есть намеренные действия, препятствующие членам группы говорить на своем языке, исповедовать свою религию или следовать своим культурным традициям, не попадает под определение Статута, за исключением случаев, когда это сопровождается одним из пяти вышеперечисленных действий. То же самое относится и к экоциду как намеренным действиям, направленным на подрыв или уничтожение экосистемы определенной территории.

В соответствии с п. 3 ст. 25 Римского статута тот, кто приказывает, призывает или принуждает кого-либо к совершению геноцида, либо тот, кто помогает, поощряет или другим образом содействует совершению или попытке совершения геноцида, виновен в геноциде. Хотя, в отличие от ст. III Конвенции о геноциде 1948 г., заговор с целью его совершения отдельно в Римском статуте не упоминается, тем не менее по смыслу п. 3 (d) ст. 25 имеются в виду практически те же действия. Для отнесения преступления к геноциду совсем не обязательно, чтобы была сделана попытка или действительно уничтожена целая группа людей или хотя бы значительная ее часть. Достаточно обвинения в намерении и преступной цели уничтожить большое количество членов группы определенного сообщества. В геноциде может быть обвинен не только глава государства или правительственный министр, кто планирует и отдает приказ совершить такое действие, но и тот, кто непосредственно это действие совершает, будь то простой пехотинец или ближайший сосед (п. 2 ст. 33).

Перечень преступлений против человечности закреплен в п. 1 ст. 7 Статута (всего 11 типов действий), а в п. 2 даются определения этих преступлений и составляющих их терминов (например, "истребление", "пытки", "преследование"). При этом Римский статут отличает преступления против человечества, которые входят в его юрисдикцию, от обычных преступлений по трем признакам: 1) действие должно быть "совершено как составная часть широко применяемых и методичных атак", как поясняется в Элементах преступлений. Термин "атака" означает не только военные действия, но может включать и такие меры, как депортация или насильственное переселение; 2) действие должно быть направлено против гражданского населения. Наличие среди группы гражданского населения небольшого количества солдат не лишает ее статуса гражданской; 3) действие должно быть совершено в соответствии с политикой государства или организации. Несистематические и случайные действия, которые не достигают уровня преступлений против человечности, как таковые Судом не преследуются.

Все военные преступления делятся на две группы. Первую составляют преступления, перечисленные в Женевских конвенциях 1949 года. При условии, что они совершены в отношении тех, кто находится под защитой этих Конвенций, включая раненых солдат, раненых или лиц, потерпевших кораблекрушение, моряков, военнопленных, гражданского населения на оккупированных территориях. Вторая группа содержит широкий спектр нарушений международно-правовых норм, включая признанные таковыми "Гаагским правом", I Протоколом к Женевским конвенциям и обычным международным правом.

Отдельно следует сказать о преступлении агрессии, потому что до сих пор так и не выработано приемлемое для всех государств определение этого преступления. Было принято решение рассмотреть этот вопрос на специальной сессии Ассамблеи государств - участников Статута через семь лет после вступления его в силу, то есть в 2009 году. В Заключительном акте Римской конференции рекомендовалось также рассмотреть включение международного терроризма и международной торговли наркотиками в перечень преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС.

Помимо этих четырех "основных категорий преступлений" МУС вправе принимать санкции относительно ряда "дополнительных" преступлений и нарушений, совершаемых во время расследования или судебного процесса. МУС обладает юрисдикцией в отношении следующих преднамеренно совершенных преступлений против отправления им правосудия: 1) дача ложных показаний после принятия обязательства давать правдивые показания; 2) представление заведомо ложных или сфальсифицированных доказательств; 3) противоправное оказание воздействия на свидетеля, создание помех или препятствий присутствию свидетеля или даче им показаний, воздействие на свидетеля в качестве возмездия за дачу им показаний или уничтожение доказательств, их фальсификация или препятствие их сбору; 4) создание препятствий, запугивание или противоправное воздействие на должностное лицо МУС с целью принудить или убедить должностное лицо не выполнять или выполнять ненадлежащим образом его обязанности; 5) оказание воздействия на должностное лицо МУС в качестве возмездия за то, что это или иное должностное лицо выполняло свои обязанности; 6) вымогательство или получение взятки в качестве должностного лица МУС в связи со своими официальными обязанностями (ст. 70). Меры наказания за такие преступления в Статуте не указаны, но они включены в проект Правил процедуры и доказывания. В основном это штраф и лишь в случае отказа выплаты штрафа как крайняя мера может применяться лишение свободы.

В соответствии со ст. 77 Римского статута МУС может назначить одну из следующих мер наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотренного в ст. 5 Римского статута: а) лишение свободы на определенный срок, исчисляемый в количестве лет, которое не превышает максимального количества в 30 лет, или б) пожизненное лишение свободы в тех случаях, когда это оправдано исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными обстоятельствами лица, признанного виновным в его совершении. Помимо лишения свободы МУС может назначить штраф и конфискацию доходов, имущества и активов, полученных прямо или косвенно в результате преступления, без ущерба для прав bona fide третьих сторон. Институционально-организационные аспекты деятельности МУС. Здесь имеются в виду рабочие органы МУС (Президиум, Три палаты, Офис (Канцелярия) Прокурора, Секретариат), их персональный состав, порядок работы и иные оперативные вопросы деятельности[20]. Большая часть соответствующих положений изложена в части 4 Римского статута "Состав и управление делами Суда".

Римский статут предусматривает создание трех палат в рамках МУС, которые соответствуют порядку "продвижения дела в Суде":

1. Палата предварительного производства (Pre-Trial Chamber) занимается обеспечением расследования дела, дает Прокурору МУС санкцию на расследование по собственной инициативе, выдает ордер на арест и приказ о явке в Суд, принимает решение об утверждении обвинений и пр.

2. Судебная палата (Trial Chamber) рассматривает дело по существу и принимает итоговое решение, которое само по себе не должно выходить за рамки фактов и обстоятельств, изложенных в обвинении. Также установлена обязанность обосновывать это решение со ссылкой исключительно на доказательства, представленные в МУС и рассмотренные им в ходе судебного разбирательства. В случае установления вины лица, обвиняемого в совершении преступления, МУС принимает решение о назначении наказания. При этом Судебная палата может провести дополнительное судебное слушание для определения конкретной меры наказания.

3. Апелляционная палата (Appeals Chamber) является органом, нетипичным для международных судебных учреждений. Стороны процесса могут обращаться к ней в случае обжалования решений двух других палат МУС. При рассмотрении дела она обладает теми же полномочиями, что и Судебная палата, однако ее решения являются окончательными и обжалованию не подлежат.

3 - 10 сентября 2002 г. в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке прошла первая сессия Ассамблеи государств - участников МУС, начавшая процедуру формирования его рабочих органов. Каждое государство имеет в Ассамблее одного представителя и один голос, чем подчеркивается суверенное равенство всех стран. Единственной причиной, по которой представителя государства могут лишить голоса в Ассамблее, является финансовая задолженность перед МУС.

В ходе этой первой сессии решались в основном процедурные вопросы. Представитель Иордании в ООН принц Зейд Раад Зейд аль-Хусейн был назначен председателем Ассамблеи. Также было объявлено о начале процедуры выдвижения кандидатур на замещение должностей судей, Прокурора МУС и его заместителей. На сессии рассматривались такие важные документы, как проект Правил процедуры и доказывания, проект Элементов преступлений, а также было согласовано время и место проведения следующей сессии Ассамблеи.

В персональный состав МУС вошли судьи, Прокурор, заместители Прокурора и секретарь. Они пользуются теми же привилегиями и иммунитетами, которые предоставляются главам дипломатических представительств. Судебно-процессуальный иммунитет любого рода в отношении всего ими сказанного либо написанного, а также действий, совершенных ими в официальном качестве, продолжает предоставляться им и после истечения срока их полномочий (ст. 48 Римского статута).

В феврале 2003 г. были избраны формально на девятилетний срок первые 18 судей МУС (11 мужчин и семь женщин). В начале марта в соответствии со ст. 38 Римского статута 18 судей выбрали из своего состава на шестилетний срок Председателя МУС, которым стал канадец Ф. Кирш[21], вошедший в качестве судьи в Апелляционную палату МУС, а также двух женщин в качестве первого и второго вице-председателя МУС - судью Палаты предварительного производства А. Куньехиа (Гана) и судью Судебной палаты Е. Одио (Коста-Рика).

На выборах судей в ходе заседания второй сессии Ассамблеи государств - участников Римского статута, которое состоялось 8 - 12 сентября 2003 г. в Нью-Йорке, свои кандидатуры выдвигали лишь те страны, которые успели ратифицировать Римский статут до 30 ноября 2002 г. Отказавшись от ратификации в указанный срок, Россия, как, кстати, и США, не вошла в число стран - учредителей МУС, не получила права голоса в Ассамблее государств-участников и перешла в разряд наблюдателей. Российские представители не смогли принять участия в формировании первого состава МУС, его органов и в принятии важнейших документов.

С 6 по 10 сентября 2004 г. в Гааге состоялась третья сессия Ассамблеи государств - участников Римского статута. Обсуждалась деятельность МУС, был утвержден его бюджет на третий финансовый год, выбраны заместитель Прокурора МУС и члены Бюджетно-финансового комитета. В ходе сессии были также представлены ряд докладов, касающихся возмещения ущерба потерпевшим от нарушений международного гуманитарного права, и доклад Рабочей группы по преступлению агрессии.

Избранные судьи являются несменяемыми в течение ближайших девяти лет, кроме как по собственному желанию или по состоянию здоровья. Однако, согласно ст. 36 Римского статута, спустя три года после начала деятельности МУС треть судей первого состава остается в должности еще на три года, другая треть - на оставшиеся шесть лет. Но Римский статут дает также возможность переизбрать судей на полный срок в целях сохранения преемственности в работе Суда.

В процессе избрания первых 18 судей, в числе которых - бывшие судьи международных уголовных трибуналов ad hoc, бывшие председатели верховных национальных судов, генеральные прокуроры и министры юстиции, было сформировано два списка кандидатов. В первый список вошли кандидаты, обладающие признанной компетентностью в сфере уголовного и процессуального права, а также имеющие опыт работы в должности судьи, прокурора, адвоката или в ином аналогичном качестве. Во второй список были записаны кандидаты, являющиеся признанными авторитетами в области международного права, а также обладающие опытом работы, "имеющей отношение к предмету судебной деятельности Суда"[22]. Судьи собираются на пленарные заседания по меньшей мере один раз в год для выполнения своих функций в соответствии со Статутом, Правилами процедуры и доказывания и Регламентом МУС.

Прокурором МУС может стать, как сказано в Римском статуте, высококвалифицированное лицо, обладающее большим опытом в сфере уголовного преследования. Кандидатуры на должность заместителей Прокурора МУС назначаются Ассамблеей из списка кандидатур, предложенных самим Прокурором. В апреле 2003 г. аргентинец Луис Морено Окампо был избран первым Прокурором МУС. Он вступил в свою должность 16 июня 2003 г., и именно с этого момента началась деятельность МУС. 8 сентября 2004 г. Ассамблея провела выборы заместителя Прокурора МУС (по уголовному преследованию), на которых абсолютное большинство голосов получила г-жа Фату Бенсуда (Гамбия). В Группу следователей, возглавляемую заместителем Прокурора МУС С. Браммерцом, вошли профессиональные следователи из различных стран мира.

В функции секретаря МУС, без ущерба для полномочий Канцелярии Прокурора, входят полномочия получать, добывать и предоставлять информацию, устанавливать каналы связи с этой целью, регулярно вести архивы МУС и базы данных, в которых содержатся все подробные сведения по каждому делу, находившемуся на рассмотрении МУС. Секретарь также отвечает за обеспечение внутренней безопасности МУС в консультации с Президиумом и с Прокурором, а также с принимающим государством. Адвокаты имеют право получать соответствующую и разумную административную помощь со стороны Секретариата МУС.

Кроме того, организована Группа по оказанию помощи потерпевшим и свидетелям, которая выполняет свои функции в соответствии с п. 6 ст. 43 Римского статута. В целом за первые 12 месяцев с начала работы МУС численность его персонала возросла с семи до 55 человек.

Сотрудники Суда являются международными гражданскими служащими. Они имеют не национальные, а исключительно международные обязанности и должны соблюдать основные ценности деятельности МУС, как то: независимость от национальной принадлежности, преданность Суду и высокий уровень добросовестности. Сотрудники Суда должны разделять и руководствоваться принципами, изложенными в Римском статуте, включая веру в основные права человека, достоинство и ценность человеческой личности и равноправие мужчин и женщин. Следовательно, сотрудники должны проявлять уважение ко всем культурам; они не должны допускать дискриминации по отношению к какому бы то ни было лицу или группе лиц или каким бы то ни было образом злоупотреблять властью и полномочиями, которыми они наделены. Сотрудники Суда не должны использовать свое служебное положение или сведения, ставшие известными им при исполнении служебных функций, для финансовой или иной личной выгоды или для личной выгоды любой третьей стороны, включая семью, друзей и тех, к кому они благорасположены. Сотрудники не должны использовать свое служебное положение в личных целях в ущерб положению тех, к кому они не благорасположены. Никто из сотрудников Суда не должен принимать от какого бы то ни было правительства или от какого бы то ни было неправительственного источника никаких почетных званий, наград, услуг, подарков или вознаграждений без предварительного согласия секретаря или Прокурора, в зависимости от обстоятельств. Сотрудники не должны активно участвовать в управлении или иметь финансовую заинтересованность в деятельности каких-либо прибыльных, коммерческих или иных предприятий, если такое участие или финансовая заинтересованность позволяет сотруднику или прибыльному, коммерческому или иному предприятию извлекать выгоду благодаря служебному положению сотрудника в Суде. Что касается обжалований в отношении окончательных решений по дисциплинарным вопросам в целом, а также обжалований в отношении административных решений относительно предположительного нарушения условий назначения, МУС согласился с юрисдикцией Административного трибунала Международной организации труда. Отметим также, что МУС обязан лишить иммунитета любое из своих должностных лиц, в отношении которого каким-либо национальным судом возбуждено уголовное дело (в частности, по преступлениям против отправления правосудия, описанным в ст. 70 Римского статута).

Процедурные аспекты деятельности МУС. В Римском статуте говорится о том, что дела могут поступать в МУС тремя различными способами:

1) Прокурор МУС может инициировать расследование в случае, если совершено одно или более преступлений, основываясь на информации из любого источника, включая показания потерпевшего или его семьи, но только если это преступление и лицо, его совершившее, относятся к юрисдикции МУС;

2) государства, ратифицировавшие Римский статут, могут обратиться к Прокурору МУС с просьбой расследовать одно или более преступлений, если они относятся к юрисдикции МУС;

3) Совет Безопасности ООН может просить Прокурора МУС о расследовании одного или более преступлений, но в отличие от первых двух случаев преступление безусловно должно относиться к юрисдикции МУС, даже если оно было совершено на территории государства, которое не подписывало Римский статут, или тем лицом, которое является гражданином такого государства.

Кроме того, государства, не являющиеся участниками Римского статута, могут обратиться к Суду, если они готовы признать юрисдикцию МУС на разовой основе.

Однако в каждом из этих случаев именно Прокурор МУС, а не государства или Совет Безопасности ООН, решает вопрос о том, начинать или нет расследование дела, и выносит соответствующее определение, основываясь на результатах предварительного исследования вопроса. Прокурор отвечает за сохранность, хранение и обеспечение неприкосновенности информации и вещественных доказательств, полученных в ходе расследований, проводимых не только им лично, но и его Канцелярией. Когда Прокурор полагает, что существует серьезная опасность того, что впоследствии получить свидетельское показание не удастся, он может просить Палату предварительного производства принять такие меры, которые могут быть необходимы для обеспечения эффективности и объективности судебных разбирательств, и, в частности, назначить адвоката или судью Палаты предварительного производства для присутствия при получении свидетельских показаний в целях соблюдения прав защиты (Правило 47 Правил процедуры и доказывания МУС).

Расследование по факту совершения преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, проводит Прокурор этого Суда. При этом для возбуждения уголовного расследования по собственной инициативе Прокурору необходимо получить разрешение Палаты предварительного производства. Кстати, такие "широкие" полномочия Прокурора МУС вызывают большую озабоченность у США, усматривающих в этом возможность для спекуляций и злоупотреблений.

В статье 58 Римского статута непосредственно регулируются вопросы выдачи Палатой предварительного производства ордера на арест или приказа о явке в МУС. Так, в любое время после начала расследования Палата выдает, по заявлению Прокурора МУС, ордер на арест того или иного лица при условии, что после рассмотрения этого заявления, доказательств или другой информации, представленных Прокурором, она удостоверилась в том, что имеются разумные основания полагать, что это лицо совершило преступление, подпадающее под юрисдикцию МУС, и арест данного лица представляется необходимым. Лицо, подвергнутое аресту, незамедлительно доставляется в компетентный судебный орган государства, в котором оно содержится под стражей и который в соответствии с национальным законодательством должен проверить следующие обстоятельства: 1) выдан ли ордер на арест в отношении данного лица; 2) арестовано ли оно с соблюдением надлежащей процедуры; 3) соблюдены ли при этом все его права (ст. 59).

В Римском статуте также определено, что судебное разбирательство может проходить в любом государстве, определяемом соответствующим решением МУС, либо по месту нахождения МУС и при обязательном присутствии самого обвиняемого (обвиняемых). Судебная палата МУС должна неукоснительно обеспечить справедливое и быстрое разбирательство дела:

1) при полном соблюдении прав обвиняемого, а именно: права на справедливое и публичное слушание своего дела, проводимое беспристрастным образом, права быть в срочном порядке и подробно уведомленным на языке, который он понимает в полной мере и на котором говорит, о характере, основании и содержании предъявленного ему обвинения, права иметь достаточное время и возможность для подготовки своей защиты с помощью назначенного адвоката либо защищать себя лично, права быть судимым без неоправданной задержки, права допрашивать показывающих против него участников процесса, права бесплатно пользоваться помощью квалифицированного переводчика, права не быть принуждаемым к даче показаний, права быть свободным от бремени доказывания (ст. 67);

2) с учетом необходимости защиты потерпевших и свидетелей. Так, в соответствии со ст. 68 Статута МУС принимает надлежащие меры для защиты безопасности, физического и психического благополучия, достоинства и неприкосновенности личной жизни потерпевших и свидетелей. Государство имеет право обратиться с просьбой в МУС о принятии необходимых мер, обеспечивающих защиту его служащих или представителей, а также мер по защите конфиденциальной и чувствительной информации.

Часть 7 Римского статута содержит положения о применимых МУС мерах наказания, об определении меры наказания и предусматривает учреждение так называемого Целевого фонда в интересах потерпевших от преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС, и семей таких потерпевших (ст. 79).

При определении той или иной меры наказания МУС принимает во внимание прежде всего такие факторы, как тяжесть преступления и личность осужденного. При назначении наказания в виде лишения свободы МУС засчитывает срок предварительного содержания под стражей по постановлению МУС при наличии такого срока. Суд также может засчитать любой срок, иным образом отбытый под стражей в связи с деянием, лежащим в основе преступления (ст. 78).

В международном уголовном процессе предусматривается в качестве обязательной процедура обжалования решения об оправдании, решения о признании виновным и приговора МУС. Для этих целей Апелляционная палата МУС обладает всеми полномочиями Судебной палаты. Если Апелляционная палата приходит к заключению, что обжалуемое судебное разбирательство было несправедливым и это ставит под сомнение доверие к решению или приговору МУС, или что при вынесении обжалуемого решения или приговора были допущены существенные ошибки в факте или праве, или имело место процессуальное нарушение, она вправе: а) отменить или изменить такое решение или приговор; или б) распорядиться о проведении нового судебного разбирательства другой судебной палатой (ст. 83).

Главная роль в исполнении наказания в виде лишения свободы отводится национальным государствам. В частности, наказание в виде лишения свободы отбывается в государстве, определяемом МУС из перечня государств, уведомивших его о своей готовности принять лиц, которым вынесен приговор (ст. 103 Римского статута). МУС может в любое время принять решение о переводе осужденного в тюрьму какого-либо другого государства. Исполнение наказания в виде лишения свободы осуществляется под надзором МУС и должно соответствовать широко признанным международным договорным стандартам обращения с заключенными (ст. 104, 106). Государство исполнения приговора не вправе освобождать лицо до истечения срока наказания по приговору, вынесенному МУС. Только Суд имеет право принимать решение о каком-либо уменьшении срока наказания и выносит постановление по этому вопросу, заслушав лицо (ст. 110).

Практическая деятельность МУС. Начало практической деятельности МУС связано с первыми расследованиями, проведенными по его инициативе. С момента начала своей деятельности Прокурор МУС получил уже более 700 обращений[23]. Но до сих пор МУС занимался расследованием преступлений лишь в двух африканских странах - в Уганде и Конго.

В конце июня 2004 г. Прокурор МУС Л. Морено Окампо объявил в Гааге о начале первого в истории этого судебного органа расследования, которое касается преступлений, совершенных на территории Демократической Республики Конго (ДРК) с 1 июля 2002 г., когда вступил в силу Римский статут. С тех пор в МУС поступала информация о тысячах людей, погибших в Конго в результате массовых убийств. "Начало первого расследования МУС является важным шагом вперед для международного правосудия, шагом вперед в деле недопущения безнаказанности преступников и в деле защиты жертв преступлений. Решение начать расследование было принято в сотрудничестве с ДРК, правительствами других стран и международными организациями", - заявил Л. Морено Окампо[24].

Главный прокурор МУС также отметил, что решение о начале расследования событий в Конго было принято после всестороннего рассмотрения требований Римского статута относительно юрисдикции МУС. Римский статут делает различие между предварительным анализом ситуации и расследованием преступлений. Перед тем как начать расследование, Прокурор МУС должен проанализировать имеющуюся информацию и удостовериться в том, что начало расследования будет отвечать положениям Статута. Офис Прокурора МУС с июля 2003 г. проводил тщательный анализ ситуации в ДРК, первоначально сосредоточив внимание на преступлениях, совершенных в области Итури. В сентябре того же года Прокурор проинформировал государства, ратифицировавшие Римский статут, о своей готовности просить разрешения Палаты предварительного производства МУС начать расследование. В направленном в МУС в ноябре 2003 г. письме конголезское правительство приветствовало намерение МУС начать расследование, а в марте 2004 г. ДРК официально заявила о передаче дела под юрисдикцию этого Суда.

Политический аспект и проблема авторитетности МУС. Уже сегодня можно выделить основные изъяны созданного в Гааге органа международного правосудия, своевременное преодоление которых во многом будет определять престиж и эффективность этой структуры. Поскольку не предусматривается создания собственной инфраструктуры МУС по задержанию преступников и их наказанию, готовность стран сотрудничать с этим Судом будет зависеть от его морального веса и авторитетности.

Создание МУС вызвало неизбежно больше вопросов, чем ответов. Это связано с тем, что человечеством еще не выработаны универсальные критерии таких базовых понятий, как "добро", "зло", "справедливость", "истина" и пр. Юридические определения преступлений против мира и безопасности человечества, как бы подробно и детально они ни описывались в Римском статуте, все же недостаточно точны. Вне границ компетенции МУС по-прежнему остаются такие наиболее резонансные преступления, как международный терроризм, военная агрессия и некоторые другие. Еще один важный аспект - географическое представительство государств - участников МУС, которыми сегодня в основном являются отдельные западные страны и государства "третьего мира". Римский статут ратифицирован весьма незначительным количеством азиатских стран и до сих пор не подписан ни одной арабской страной. Кроме того, неустойчивость позиций МУС объясняется отсутствием реальной судебной практики. Сохраняется также опасность давления на МУС со стороны более развитых и могущественных держав, способных использовать его в политических целях. Как справедливо заметил заместитель председателя Комитета Государственной Думы по безопасности М.И. Гришанков, "будущее Суда во многом зависит от того, насколько в своей практической деятельности он будет действовать объективно, политически неангажированно, в соответствии со своим Статутом и нормами международного права"[25].

С учетом внутренних проблем МУС и нежелания таких влиятельных стран, как США, Россия и Китай, ратифицировать Римский статут, единственной реально осуществляемой им функцией остается профилактическая. Но противники МУС утверждают, что даже его профилактическое значение может оказаться весьма незначительным. Так, создание Международного трибунала по бывшей Югославии в 1993 году не воспрепятствовало массовым убийствам в Сребренице в 1995 году, не говоря уже о Нюрнбергском и Токийском трибуналах[26].

МУС и иные структуры, поддерживающие идею международного уголовного правосудия, уделяют большое внимание популяризации самой этой идеи, преодолению негативного или агрессивно-отрицательного отношения к этому во многом позитивному начинанию. МУС и его Президиум стремятся к тому, чтобы при опубликовании всех документов в соответствии с Римским статутом и Правилами процедуры и доказывания соблюдались требования об обеспечении безопасности потерпевших и свидетелей и сохранении тайны судопроизводства. Секретарю МУС вменяется в обязанность передача адвокатам информации и других данных о прецедентном праве МУС, а также сотрудничество с национальными ассоциациями юристов и адвокатов для содействия специализации и обучению их по правовым нормам, устанавливаемым Римским статутом и Правилами процедуры и доказывания МУС. Секретарь МУС и Группа по оказанию помощи потерпевшим и свидетелям информируют о соответствующих правах и возможностях по Статуту и Правилам; обеспечивают своевременное ознакомление с соответствующими решениями МУС с соблюдением положений, касающихся конфиденциальности; могут обсуждать с государствами соглашения о переселении или оказании вспомогательных услуг в отношении травмированных или подвергшихся угрозам потерпевших, свидетелей и других лиц, которым грозит опасность из-за показаний таких свидетелей; предоставляют административную и техническую помощь свидетелям, потерпевшим, которые предстают перед МУС, и другим лицам, которым грозит опасность из-за показаний таких свидетелей, на всех этапах разбирательства и после него в разумных пределах; проводят инструктаж своего персонала в отношении безопасности, физической неприкосновенности и защиты достоинства потерпевших и свидетелей, в том числе по вопросам, касающимся гендерной и культурной специфики.

Наконец, в целях поддержания престижа МУС и его аполитичной и беспристрастной сущности в Правилах процедуры и доказывания предусматриваются ситуации совершения "серьезного проступка" или "серьезного нарушения обязанностей", в которых судьи, Прокурор, его заместитель, секретарь и его заместитель могут быть отрешены от занимаемой должности или подвергнуться дисциплинарным взысканиям (выговору или штрафу в размере, не превышающем суммы выплачиваемого МУС оклада за шесть месяцев).

В Международный уголовный суд по состоянию на 20 мая 2006 г. переданы несколько ситуаций о преступлениях, подпадающих под его юрисдикцию. При этом одна ситуация (Дарфур, Судан) передана Советом Безопасности ООН, три другие - государствами - участниками МУС: Демократической Республикой Конго, Республикой Уганда, Центральноафриканской Республикой.

Никто не спорит с тем, что преступность, в особенности международную, полностью искоренить невозможно. Но международное сообщество должно иметь в своем распоряжении механизм осуществления правосудия в случае совершения наиболее серьезных нарушений, затрагивающих коренные интересы всего человечества. Само право на суд за преступления против международного права должно реализовываться всем международным сообществом, а не каким-либо одним государством или группой стран, и посредством созданного на постоянной основе специально для этих случаев Международного уголовного суда.

влияние римский статут уголовное право


Глава 2 Влияние Римского статута на уголовное законодательство государств – участников Римского статута

2.1 Римский Статут и уголовное законодательство Германии

Принятие Статута Международного уголовного суда (далее - МУС либо Суд) на Римской дипломатической конференции в июне 1998 г. и его достаточно быстрое (1 июля 2002 г.) вступление в силу подвело черту под многолетними усилиями международного сообщества, направленными на учреждение постоянно действующего международного судебного органа, наделенного уголовной юрисдикцией в отношении физических лиц, обвиняемых в совершении геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений. Однако для эффективного функционирования МУС и всестороннего сотрудничества государств-участников с Судом существенно важной проблемой является имплементация Статута, предполагающая принятие соответствующего национального законодательства. В этой связи опыт Германии является весьма интересным как с доктринальной точки зрения, так и в практическом плане в качестве имплементационной модели[27].

Как известно, Федеративная Республика Германия была активно вовлечена в процесс учреждения Международного уголовного суда и стала 25-м государством, которое ратифицировало его Статут (11 декабря 2000 г.)[28]. В целом стратегия федерального правительства Германии по имплементации Статута МУС основывалась на трехэтапной процедуре внесения изменений во внутреннее законодательство.

Первым важнейшим шагом явилась имплементация stricto sensu, предполагающая обеспечение согласованности между Основным законом Германии и Статутом. Еще до ратификации Статута, которая состоялась 11 декабря 2000 г., был принят законопроект о внесении изменений в Конституцию страны, в результате, которого был урегулирован один из наиболее сложных вопросов обеспечения согласованности Статута МУС с нормами национального законодательства в связи с возможной передачей собственных граждан под юрисдикцию международных уголовных трибуналов.

С другой стороны, еще во время подписания Римского статута 9 декабря 1998 г. правительство Германии заявило о намерении адаптировать немецкое уголовное законодательство к его нормам и положениям международного гуманитарного права. В этих целях в октябре 1999 г. была создана рабочая группа, в которую вошли представители министерств юстиции, иностранных дел, обороны и 6 экспертов, обладающих признанным авторитетом в области международного уголовного права. В мае 2000 г. указанная группа завершила свою работу и передала подготовленный проект Кодекса преступлений против международного права Министерству юстиции ФРГ. Именно данный проект составил основу нового Кодекса и был впоследствии принят лишь с незначительными изменениями[29].

Петер Вилкицки, бывший руководитель Департамента уголовного права Министерства юстиции ФРГ (г. Бонн, Германия), и Штефан Месеке, референт проекта по Программе ЕС (г. Берлин, Германия), в докладе на тему "Имплементация Римского статута Международного уголовного суда в Германии как возможная модель для других стран"[30], описали процесс имплементации Римского статута в Германии, когда в течение 2000 - 2002 гг. было принято шесть федеральных законов, в частности Закон об изменении Основного Закона ФРГ (о возможности передачи немецких граждан МУС и/или их выдачи государствам - членам ЕС при условии соблюдения принципа верховенства права), Закон об имплементации Римского статута и Закон о сотрудничестве с МУС[31]. Далее докладчики охарактеризовали уголовно-правовые и процедурные аспекты имплементации. Был внесен ряд поправок в УК ФРГ с целью привлечения к ответственности за преступления против отправления правосудия МУС и принят Кодекс преступлений против международного права (нем. Volkerstrafgesetzbuch) от 26 июня 2002 г. Этот своеобразный международный Уголовный кодекс состоит из двух частей: "Общие положения" и "Уголовно-наказуемые нарушения международного права". Его Особенная часть включает три раздела, посвященные преступлению геноцида и преступлениям против человечности, военным преступлениям, иным уголовно наказуемым деяниям. Этот Кодекс - уникальный пример комплексного межотраслевого консолидированного закона, позволяющего адекватно выполнять международные обязательства страны по сотрудничеству в борьбе с преступлениями против мира и безопасности человечества».

И.А. Ледях по этому поводу пишет: «В целях адаптации уголовного права ФРГ к положениям Римского статута МУС интерес представляет так называемый Кодекс преступлений против международного права (Volkerstafgesetzbuch), принятый и вступивший в силу в 2002 г.

Действующий Уголовный кодекс ФРГ был дополнен законодателем новым первым разделом, именуемым Международный уголовный кодекс (МУК). В нем закреплены три состава международных преступлений, как они обозначены нормами Римского статута МУС: геноцид, преступления против человечности и военные преступления, а также определены условия их преследования прокуратурой и судами ФРГ.

Как отмечают в связи с этим немецкие криминалисты, Римский статут не только учредил МУС, но и стал кодексом универсального уголовного права, квалифицируя наиболее тяжкие международные преступления и детально регулируя необходимые признаки индивидуальной уголовной ответственности по международному праву.

В комментариях выделены аспекты преследования преступлений, совершенных за пределами Германии и вне связи с нею. Это значит, что независимо от места совершения преступления, от того, кто совершил или против кого совершены данные международные преступления, виновные лица могут быть судимы на основании норм германского уголовного права.

При этом согласно новому разделу - МУК, закрепленные в нем составы преступлений подлежат универсальной юрисдикции. Тем самым законодатель прямо отверг ранее принятое Федеральной судебной палатой ФРГ решение от 30 апреля 1999 г. В нем указывалось, что иностранец, совершивший акт геноцида за пределами страны, может быть судим в Германии на основании универсальной юрисдикции только при наличии определенных условий. В новом варианте, утвержденном в МУК, принцип универсальной юрисдикции, в сущности, освобожден от каких-либо ограничений»[32].

Широкое определение данного принципа находит подтверждение в обычном международном праве[33] и поддерживается многими юристами, которые считают, что универсальная юрисдикция черпает свою легитимность из того факта, что международные преступления несовместимы с фундаментальными интересами международного сообщества, в особенности в части обеспечения мира и безопасности человечества. Подчеркивается, что это соответствует защите интересов каждого, а не только государства и его правоохранительных органов[34].

В то же время профессор Гумбальдского университета (Берлин) Флориан Ессбергер при обосновании этой позиции затрагивает и проблему интерпретации национального суверенитета в рамках присущего ему принципа невмешательства. Он полагает, что подобная трактовка суверенитета с неизбежностью ведет к ограничению компетенции государственных и судебных органов при регулировании режима пресечения международных преступлений на основе универсальной юрисдикции, сводя ее к территориальной юрисдикции[35].

Однако многие юристы, например, известный немецкий международник К. Томушат, критически оценивает столь широкий подход в определении универсальной юрисдикции[36]. Считается, что ее применение национальными судьями к международным преступлениям создает труднопреодолимые проблемы, в том числе и в области международной политики. С целью устранить возникновение таких преследований, пресечение которых ведется на основе применения неограниченной универсальной юрисдикции, законодатель ФРГ вслед за введением в УК специального раздела о МУК внес соответствующие изменения и в ст. 153 f УПК.

В статью включены дополняющие ее положения, позволяющие органам прокуратуры и суда отказаться от преследования и наказания лиц за преступления, предусмотренные в ст. ст. 6 - 14 нового раздела МУК. В § 153 УПК оговорены следующие ситуации: когда обвиняемый не находится на территории Германии; когда отсутствуют основания подозревать, что такие преступления совершил немецкий подданный или оно было совершено против немецкого подданного. Правомерным основанием в отказе начать уголовные преследования также является обстоятельство, когда преступление уже расследуется международным судом или судом другого государства, на территории которого было совершено такое преступление, чей подданный подозревается в его совершении или его подданному был причинен ущерб. Указаны и некоторые другие ситуации.

Законом от 29 ноября 2000 г. об изменении ст. 16 Конституции ФРГ (вступил в силу 2 декабря 2000 г.), в отступление от принципа невыдачи собственных граждан, была предусмотрена возможность экстрадиции немцев в государства - члены Европейского союза или передачи Международному суду при условии соблюдения принципов верховенства права. При этом изменения, внесенные в немецкое законодательство, сопровождались как содержательным, так и терминологическим размежеванием двух процедур. В частности, термин "экстрадиция" ("Auslieferung") был заменен термином "передача" ("Uberstellung") в контексте сотрудничества с международными трибуналами[37]. Таким образом, путем конституционных изменений Германия решила две фундаментальные задачи: во-первых, допустила передачу немцев Международному уголовному суду; во-вторых, предусмотрела возможность сотрудничества с государствами - участниками Европейского союза в форме передачи собственных граждан согласно Европейскому ордеру на арест, заменившему с 1 января 2004 г. формальную процедуру экстрадиции новым юридическим инструментом, позволяющим осуществить передачу обвиняемых или осужденных без длительных задержек и различного рода юридических формальностей, характерных для экстрадиционных процедур[38].

И наконец, для полного и всестороннего сотрудничества с МУС и реализации обязательств, предусмотренных ст. 86 Статута Суда, 21 июня 2002 г. был принят Закон о сотрудничестве с Международным уголовным судом (Gesetz zur Ausf hrung des Remischen Statuts des Internationalen Strafgerichtshofs vom 17. Juli 1998)[39].

Таким образом, после ратификации Римского статута, Германия на практике провела процедуру имплементации его положений в национальное уголовное законодательство. Наиболее важным и ценным для настоящего исследования представляется здесь не сам факт введения в УК ФРГ нового первого раздела, установившего составы международных преступлений, а четкое разграничение юрисдикции внутригосударственных органов, осуществляющих уголовное преследование и юрисдикции МУС с установлением преимущественного права последнего рассматривать уголовные дела о преступлениях, предусмотренных первым разделом УК ФРГ. Полагаю, что эта новелла уголовного права Германии представляет из себя образец исключительно качественной юридической техники, и опыт Германии вполне мог бы быть использован нашей страной в процессе имплементации положений Римского статута во внутреннее уголовное законодательство, о котором мы будем говорить в третьей главе настоящей дипломной работы.

2.2 Римский статут и законодательство Швейцарии

«Швейцария подписала Римский Статут 18 июля 1998 г. Поскольку правительство страны заявило о своем намерении сделать Швейцарию одним из первых 60 государств, ратифицировавших Римский Статут, был составлен жесткий график. В ходе окончательного голосования, имевшего место 22 июня 2001 года, Федеральное Собрание приняло Римский Статут 181 голосом против 8 (Национальный совет) и 43 голосами против 0 (Совет кантонов) соответственно. В тот же день был принят закон по данному вопросу. Поскольку в установленный срок не было принято решения о проведении референдума, Швейцария сдала свою ратификационную грамоту на хранение Генеральному секретарю ООН 12 октября 2001 г., став, таким образом, 43-м государством-участником Римского статута. Федеральный закон о сотрудничестве с МУС (CICCL) вступил в силу одновременно с Римским Статутом 1 июля 2001 года»[40].

Говоря об опыте имплементации положений Римского Статута в Швейцарии, следует более подробно остановиться на исключительно ценном опыте этой страны в решении вопроса о выдаче МУС обвиняемых –граждан стран, ратифицировавших Римский Статут, для придания их международному уголовному суду, без проведения конституционных реформ.

Как показал опыт имплементации Римского статута МУС, наиболее сложной в юридическом отношении и деликатной с политической точки зрения явилась проблема урегулирования конституционно-правовых вопросов[41], в числе которых наибольшей остротой отличалась необходимость обеспечения совместимости конституционного запрета об экстрадиции собственных граждан с процедурой передачи обвиняемых МУС[42].

Как известно, среди различных видов сотрудничества, предусматриваемых частью 9 Римского статута, одной из важнейших является передача обвиняемых, которая осуществляется безотносительно к правовому статусу лица, и в частности его гражданству. Согласно ст. 89 Статута МУС Суд может препроводить просьбу об аресте и передаче лица любому государству, на территории которого находится это лицо, и обращается к этому государству с просьбой о сотрудничестве в производстве указанных действий. Государства-участники в соответствии с положениями настоящей части и процедурой, предусмотренной их национальным законодательством, выполняют просьбы о производстве ареста и передаче. Как видно из содержания указанной статьи, она не предусматривает каких-либо изъятий для осуществления сотрудничества с учетом такого критерия, как гражданство.

В этой связи указанная процедура создала серьезную конституционную проблему для стран, принявших решение о ратификации Статута МУС, поскольку в подавляющем большинстве случаев государства отказывают в экстрадиции собственных граждан[43].

Механическое распространение общих экстрадиционных запретов на передачу обвиняемых МУС по существу могло бы означать полное блокирование деятельности последнего и препятствовало бы осуществлению юрисдикции нового международного судебного учреждения.

Компромиссное решение, которое было отражено в окончательной редакции Статута и имело целью устранение возможных коллизий норм национального права и положений Статута, свелось к тому, что в ст. 102 Римского Статута была проведена дифференциация понятий "экстрадиция" (extradition) и "передача" (surrender), в соответствии с которой передача означает доставку лица государством в Суд в соответствии со Статутом, а экстрадиция - доставку лица одним государством в другое в соответствии с положениями международного договора, конвенции или актов национального законодательства. Причем различия, касающиеся содержания указанных понятий, выходят далеко за рамки терминологических характеристик[44].

Вместе с тем даже с учетом многочисленных критериев, свидетельствующих о различии правовой природы экстрадиции и передачи лиц, для ратификации договора о создании МУС было необходимо разграничить рассматриваемые процедуры и установить совместимость норм Статута с конституционными нормами о запрете выдачи граждан.

Подобный вариант был использован Швейцарией, Конституция которой (ст. 25 (1)) предусматривала, что граждане не могут быть высланы из страны, а для выдачи их иностранному государству требуется их согласие[45].

В связи с ратификацией Статута МУС необходимо было решить вопрос о том, следует ли вносить изменения в Конституцию страны либо участие в деятельности Суда может быть осуществлено и без конституционных реформ.

В своем Послании от 15 ноября 2000 г. Федеральный совет Швейцарии установил, что ст. 25 (1) Конституции не создает каких-либо препятствий для возможной передачи швейцарского гражданина МУС. Приняв во внимание доводы Федерального совета, Парламент Швейцарии решил, что внесения изменений в Конституцию не требуется[46], поскольку выдача гражданина Швейцарии МУС не является выдачей иностранному государству.

На мой взгляд, это решение основано на положении Конституции Швейцарии о том, что "Право является основой государства, и оно устанавливает пределы его деятельности"[47], учитывая то, что Римский Статут Швейцарией ратифицирован и, соответственно, является частью национальной правовой системы. Учтено при этом и положение ст. 5 Конституции Швейцарии, согласно которому, деятельность государства осуществляется в интересах общества[48].

Мнение юристов Швейцарии по этому вопросу таково: «Цель принципа неизменности условий в области выдачи (экстрадиции) / передачи состоит в том, чтобы не допустить осуждения лица за преступление, за которое выдача (экстрадиция) / передача не предусмотрена. Исходя из этого понимания, представляется ясным, что концепция неизменности условий в контексте передачи Суду должна рассматриваться как излишняя, поскольку очевидно, что если какое-либо лицо передается Суду, то передающее государство признало компетенцию Суда. Когда компетенция признана в отношении одного преступления на основании статей 5-8 Римского Статута, определяющих юрисдикцию Суда, нет никаких причин для того, чтобы ставить под сомнение компетенцию Суда в отношении любого другого преступления, подпадающего под его юрисдикцию. Поэтому, учитывая особые отношения Суда с его государствами-членами, швейцарский закон предусматривает, что Суд может преследовать, наказывать или содержать под стражей лицо, которое ему передается, за любое деяние, входящее в юрисдикцию Суда, тем самым отменяя норму о неизменности условий»[49].

Более того, вопрос о выдаче лиц, преследуемых и осужденных МУС был решен в Швейцарии практически, что представляется более ценным, чем любые декларации, не имеющие под собой правового механизма для их практического применения.

О. Торманн – судья Швейцарского кантона Фрибург, по этому поводу пишет: «Важнейший вопрос, ответ на который необходимо найти при составлении юридического документа о сотрудничестве с МУС, заключается в следующем: выдавать ли национальный ордер на арест, или объявить ордер, выданный МУС могущим быть осуществленным в судебном порядке. Было решено, что Центральная служба будет выдавать швейцарский ордер на арест. Этот ордер на арест будет выдаваться на основании ордера, выданного МУС, или – в неотложных случаях – только на основании заявления Суда о том, что такой ордер на арест был выдан… Эта вторая возможность приводит к решению о выдаче национального ордера на арест, так как время может быть чрезвычайно важным фактором, а взятие под стражу в Швейцарии возможно лишь на основании юридического решения. Учитывая, что выдача национального ордера на арест может потребовать много времени, национальный ордер на арест может быть выдан непосредственно после ареста – это является преимуществом по сравнению с процедурой выдачи (экстрадиции)… Арестованному лицу сообщается о возможности обжалования ареста в течение десяти дней, а так же о его праве на услуги адвоката, назначенного Центральной службой. Наконец, выдача национального ордера на арест означает, что Федеральный верховный суд Швейцарии только контролирует национальный ордер на арест. Еще одно преимущество состоит в том, что во всех случаях, когда оспаривается юридическая сила ордера на арест, выданного МУС, швейцарский ордер сохраняет свою юридическую силу как достаточное основание для содержания по стражей до выдачи»[50].

Германия, об имплементации Римского Статута в уголовное законодательство которой мы говорили выше, пошла другим путем. Для урегулирования вопросов совместимости Статута с системой национального законодательства эта страна избрала путь конституционных реформ.

Однако, в отношении имплементации Римского Статута на уровне Конституции, для Российской Федерации, по ряду причин, о которых мы будем говорить в третьей главе настоящего дипломного исследования, представляется более приемлемым использование опыта Швейцарии.

В связи с имплементаций Римского Статута Швейцария не стала вносить изменений и в свой Уголовный кодекс. Отказ от внесения таких изменений основан на том, что УК Швейцарии[51] содержит положения об уголовной ответственности за преступления, составы которых, по существу, идентичны составам, предусмотренным Римским Статутом[52].

Некоторые изменения в УК Швейцарии были внесены в контексте общего приведения уголовного законодательства этой страны в соответствие с нормами международного права. Этот процесс, начавшийся в 2001 году был завершен вступлением в силу с 1 октября 2003 года соответствующего пакета федеральных законов.


Глава 3 Проблема ратификации Римского Статута Российской Федерацией

 

3.1 Россия и МУС

7 июня 2007 г. в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ (далее - ИЗиСП) при участии Института права и публичной политики был проведен Международный круглый стол на тему "Законодательство об имплементации Римского статута Международного уголовного суда в Российской Федерации: проблемы и перспективы". Этот научный форум был запланирован как одно из мероприятий специальной Программы Европейских сообществ "Информационная и ратификационная компания о деятельности Международного уголовного суда в России, Турции и странах Центральной Азии"[53].

Открывая работу Международного круглого стола, первый заместитель директора ИЗиСП доктор юридических наук, профессор Ю.А. Тихомиров подчеркнул, что проблема имплементации Римского статута в Российской Федерации весьма актуальна, но одновременно сложна и многоаспектна. Наряду с интенсивной консолидацией позитивных правовых институтов и структур на межгосударственном уровне (по вопросам международной безопасности, защиты прав человека, экологии и климата, международной законности и правопорядка) нужно отметить и резко деструктивную деятельность некоторых должностных лиц и руководителей ряда стран, совершивших тягчайшие преступления против мира и безопасности человечества. В истории были примеры консолидированной борьбы государств с такими преступлениями, и сегодня на международную арену выходит еще один мощный публичный институт - МУС. Необходим внимательный объективный анализ зарубежного опыта, в частности ФРГ и других стран, в деле гармонизации национальной правовой и судебной системы с МУС, так как нашей стране еще предстоит пройти неблизкий путь к ратификации Римского статута[54].

Во вступительной части слово было предоставлено доктору Хансу Борну (Институт Густава Штреземанна - Европейский университет ФРГ, г. Бонн), который представил Международный проект по Программе Европейских сообществ, направленный на продвижение принципа универсальности Римского статута, информированности общественности о деятельности МУС. В рамках публичных мероприятий (круглые столы, тренинги, медиа-брифинги) происходит постепенная адаптация правосознания и правопонимания к восприятию Римского статута, что существенно для формирования позиции национальных государств и гражданского общества по отношению к МУС.

Судья Международного уголовного суда (г. Гаага, Нидерланды), экс-судья Конституционного Суда Латвии профессор Анита Ушацка в своем докладе раскрыла особенности Международного уголовного суда как органа международного правосудия. Она обратила внимание на расширяющуюся всемирную поддержку МУС[55]. В Японии намечена дата ратификации Статута к 1 октября 2007 г.[56]. Украина ратифицировала Соглашение о привилегиях и иммунитетах членов МУС[57]. Важно отметить, что кандидатуры на должности 18 судей МУС выдвигаются государствами-участниками, избираются тайным голосованием на заседании Ассамблеи государств-участников с учетом справедливого представительства основных правовых систем мира, географических регионов и гендерного фактора.

А. Ушацка проанализировала главные особенности МУС и прежде всего режим комплементарности (дополнительности) его юрисдикции. Сейчас в Суде складывается такое положение, что три из четырех рассматриваемых ситуаций[58] переданы под его юрисдикцию самими государствами, на территории которых происходят вооруженные конфликты и совершаются военные преступления. Относительно этих трех ситуаций существует проблема возможного их отзыва из-под юрисдикции Суда, если будет решено урегулировать конфликт другим, более традиционным способом или объективно изменится положение в стране. Четвертой рассматриваемой в МУС ситуацией является дело по Дарфуру (Судан), переданное Советом Безопасности ООН. Суд уже выдал два ордера на арест суданских граждан, но власти Судана почти не сотрудничают с МУС, ссылаясь на то, что в их стране действует вполне эффективная судебная система. Прокурор МУС Луис Морено-Окампо пока ни разу не воспользовался своим правом возбуждения дела в Суде, хотя только за первый год работы получил более 500 заявлений о преступлениях от частных лиц и неправительственных организаций из 66 стран.

Заявления были отклонены, так как к юрисдикции МУС относятся лишь три категории преступлений: геноцид, преступления против человечности и военные преступления, совершенные после 1 июля 2002 г. Важное значение Римского статута состоит и в том, что в нем впервые в истории международного уголовного права нашли закрепление положения гендерного характера и повышенной защиты жертв преступлений, особенно женщин и детей. Заведующий отделом международного публичного права ИЗиСП, судья Конституционного Суда РФ в отставке доктор юридических наук, профессор О.И. Тиунов посвятил свое выступление[59] актуальным вопросам национально-правовой имплементации положений Римского статута.

Он подчеркнул особое значение взаимосвязи Римского статута с другими международно-правовыми актами, в частности Конвенциями по борьбе с международными преступлениями (Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. и др.). Вытекающее из ст. 86 Римского статута общее обязательство государств всесторонне сотрудничать с МУС может натолкнуться на определенные конституционно-правовые коллизии.

Одно из часто критикуемых положений Римского статута - это правило об обязательной передаче граждан под юрисдикцию МУС.

О.И. Тиунов, проанализировав соответствующие положения Конституции РФ, сделал вывод, что выдача иностранных граждан и лиц без гражданства другим государствам и передача осужденных для отбывания наказания в других государствах возможны: 1) если они не относятся к категории лиц, получающих политическое убежище; 2) если они совершали действия или бездействия, признаваемые в Российской Федерации преступлениями; 3) если эти вопросы урегулированы федеральным законом или международным договором РФ (например, Римским статутом в случае его ратификации). По мнению докладчика, в нашей стране отдельные положения Римского статута, участником которого она пока не является, должны квалифицироваться как содержащие общепризнанные принципы и нормы, имеющие значение международного обычая, и наше государство обязано их соблюдать.

Помощник представителя Генерального прокурора РФ в Государственной Думе ФС РФ кандидат юридических наук В.Н. Додонов в докладе о модели имплементации Римского статута в зарубежных государствах отметил, что каждое государство свободно в выборе имплементационных подходов, если при этом оно действует добросовестно с целью выполнения своих обязательств по Статуту путем: инкорпорации (Бельгия, Великобритания, Мальта, Нидерланды, Португалия, ЮАР), трансформации (Австралия, Германия, Грузия, Испания, Румыния, Сербия, Хорватия, Черногория) или отсылки (Канада, Аргентина, Коста-Рика), либо использует смешанный подход (Новая Зеландия, Словакия, Уругвай). Присоединяющиеся государства должны решить три основных вопроса: 1) устранение противоречий между конституционными нормами и Римским статутом; 2) приведение в соответствие национального уголовного законодательства; 3) создание правовой базы для эффективного сотрудничества с МУС. В целом Римский статут создает общую для всех государств-участников модель криминализации международных деяний, унифицируя соответствующие части национальных уголовно-правовых систем. Поскольку закрепленный в Статуте перечень международных преступлений неполон, ряд стран в ходе его имплементации стали включать в законодательство дополнительные составы преступлений или делали отсылки к соответствующим актам Международного гуманитарного права (МГП), а также вносить изменения в Общую часть уголовного закона относительно его действия в пространстве (по кругу лиц) и сроков давности. Правовая база сотрудничества государств с МУС складывается с учетом "вертикального", а не "горизонтального" характера отношений между сторонами: принимаются специальные законы о сотрудничестве, которые содержат положения о компетентном национальном органе, о признании иммунитетов персонала МУС, о порядке задержания и передачи лиц под юрисдикцию МУС, о порядке исполнения поручений МУС и назначенных им наказаний.

Старший научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства ИЗиСП, кандидат юридических наук Е.Н. Трикоз выступила по теме "Проблемы имплементации Римского статута в Российской Федерации: законопроектная стадия (представление инициативного законопроекта)". В докладе была доказана необходимость адаптации отраслевого законодательства России к требованиям Римского статута, чтобы свести к минимуму ситуации, когда дела о геноциде, военных преступлениях и преступлениях против человечности могут по принципу комплементарности попасть под юрисдикцию МУС. В выступлении участникам Круглого стола был предложен на обсуждение инициативный (авторский) законопроект об имплементации основных положений Римского статута в УК РФ, УПК РФ, УИК РФ, Федеральном законе от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", Федеральном законе от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" и др. <7>. Подробно описана та часть проекта, которая посвящена инкорпорации в Особенную часть УК РФ составов международных преступлений (ст. 6 - 8 Римского статута). Раздел XII "Преступления против мира и безопасности человечества" УК РФ наряду с одноименной гл. 34 под новым заголовком "Преступления против (международного) мира" должен быть дополнен двумя новыми главами: гл. 35 "Преступления против безопасности человечества" и гл. 36 "Военные преступления". По мнению Е.Н. Трикоз, потребуется внесение дополнений в гл. 31 "Преступления против правосудия" УК РФ с целью трансформации положений об ответственности за преступления против правосудия МУС и за вымогательство или получение взятки должностными лицами этого Суда.

Доктор юридических наук, профессор РУДН и МГИМО (У) МИД РФ А.Х. Абашидзе выступил с докладом на тему "Участие государств в Статуте Международного уголовного суда - обязательство erga omnes". В контексте усиления борьбы с международной преступностью (международным терроризмом и др.) и укрепления принципа неотвратимости наказания содержащиеся в Конституции РФ ограничения невыдачи граждан за международные преступления выглядят своего рода анахронизмом и рецидивом прошлого. Традиционная концепция об участии или неучастии государств в международных договорах на основе их суверенных прав неприменима к Римскому статуту, цели и объект регулирования которого сложились под влиянием императивных норм современного международного права (jus cogens). Во исполнение международных гуманитарных и антикриминальных конвенций государства берут на себя обязательства erga omnes ("между всеми") преследовать преступников за геноцид, апартеид, серьезные нарушения МГП и др. Но при этом они никак не могут определиться по поводу признания юрисдикции МУС, который был специально создан для преодоления практики безнаказанности в случаях, когда государства не в состоянии или не должным образом преследуют лиц за международные преступления. Докладчик подчеркнул, что участие в Статуте России и других государств - постоянных членов Совета Безопасности ООН повысит эффективность деятельности и авторитет МУС, обеспечив принцип неотвратимости наказания за преступления, вызывающие озабоченность всего международного сообщества.

Отвечая на критическую реплику заведующего отделом уголовного законодательства и судоустройства зарубежных стран ИЗиСП кандидата юридических наук И.С. Власова о том, что в процедуре МУС должны быть предусмотрены гарантии справедливого процесса ("должной судебной процедуры"), судья А. Ушацка выступила с пояснениями. Она, в частности, уточнила содержание и значение принципа комплементарности юрисдикции МУС. Суд может вмешиваться только в том случае, когда национальные органы уголовной юстиции не предпринимают никаких действий, а если и предпринимают, то тем не менее не в состоянии или не желают должным образом расследовать и наказывать за преступления, перечисленные в Статуте. Также было указано на наличие у обвиняемого права обжаловать любое из принимаемых прокурором или судьями решений в Апелляционную палату МУС. Было дано разъяснение по поводу оценочного понятия "самые серьезные преступления", подпадающие под юрисдикцию Суда. Первым ответ на этот вопрос дает Прокурор, который оценивает ситуацию с целью принятия решения о возбуждении дела, но и его оценка степени серьезности преступления может быть впоследствии обжалована, дополнена или уточнена уже самими судьями.

Заместитель начальника Правового управления Генеральной прокуратуры РФ кандидат юридических наук С.И. Никулин остановился в своем выступлении на уголовно-правовых и уголовно-процессуальных аспектах имплементации Римского статута в национальное законодательство. Здесь особенно интересен законодательный опыт ФРГ как яркий пример позиции правового демократического государства в сфере борьбы с тяжкими преступлениями против человечества. Подготовленный в конце 2005 г. межведомственной рабочей группой (далее - МРГ) Минюста России законопроект об имплементации Римского статута был в целом одобрен Государственно-правовым управлением Президента РФ. Но еще предстоит его доработка в части неприменения сроков давности, распространения пожизненного и 30-летнего лишения свободы, возраста уголовной ответственности, наказуемости за бездействие гражданских начальников и военных командиров, а также порядка применения норм льготных институтов (условное осуждение, условно-досрочное освобождение, помилование, амнистия). Члены МРГ не проработали должным образом способы гармонизации УПК РФ с Римским статутом. Для этого, по мнению С.И. Никулина, нужно разработать специальный регламентный закон о сотрудничестве Российской Федерации с МУС. Простые отсылки к международным договорам РФ в части пятой УПК РФ не всегда будут способствовать оказанию своевременной и эффективной помощи в расследованиях МУС. Возможен также вариант приложения к УПК РФ текста Римского статута в случае его ратификации.

Профессор кафедры уголовного права МГЮА, доктор юридических наук Л.В. Иногамова-Хегай не нашла явных противоречий между российским законодательством и Римским статутом, которые не позволяли бы имплементировать основные положения материально-правового и процедурного характера. Так, среди общеуголовных преступлений все элементы, составляющие международные преступные деяния по Римскому статуту, в принципе имеются и, следовательно, наказуемы по УК РФ. Вполне разрешимы конституционные и статутные противоречия в части экстрадиции и передачи граждан. Но в конечном счете должна быть четко выражена политическая воля руководства нашего государства относительно ратификации Римского статута.

Преподаватель кафедры прав человека и международного права Московского университета МВД России кандидат юридических наук С.А. Грицаев сделал доклад на тему "Плюсы" и "минусы" ратификации Римского статута Международного уголовного суда в Российской Федерации"[60]. В числе плюсов он выделил: возможность преодолеть безнаказанность за совершение международных преступлений; использование закрепленных в Римском статуте международно признанных стандартов прав и свобод человека; улучшение имиджа страны на международной арене; обновление национального отраслевого законодательства в соответствии с прогрессивными положениями Римского статута; возможность преследовать международные преступления в случае их совершения за пределами России и др. Было также отмечено, что в выступлениях противников Римского статута[61] часто указывается на некую непреодолимую несовместимость его положений с Конституцией РФ и российским законодательством, заявляется об отсутствии уголовно-правовой и криминологической необходимости распространения юрисдикции международной уголовной юстиции, отмечается, что у нашей страны нет финансовых возможностей быть полноправным участником Статута.

С.А. Грицаев подчеркнул неуместность прямых аналогий между МУС и ad hoc трибуналами, так как МУС учрежден на основе международного договора, подконтролен Ассамблее государств-участников, осуществляет юрисдикцию на основе принципа дополнительности, имеет независимого Прокурора, основан на жестком профессиональном отборе судей, финансируется всеми государствами-участниками, а не преимущественно США, как в случае с Международным уголовным трибуналом для бывшей Югославии. Был также подвергнут критике такой нелогичный аргумент противников Римского статута, как отсутствие у России заинтересованности и прямых выгод в деятельности МУС. Нашу страну не могут не тревожить массовые международные преступления во все более интегрирующемся и глобализирующемся мире.

Первый секретарь Правового департамента Министерства иностранных дел РФ С.Ю. Кузьменков представил доклад на тему "Преступление агрессии: международно-правовое определение"[62]. Он как член российской делегации принимает участие в работе спецгруппы по агрессии, которая должна представить согласованную позицию государств за 12 месяцев до начала Конференции по обзору Римского статута (конец 2009 - начало 2010 г.).

С.Ю. Кузьменков охарактеризовал перспективы принятия универсального определения преступления агрессии для целей МУС. В спецгруппе сложилось два подхода к описанию объективной стороны этого преступления: 1) монистический подход, который предполагает детальное описание в одной статье индивидуального поведения субъекта преступления, включая виды соучастия (отдача приказа или активное участие в планировании, подготовке, развязывании и осуществлении акта агрессии); 2) дифференцированный подход, который предполагает включение в определение только описания поведения главного исполнителя, а деятельность соучастников преступления охватывается Общей частью Римского статута (п. 3 ст. 25). Весьма проблематичным остается вопрос об условиях осуществления юрисдикции МУС в отношении преступления агрессии. Все пять постоянных членов Совета Безопасности ООН сходятся в одном - МУС будет правомочен возбуждать дело по агрессии только с прямого согласия Совета Безопасности ООН в соответствии со ст. 39 Устава ООН. Некоторые выступают за предоставление такого права Генеральной Ассамблее ООН или даже Международному суду.

В заключение С.Ю. Кузьменков, выступая одновременно как представитель МИД РФ и член делегации Российской Федерации на Ассамблее государств - участников Статута, пояснил официальную позицию российского внешнеполитического ведомства по вопросу о присоединении к МУС[63]. Он отметил, что необходимо подходить к этому вопросу взвешенно, отслеживая начавшуюся практическую деятельность МУС и делая соответствующие выводы об особенностях его функционирования по первым реальным судебным делам. Постепенно существующие в нашей стране политические соображения осмотрительности применительно к МУС будут преодолены. Не последнюю роль в этом может сыграть достижение компромисса между российской делегацией и делегациями других стран по определению преступления агрессии.

Начальник кафедры уголовного процесса Военного университета Министерства обороны РФ кандидат юридических наук И.Ю. Белый посвятил свое выступление[64] военным преступлениям по Римскому статуту МУС и УК РФ. Статутные конструкции военных преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС (71 состав преступления), основаны на уголовно-правовой доктрине деятеля, исполнителя преступления (как в УК Франции), а не на концепции наказания конкретного деяния (как в УК РФ). В "Элементах преступлений" (ICC-ASP/1/3 (Part II-B)) от 9 сентября 2002 г. намечены подходы к правильной квалификации военных преступлений, составы которых закреплены в описательных диспозициях следующим образом: деяние - последствия - обстоятельства совершения и по необходимости элементы субъективной стороны. Дополнительные квалифицирующие признаки военных преступлений указаны в своеобразной вводной части ст. 8 Статута: деяния совершаются в период вооруженного (международного или внутреннего) конфликта, виновное лицо обязано осознавать, что оно участвует в этом вооруженном конфликте и совершает деяние в связи с ним. Если проводить аналогию с нормой, закрепленной ст. 356 УК РФ, то следует признать саму конструкцию этой нормы не совсем адекватной положениям ст. 8 Статута и нормам Женевского права. В российском законодательстве установлена обязанность военнослужащих знать и неукоснительно соблюдать общепризнанные международно-правовые принципы и нормы в части правил ведения военных действий, обращения с ранеными, больными, военнопленными и гражданским населением в районе боевых действий.

Доцент МГИМО (У) МИД РФ, кандидат юридических наук А.А. Малиновский сделал доклад на тему "Проблемы имплементации Римского статута в Общую часть УК РФ"[65]. Имплементационное законодательство ФРГ дает блестящий образец того, как можно, взяв за основу международно-правовой акт, сделать его национально-правовую версию лучше и прогрессивнее. По мнению докладчика, для нашей страны Римский статут должен послужить импульсом реформирования российского уголовного права. Так, в УК РФ не включены нормы о юридической и фактической ошибке, которые содержатся в ст. 32 Статута и позволяют избегать объективного вменения. К обстоятельствам, исключающим ответственность, относится, в частности, психическое заболевание или состояние интоксикации, которое лишает возможности осознавать противоправность или характер поведения или сообразовывать действия с требованиями закона (п. "a" и "b" ст. 31 Статута). В то же время состояние невменяемости имеет свои особенности в части доказывания при совершении тяжких военных преступлений. Следовательно, в этой части вряд ли стоит буквально воспроизводить положения Статута. В то же время нуждается в национально-правовой инкорпорации такое обстоятельство освобождения от ответственности, как выполнение приказа правительства или начальника, военного или гражданского, если лицо не знало, что приказ был незаконным, и этот приказ не был явно незаконным (ст. 33 Статута).

Доцент кафедры юридических и социально-экономических дисциплин Академии ФСБ России, доктор юридических наук Н.Г. Михайлов выступил с докладом "Некоторые подходы государств к сотрудничеству с Международным уголовным судом"[66]. В ряде стран регламентация основных аспектов сотрудничества осуществляется одним либо несколькими нормативно-правовыми актами. В частности, в Швеции общие вопросы сотрудничества с МУС регулируются Законом о сотрудничестве с Международным уголовным судом от 8 мая 2002 г. Вместе с тем применяются также нормы следующих Законов: об экстрадиции правонарушителей 1957 г., о международной правовой помощи в области уголовного правосудия 2000 г., о международном сотрудничестве при исполнении приговоров по уголовным делам 1972 г. и др. В Австралии действует Закон о Международном уголовном суде 2002 г., отдельные нормы которого представляют несомненный практический и научный интерес. Это: выполнение просьб МУС об аресте и передаче лиц под его юрисдикцию; требования к документации и оформлению ордеров; условия санкционирования Генеральным прокурором ареста; процедура habeas corpus; разрешение коллидирующих просьб, поступивших из МУС и от государства - участника Статута; передача лица в случае, когда совершенное им деяние уже было расследовано в Австралии и принято решение прекратить судебное преследование; порядок зачета срока содержания лица под стражей в Австралии в связи с его передачей Суду.

Н.Г. Михайлов высказал ряд предложений de lege ferenda относительно разработки в России специального закона (или соглашения) о сотрудничестве с МУС, в котором можно было бы предусмотреть, что выполнение просьбы Суда о проведении на территории России определенных процессуальных действий и/или расследования по делам о преступлениях против отправления правосудия в МУС происходит при полном соблюдении национальной уголовно-процессуальной процедуры.

Заведующий отделом уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства ИЗиСП, доктор юридических наук В.П. Кашепов посвятил свое выступление[67] проблемам имплементации положений об уголовном судопроизводстве Римского статута в УПК РФ. Были детально рассмотрены процедуры получения ордера на арест и принятия коллегиальных решений в Палате предварительного производства с участием не только судей и Прокурора, но и самого подозреваемого и потерпевшего. Особый интерес представляют такие процедурные аспекты деятельности МУС, как строгое соблюдение конфиденциальности, интересов национальной безопасности, повышенная степень защиты интересов потерпевших, различные меры безопасности для потерпевших и свидетелей.

В.П. Кашепов отметил, что не все положения Статута могут быть безоговорочно восприняты, особенно те, которые затрагивают вопросы обеспечения суверенитета национальных государств. В частности, Палата предварительного производства может наделить Прокурора МУС правом проводить расследование (отдельные следственные действия) на территории государств-участников даже без согласия руководства такого государства (п. 4 ст. 99 Статута). По мнению В.П. Кашепова, наиболее рациональный и экономный способ учесть все важнейшие процедурные нормы Римского статута в национальном законодательстве - внести соответствующие изменения и дополнения в часть пятую УПК РФ. В заключение выступавший обратился к пенитенциарным аспектам Римского статута и вопросам эффективного исполнения решений и приговоров Суда в государствах-участниках. В частности, он охарактеризовал проект создания международного пенитенциарного центра, куда можно было бы помещать осужденных в МУС лиц для отбывания наказаний.

Участники Международного круглого стола выработали следующие рекомендации.

1. Признать необходимой дальнейшую разработку теоретических и методологических основ международного уголовного права как новой формирующейся комплексной отрасли международного публичного права.

2. Признать целесообразным выполнение необходимых процедур, обеспечивающих полное включение в национальное законодательство положений ратифицированных четырех Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г., двух Дополнительных протоколов к ним 1977 г. и подписанного Российской Федерацией Римского статута Международного уголовного суда 1998 г.

3. Признать необходимым завершение работы по подготовке законопроекта о внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации с целью обеспечения сотрудничества с Международным уголовным судом и приведения законодательства Российской Федерации в соответствие с Римским статутом Международного уголовного суда. Провести экспертное обсуждение положений данного законопроекта в рамках межведомственной рабочей группы в составе представителей соответствующих органов государственной власти и научных учреждений.

4. Обобщить высказанные участниками Международного круглого стола предложения и замечания по представленному на обсуждение инициативному законопроекту и направить необходимую информацию в соответствующие органы государственной власти и научные учреждения.

5. Признать целесообразным продолжение подготовки к ратификации Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. и ускорить выполнение внутригосударственных процедур, необходимых для эффективного сотрудничества с Международным уголовным судом, а также рассмотреть вопрос о ратификации Соглашения о привилегиях и иммунитетах Международного уголовного суда от 22 июля 2004 г.

3.2 Римский Статут и уголовное законодательство России

Говоря о проблемах ратификации Римского Статута Россией, необходимо начать с освещения противоречий между положениями этого международно-правового акта и Конституцией РФ[68], уголовным законодательством РФ, а так же научной дискуссии, развернувшейся в нашей стране по этому поводу.

В системе пяти принципов УК РФ[69] называет принцип законности, ведущими установлениями которого выступают верховенство международного уголовного права и подконституционность Уголовного Кодекса. В этой связи возникает вопрос о допустимости квалификации преступлений непосредственно по нормам международного уголовного права и Конституции РФ. В теории и на практике решается он по-разному.

Одни исследователи исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ признают абсолютный примат международного права над внутренним и потому безусловным источником уголовного законодательства, по которому следует квалифицировать преступления. Другие считают верховенство международного права над внутренним относительным, т.е. применительно к нормам Общей части УК, к нормам, не связанным с установлением и ужесточением уголовной ответственности, и над нормами Особенной части УК, которые прямо отсылают к международно-правовым актам, как это сформулировано в разделе XII УК "Преступления против мира и безопасности человечества". Наконец, третьи отвергают верховенство международного права над внутренним уголовным правом, ибо иная позиция, по их мнению, способна подорвать суверенитет соответствующего государства и права.

Как считает член Конституционного Суда РФ - профессор международного права О.И. Тиунов, "если обнаруживается противоречие между международными договорами Российской Федерации и ее Конституцией, то оно разрешается в пользу Конституции на том основании, что она имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей российской территории. Принцип верховенства положений Конституции РФ не допускает верховенства правил международного договора в отношении ее самой в случае противоречия между ними"[70].

Статута МУС, который вступил в силу 1 июля 2002 г., подписан, но пока не ратифицирован Россией. По мнению О.Н. Ведерниковой, очевидно, что ряд норм Статута противоречит российской Конституции. "Наднациональный Международный суд, действующий не параллельно, но вместо национальной судебной системы, - пишет она, - подрывает независимость судебной власти, угрожает суверенитету государства... Это хорошо понимают американцы, которые в декабре 2001 г. подписали Статут МУС, а в мае 2002 г. отозвали свою подпись, высказав опасения, что "Суд может действовать политически пристрастно по отношению к американским гражданам"[71]. О.Н. Ведерникова предложила отложить ратификацию Римского Статута МУС Россией.

С мнением О.Н. Ведерниковой категорически не согласна Н.Ф. Кузнецова, которая пишет: «Напротив, следует быстрее ратифицировать названный Статут. В действительности он не подрывает суверенитет национальной судебной системы, так как исходит из двойной юрисдикции судов - международной (МУС) и национальной за международные преступления. Без реально функционирующего МУС невозможно противостояние галопирующей организованной транснациональной преступности, прежде всего терроризма, а также преступлений против мира и безопасности человечества.

Что касается учета особенностей российского уголовного права, то для этого существуют протоколы к подписанным международно-правовым актам, в которых оговаривается, какие положения Россия ратифицирует, а какие нет. Именно так поступила Россия, к примеру, при ратификации Европейской конвенции об экстрадиции. Во всех международных конвенциях неизменно содержится утверждение, что предлагаемые в них меры принимаются государствами-участниками, если они согласуются с принятыми внутренним правом принципами и системой»[72].

Нельзя не признать определенную коллизионность ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 1 УК РФ. Последняя безоговорочно признает источником уголовного законодательства только УК РФ. О Конституции и общепринятых принципах и нормах международного права сказано, что УК на них "основывается". Статья же 15 Конституции РФ устанавливает верховенство и самой Конституции, и международного права, и даже общепринятых международных принципов, в том числе над УК РФ.

Ряд ученых решают эту коллизию в пользу Конституции и международного права, поэтому они признают источником уголовного законодательства Конституцию, международно-правовые акты, ратифицированные Россией, и УК РФ. Такое решение требует дифференцированного подхода.

Так, нормы международного права, усиливающие или устанавливающие уголовную ответственность, не могут непосредственно применяться при квалификации преступлений. Такой запрет вытекает из самих международных и конституционных предписаний об обратной силе закона.

Напротив, нормы, отменяющие либо смягчающие уголовную ответственность, могут применяться непосредственно до включения в УК РФ.

Н.Ф. Кузнецова отмечает, что: «Известно, что международное законодательство не содержит конкретных санкций за преступления. Санкции могут предусматриваться лишь в обобщенном виде, например при определении "серьезного преступления" (исключение составляет Конвенция ООН 1948 г. о геноциде). Уже по одному этому основанию они не могут непосредственно использоваться при квалификации преступлений. Так, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, ратифицированной в РФ 26 апреля 2004 г., серьезными преступлениями признаются те, которые наказуемы по уголовному законодательству государства - участника Конвенции лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет»[73].

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"[74] разъяснил: "Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом".

В Постановлении однозначно отвергается непосредственность квалификации преступлений по международному уголовному праву. Однако в нем обойден вопрос о допустимости этого применительно к нормам Общей части, которые тоже участвуют в квалификации, а также в случаях декриминализации преступлений либо смягчения ответственности за деяния, ответственность за которые регламентируется Особенной частью УК.

Н.Ф. Кузнецова полагает, что такого рода нормы международного права, разумеется ратифицированные, должны применяться непосредственно[75]. Это мнение подтверждается тем, что в ч. 1 ст. 1 УК РФ сказано, что "новые уголовные законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс". Отсюда следует, что обязательной имплементации в УК требуют нормы, устанавливающие уголовную ответственность, но не освобождающие от нее либо смягчающие уголовную ответственность или наказание. Данный вывод в полной мере согласуется с принципом международного и конституционного права об обратной силе закона, устраняющего либо смягчающего наказание.

Однако, как уже было сказано выше, в соответствии со ст. 77 Римского статута МУС может назначить одну из следующих мер наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотренного в ст. 5 Римского статута: а) лишение свободы на определенный срок, исчисляемый в количестве лет, которое не превышает максимального количества в 30 лет, или б) пожизненное лишение свободы в тех случаях, когда это оправдано исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными обстоятельствами лица, признанного виновным в его совершении. Помимо лишения свободы МУС может назначить штраф и конфискацию доходов, имущества и активов, полученных прямо или косвенно в результате преступления, без ущерба для прав bona fide третьих сторон.

УК РФ предусматривает в качестве максимального наказания лишение свободы сроком на 20 лет или пожизненным лишением свободы (которое, фактически, исполняется лишь в течение 25 лет). Даже смертная казнь, предусмотренная действующим УК РФ может быть заменена в порядке помилования лишением свободы сроком на 25 лет[76]. Из сказанного следует, что Римский Статут предусматривает наказания более тяжелые, чем УК РФ, и значит, в целом, должен рассматриваться, как закон, отягчающий уголовную ответственность, и ухудшающий положение лиц, привлекаемых к ней.

Е. Климова отмечает, что «В случае ратификации Россией Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. будет необходимо внести в УК РФ более 35 изменений, касающихся состава преступлений. Например, объем понятия "геноцид" по ст. 357 УК РФ придется соотнести с объемом этого понятия по Римскому статуту, которые не совпадают; ст. 356 УК РФ будет необходимо распространить на вооруженные конфликты международного характера»[77].

Н.С. Никитенко обращает внимание еще на одно весьма серьезное препятствие для ратификации Римского Статута Россией. Он пишет: «Подписание Россией Римского статута Международного уголовного суда[78] предполагает принятие большого числа серьезных международно-правовых обязательств, сужающих уголовную юрисдикцию России. В частности, мандат Международного уголовного суда распространяется на случаи совершения преступлений главой государства с последующим привлечением его к уголовной ответственности. Ратификация Римского статута Россией затруднена из-за наличия императивных конституционных предписаний о порядке и основаниях импичмента Президента России, не позволяющих возбуждать вопрос об отрешении от должности Президента РФ за преступления, входящие в юрисдикцию Международного уголовного суда. Вместе с тем наказание главы государства в ряде случаев может быть следствием соблюдения национальных интересов (как в случае со С. Милошевичем). Российское законодательство идет по пути не только закрепления президентского (либо депутатского) иммунитета, но и его "экстраполномочной" пролонгации (т.е. продления после прекращения полномочий). Возбуждение уголовного преследования за действия, совершенные в осуществление конституционных полномочий главы государства (депутата) после прекращения этих полномочий, невозможно. Принятие Федерального закона "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи"[79] вслед за сложением полномочий первым Президентом России мной расценивается как нарушение национального (народного) интереса. Демократические преобразования в виде приватизации и пр. на фоне внутреннего вооруженного конфликта заслужили разве что осуждения»[80].

Таким образом, несмотря на то, что, как отмечает Е.Н. Трикоз, «длительная отсрочка ратификации и тем более отказ от нее может серьезно подорвать международный престиж страны и замедлить процесс сближения с европейской семьей народов, так как МУС поддерживается как общеевропейское дело на самом высоком уровне»[81], становиться очевидным, что ратификация Римского Статуса потребовала бы внесения в законодательство РФ очень существенных изменений. Внесение изменений в Конституцию РФ потребовало бы проведения в Российской Федерации референдума по этому вопросу, внесение изменений в УК РФ должно быть связано с принятием новых положений Общей части о максимально допустимом наказании, что, в целом, нельзя назвать соответствующим российской уголовно-правовой политике. Корме того, после ратификации Римского Статута Российской Федерации пришлось бы концептуально изменить положения нормативно-правовых актов, касающиеся статуса главы государства и высших должностных лиц, что так же противоречит современным тенденциям развития российского права.


Заключение

В настоящей работы было проведено исследование истории создания, принципов деятельности и международно-правового значения Римского Статута и учрежденного этим международным документом Международного Уголовного Суда.

Из проведенного в рамках настоящей работы исследования можно сделать следующие выводы:

Международный Уголовный Суд – организация, возникшая в результате длительного развития идеи международного правосудия по уголовным делам о преступлениях против мира и человечества. Создание МУС – результат большой работы международного сообщества, но оно было бы невозможным без стечения всех рассмотренных исторических предпосылок и сложившейся в конце XX века международной ситуации, связанной с существованием исключительно серьезных угроз и практической необходимостью принять международные меры для предотвращения совершения опаснейших преступлений, угрожающих человечеству.

В работе были довольно подробно проанализированы принципы и положения Римского статута и сделан вывод о том, что Римский статут представляет из себя международно-правовой акт, представляющий собой образец высочайшей юридической техники и содержащий в себе действенные правовые механизмы своей практической реализации.

Значительное внимание в работе было уделено имплементации положений Римского статута внутренним законодательством Германии и Швейцарии – государств, применивших различную тактику проведения имплементации. Германия предпочла трансформировать свою уголовно-правовую систему и даже провести конституционную реформу, в то время, как Швейцария имплементировала нормы Римского статута практически не внося специальных изменений в свое законодательство.

Однако, основной целью настоящей работы было исследовать влияние Римского статута на российское уголовное право. В результате проведенного исследования было выявлено, что в настоящее время этот международно-правовой акт оказал влияние лишь на развитие теории уголовного права в результате развернувшейся научной дискуссии по вопросу о том, следует ли нашей стране ратифицировать этот документ.

В результате проведенного в рамках настоящей работы анализа становится ясно, что ратификация Римского статута потребовала бы внесения в законодательство РФ очень существенных изменений. Внесение изменений в Конституцию РФ потребовало бы проведения в Российской Федерации референдума по этому вопросу, внесение изменений в УК РФ должно быть связано с принятием новых положений Общей части о максимально допустимом наказании, что, в целом, нельзя назвать соответствующим российской уголовно-правовой политике. Корме того, после ратификации Римского статута Российской Федерации пришлось бы концептуально изменить положения нормативно-правовых актов, касающиеся статуса главы государства и высших должностных лиц, что так же противоречит современным тенденциям развития российского права.

Конечно, Российская Федерация могла бы учесть и использовать опыт Германии, существенно изменившей практически всю систему своего законодательства, касающуюся вопросов уголовной ответственности в связи с ратификацией Римского статута, но менталитет народа нашей страны не позволяет столь существенного изменения уголовной политики государства.

Опыт Швейцарии, который мы так же исследовали выше в РФ неприменим по той причине, что между внутренним законодательством РФ и номами международного уголовного права нет столь полного соответствия, какое есть у норм внутригосударственного права Швейцарии.

Что же касается положительных сторон, связанных с предупреждением совершения особо-тяжких преступлений в связи с ратификацией Римского Статута, то их можно достичь, используя положения этого международно-правового акта о том, что государство, не ратифицировавшее Римский статут все равно может придать преступника Международному Уголовному Суду, признав юрисдикцию этого Суда в конкретном деле.

 Из сказанного следует вывод о том, что в настоящее время Российской Федерации не следует ратифицировать Римский Статут, и, скорее всего, он не будет ратифицирован, несмотря на мнения некоторых исследователей, настаивающих на положительном эффекте от такой ратификации.


Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // "Российская газета", N 7, 21.01.2009

2. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него [рус., англ.] (Заключена 09.12.1948) (Конвенция подписана СССР 16.12.1949 с оговорками, ратифицирована (Указ Президиума ВС СССР от 18.03.1954). Ратификационная грамота депонирована Генеральному секретарю ООН 03.05.1954. Конвенция вступила в силу для СССР 01.08.1954. СССР снял оговорку по ст. IX (Указ Президиума ВС СССР от 10.02.1989 N 10125-XI) // Ведомости ВС СССР. 22 июня 1954 г. N 12. Ст. 244

3. Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества" [рус., англ.] (Заключена 26.11.1968) (Конвенция вступила в силу 11.11.1970. СССР подписал Конвенцию 06.01.1969, ратифицировал (Указ Президиума ВС СССР от 11.03.1969 N 3667-VII) с заявлением. Ратификационная грамота СССР депонирована Генеральному секретарю ООН 22.04.1969. Конвенция вступила в силу для СССР 11.11.1970. По состоянию на 31.05.1996 - 42 участника, в том числе Армения, Беларусь, Грузия, Латвия, Молдова, Украина, Эстония) // Ведомости ВС СССР. 13 января 1971 г. N 2. Ст. 18

4. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 13.02.2009) // "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954

5. Богаевский П.М. Красный Крест в развитии международного права. Киев, 1913. Ч. 1. 308 с.

6. Ведерникова О.Н. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовное право. 2003. N 3. С. 13 – 27.

7. Волеводз А.Г., Волеводз В.А. К 10-летию учреждения Международного уголовного суда. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 2. С. 20-41

8. Доклад Международного уголовного суда за 2004 год // Документ ООН A/60/177, 1 August 2005.

9. Доклад Международного уголовного суда за 2005 - 2006 годы // Документ ООН A/61/217. 3 August 2006.

10. Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. М.: ИНФРА-М, 2003;

11. Кайсон Д.В. Имплементация норм международного уголовного права в законодательство Российской Федерации // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке // Материалы международной конференции. М., 2004

12. Камаровский Л.А. О Международном суде / Отв. ред. Л.Н. Шестаков; автор биографического очерка В.А. Томсинов; автор вступительной статьи У.Э. Батлер. М.: Зерцало, 2007. 488 с. (Серия "Русское юридическое наследие".)

13. Кибальник А.Г. Влияние международного уголовного права на российское уголовное право: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: Юристъ, 2003;

14. Кирш Ф. Буша я судить не буду // Независимая газета. 2004. 4 февр. С.5.

15. Кирш Ф. В фокусе нашего внимания - лидеры государств // Новая газета. 2004. 5 февр. С. 4.

16. Климова Е. Проблема пробелов в российском уголовном праве в контексте реализации международного уголовного права // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 1. С. 3.

17. Ключников Ю.В. Русские законоположения о военнопленных // Юридический вестник. 1915. Кн. XII. С. 153 - 162

18. Конституции государств Европы: В 3 т. Т. 3 / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: Норма, 2001. Т. 3.

19. Конституции зарубежных стран. М.: Изд-во БЕК, 2000. С. 153.

20. Коняхин В.П. Международные договоры как источник российского уголовного права // Уголовное право в XXI веке: Материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2002

21. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 100.

22. Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 54-70

23. Макушин А.А. Логика и конструкция конституции // "Конституционное и муниципальное право", 2005, N 7. С. 20-42.

24. Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники // Материалы III Международной научно-практической конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2004.

25. Мухина О.А. Правовое регулирование противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, в Швейцарии // "Финансовое право", 2008, N 9.

26. Никитенко Н.С. Национальные интересы и международно-правовые обязательства России // "Международное публичное и частное право", 2007, N 4. С. 18.

27. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 12, 2003

28. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Юристъ, 2002.

29. РИА "Новости". 23.06.2004. 20:50 // http://grani.ru/Politics/World/p.72957.html.

30. Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (с изменениями от 16 января 2002 г.) // Международный уголовный суд (сборник документов). Казань: Центр инновационных технологий, 2004

31. Российская Федерация и Римский статут Международного уголовного суда (Обзор конференции) / Сост. Е.Н. Трикоз // Международное право - International Law. 2007. N 1(29). С. 275 - 300

32. Русинова В.Н. Нарушения международного гуманитарного прав: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование. М.: ИНФА-М, 2006.

33. Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 165 - 173.

34. Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 150 – 167.

35. Сафаров Н.А. Римский статут Международного уголовного суда и национальное законодательство: проблемы конституционного характера, возможные пути их урегулирования // Правоведение. СПб., 2005. N 6. С. 113 - 136

36. Стойко Е. Профилактический суд для тиранов // Мировые дискуссии. 2002. Интернет-адрес: http://wdi.ru/.

37. Тиунов О.И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. N 10.

38. Ткачевский Ю.М., Сафаров Н.А. Национальное законодательство об экстрадиции (сравнительный анализ) // Вестник МГУ. Серия 11. Право. 2003. N 1. С. 40 - 60

39. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005.

40. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 58-69.

41. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией Статута МУС в Швейцарии // Российский ежегодник международного права. Специальный выпуск. СПб., 2003. С. 104 - 107

42. Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 134-147.

43. Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12.

44. Тузмухамедов Б.Р. Римский статут Международного уголовного суда: возможные вопросы конституционности // Московский журнал международного права. 2002. N 2. С. 165 – 173.

45. Уголовный Кодекс Швейцарии / Пер. А.В. Серебренниковой. М.: Диалог МГУ, 2000.

46. Федеральный закон от 12 февраля 2001 г. "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи" // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 617

47. Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное гуманитарное право. Нормы. Т. I. М: МККК., 2006.

48. Brounlie J. Principles of Publik International Law. 2003.

49. Deen-Racsmbny Z., Blekxtoon R. The Decline of the Nationality Exception in European Extradition? // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2005. Vol. 13. N 3. P. 317 - 364

50. El Zeidy M. The Ugandan Government Triggers the First Test of the Complementarity Principle: An Assessment of the First State's Party Referral to the ICC // International Criminal Law Review. 2005. Vol. 5. N 1. P. 83 - 120

51. Fletcher G., Ohlin J. Reclaiming Fundamental Principles of Criminal Law in the Darfur Case // Journal of International Criminal Justice. 2005. Vol. 3. N 3. P. 539 - 561

52.http://untreaty.un.org/English/bible/EnglishInternetBible/partI/chapterXVIII/treaty10.asp

53. Jessberger F. Universality, Complementarity and the Duty to Prosecute Crimes under International law in Germany // International Prosecution of Human Rights Crimes. Berlin - Heidelberg - New York. 2007. P. 215 - 216

54. Kamarovskii L.A. Le tribunal international / Transl. S. de Westman. Paris, 1887

55. Kasaija A. The International Criminal Court (ICC) and the Lord's Resistance Army (LRA) Insurgency in Northern Uganda // Criminal Law Forum. 2004. Vol. 15. N 4. P. 391 - 409

56. Kress C. The Darfur Report and Genocidal Intent // Journal of International Criminal Justice. 2005. Vol. 3. N 3. P. 562 - 578.

57. Kress C., Prost K. Article 89 - Surrender of persons to the Court // Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court: Observers' Notes, Article by Article / Otto Triffterer (ed.). 1 Aufl. Baden-Baden. Nomos. 1999.

58. Meissner J. Die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof nach dem Remischen Statut. Munich, 2003

59. Moynier. Note sur la creation d'une institution judiciaire internationale propre a prevenir et a reprimer les infractions a la convention de Geneve, lue au comite international de secours aux militaires blesses dans sa seance du 3 janvier 1872. Revue. 1872.

60. Plachta M. Non-Extradition of Nationals: a Never Ending Story // Emory International Law Review. 1999. Vol. 1. N 1. P. 77 - 159

61. Prof. Dr. Htlmut Satzger: Internationales und Europaisches Strafrecht. Nomos Verlagsgesellschaft, Baden-Baden 2005.

62. Sluiter G. The Surrender of War Criminals to the International Criminal Court // Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 2003. Vol. 25. N 2. P. 605 - 652

63. Wilkitzki P. The German Law on Cooperation with ICC // International Criminal Law Review. 2002. Vol. 2. No 2. P. 195 - 212

64. Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2. P. 195 - 212

65. www.echo.msk.ru/guests/5114/06.05.2002

66. Zimmermann A. Die Auslieferung Deutscher an Staaten der Europiischen Union und internationale Strafgerichtshefe // Juristenzeitung. 2001. Vol. 51. N 5. S. 233 - 238

67. Zimmermann A. Implementing the Statute of the International Criminal Court: The German Example // Man's Inhumanity to Man: Essays on International Law in Honour of Antonio Cassese / Ed. by L. Vohrah, F. Pocar, Y. Featherstone, O. Fourmy, C. Graham, J. Hocking, N. Robson. Kluwer Law International: The Hague, 2003. P. 977 - 994


[1] См.: Доклад Международного уголовного суда за 2004 год // Документ ООН A/60/177, 1 August 2005. P. 5; Доклад Международного уголовного суда за 2005 - 2006 годы // Документ ООН A/61/217. 3 August 2006. P. 14

[2] См.: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 134-147.

[3] Там же. С. 134.

[4] Среди них 26 западно-европейских и 15 восточно-европейских стран, 26 африканских стран, 11 азиатских стран, 19 латиноамериканских стран и стран Карибского региона и др. Одними из последних стали государства Бурунди и Либерия (сентябрь 2004 г.).

[5]  Волеводз А.Г., Волеводз В.А. К 10-летию учреждения Международного уголовного суда. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 2. С. 22.

[6] См.: Prof. Dr. Htlmut Satzger: Internationales und Europaisches Strafrecht. Nomos Verlagsgesellschaft, Baden-Baden 2005. S. 150.

[7] См.: Ключников Ю.В. Русские законоположения о военнопленных // Юридический вестник. 1915. Кн. XII. С. 153 - 162

[8] См.: Moynier. Note sur la creation d'une institution judiciaire internationale propre a prevenir et a reprimer les infractions a la convention de Geneve, lue au comite international de secours aux militaires blesses dans sa seance du 3 janvier 1872. Revue. 1872. P. 325, sv.; Богаевский П.М. Красный Крест в развитии международного права. Киев, 1913. Ч. 1. 308 с.; Ч. 2. 489 с

[9] См.: Камаровский Л.А. О Международном суде / Отв. ред. Л.Н. Шестаков; автор биографического очерка В.А. Томсинов; автор вступительной статьи У.Э. Батлер. М.: Зерцало, 2007. 488 с. (Серия "Русское юридическое наследие".)

[10] См.: Kamarovskii L.A. Le tribunal international / Transl. S. de Westman. Paris, 1887

[11] Хотя первые призывы создать наднациональную организацию, которая судила бы отдельных лиц за совершение массовых тяжких преступлений в ходе франко-прусской войны, прозвучали еще в 1872 году из уст основателя Красного Креста Г. Муанье. Такие же предложения высказывались после Первой мировой войны

[12] В том же году ООН приняла Конвенцию о наказании за геноцид, где была высказана идея о создании международного трибунала

[13] См.: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 140.

[14] См.: там же.

[15] См.: Там же.

[16] См.: Там же. С. 142.

[17] Цит. по: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 142.

[18] Цит. по: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 143.

[19] Из выступления И.И. Лукашука на радиостанции "Эхо Москвы" 6 мая 2002 г. См.: http://www.echo.msk.ru/guests/5114/06.05.2002

[20] Месторасположение МУС - в Гааге (Нидерланды), но пока временно в предместье Гааги в здании "de Arc" с последующим перемещением в 2007 - 2009 гг. в постоянное помещение в "Alexanderkazerne". Почтовый адрес МУС: ICC - International Criminal Court, Maanweg, 174 2516 AB. The Hague. The Netherlands

[21] См.: Кирш Филипп. Буша я судить не буду // Независимая газета. 2004. 4 февр

[22] До вступления в свои должности судьи приняли следующее торжественное обязательство: "Я торжественно обязуюсь выполнять свои обязанности и осуществлять свои полномочия в качестве судьи Международного уголовного суда честно, неукоснительно, беспристрастно и добросовестно и соблюдать конфиденциальность расследований и судебного преследования и тайну совещаний".

[23] См.: Кирш Филипп. В фокусе нашего внимания - лидеры государств // Новая газета. 2004. 5 февр

[24] РИА "Новости". 23.06.2004. 20:50 // http://grani.ru/Politics/World/p.72957.html.

[25] Выступление М.И. Гришанкова на Конференции по проблеме Международного уголовного суда (Оттава, 4 - 6 ноября 2002 г.).

[26] См.: Стойко Е. Профилактический суд для тиранов // Мировые дискуссии. 2002. Интернет-адрес: http://wdi.ru/.

[27] См.: Zimmermann A. Implementing the Statute of the International Criminal Court: The German Example // Man's Inhumanity to Man: Essays on International Law in Honour of Antonio Cassese / Ed. by L. Vohrah, F. Pocar, Y. Featherstone, O. Fourmy, C. Graham, J. Hocking, N. Robson. Kluwer Law International: The Hague, 2003. P. 977 - 994

[28] О государствах - участниках Римского статута МУС см.: [www-сайт]: URL: http://untreaty.un.org/English/bible/EnglishInternetBible/partI/chapterXVIII/treaty10.asp

[29] Кодекс вступил в силу с 30 июня 2002 г

[30] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56

[31] См. подробнее: Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2. P. 195 - 212

[32]  Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 54-55.

[33] См. Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное гуманитарное право. Нормы. Т. I. МККК., 2006. С. 776 - 780. Здесь сказано: "Государства имеют право наделять свои национальные суды универсальной юрисдикцией в отношении военных преступлений. Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой в отношении военных преступлений, совершенных как во время международных, так и немеждународных вооруженных конфликтов".

[34] Jessberger F. Universality, Complementarity and the Duty to Prosecute Crimes under International law in Germany // International Prosecution of Human Rights Crimes. Berlin - Heidelberg - New York. 2007. P. 215 - 216

[35] Brounlie J. Principles of Publik International Law. 2003. P. 303 et seg

[36] См.: Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 56.

[37] См.: Wilkitzki P. The German Law on Cooperation with ICC // International Criminal Law Review. 2002. Vol. 2. No 2. P. 195 - 212

[38] См.: Zimmermann A. Die Auslieferung Deutscher an Staaten der Europiischen Union und internationale Strafgerichtshefe // Juristenzeitung. 2001. Vol. 51. N 5. S. 233 - 238

[39] См. подробнее: Meissner J. Die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof nach dem Remischen Statut. Munich, 2003

[40] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 54.

[41] См.: Сафаров Н.А. Римский статут Международного уголовного суда и национальное законодательство: проблемы конституционного характера, возможные пути их урегулирования // Правоведение. СПб., 2005. N 6. С. 113 - 136

[42] См.: Plachta M. Non-Extradition of Nationals: a Never Ending Story // Emory International Law Review. 1999. Vol. 1. N 1. P. 77 - 159; Deen-Racsmbny Z., Blekxtoon R. The Decline of the Nationality Exception in European Extradition? // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2005. Vol. 13. N 3. P. 317 - 364

[43] См. об этом подробнее: Kress C., Prost K. Article 89 - Surrender of persons to the Court // Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court: Observers' Notes, Article by Article / Otto Triffterer (ed.). 1 Aufl. Baden-Baden. Nomos. 1999. P. 1071 - 1079; Тузмухамедов Б.Р. Римский статут Международного уголовного суда: возможные вопросы конституционности // Московский журнал международного права. 2002. N 2. С. 165 - 173; Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 165 - 173.

[44] Подробнее о проблеме разграничения экстрадиции и передачи обвиняемых МУС см.: Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 150 - 167; Sluiter G. The Surrender of War Criminals to the International Criminal Court // Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 2003. Vol. 25. N 2. P. 605 - 652

[45] См.: Конституции государств Европы: В 3 т. Т. 3 / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: Норма, 2001. Т. 3. С. 540

[46] См. подробнее: Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией Статута МУС в Швейцарии // Российский ежегодник международного права. Специальный выпуск. СПб., 2003. С. 104 - 107

[47] См.: Конституции зарубежных стран. М.: Изд-во БЕК, 2000. С. 153.

[48] См.: Макушин А.А. Логика и конструкция конституции // "Конституционное и муниципальное право", 2005, N 7. С. 23.

[49] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 62-63.

[50] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 61-62.

[51]См.:  Уголовный Кодекс Швейцарии / Пер. А.В. Серебренниковой. М.: Диалог МГУ, 2000. С. 47

[52] См.: Русинова В.Н. Нарушения международного гуманитарного прав: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование. М.: ИНФА-М, 2006. С. 75.

[53] См. подробнее об этом проекте на сайте Института права и публичной политики: www.ilpp.ru

[54] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56

[55] Восточная Европа: 16 государств-участников, 2 судьи в МУС; Азия: 12 государств-участников, 2 судьи в МУС; Африка: 29 государств-участников, 3 судьи в МУС; Латинская Америка: 22 государства-участника, 4 судьи в МУС; Западная Европа и другие: 25 государств-участников, 7 судей в МУС

[56] Ратификация Римского статута Японией состоялась 17 июля 2007 г

[57] К середине 2008 г. Соглашение о привилегиях и иммунитетах членов МУС от 9 сентября 2002 г. ратифицировали 50 государств

[58] Северная Уганда (декабрь 2003 г.: передача правительством Уганды); Демократическая Республика Конго (март 2004 г.: передача правительством ДРК); Центрально-Африканская Республика (январь 2005 г.: передача правительством ЦАР); Дарфур, Судан (март 2005 г.: передача Советом Безопасности ООН).

[59] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 57-59.

[60] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 62.

[61] См., в частности, выступление профессора О.Н. Ведерниковой в ст.: Российская Федерация и Римский статут Международного уголовного суда (Обзор конференции) / Сост. Е.Н. Трикоз // Международное право - International Law. 2007. N 1(29). С. 275 - 300

[62] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 63.

[63] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 62

[64] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 63.

[65] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 64.

[66] См: там же.

[67] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 64.

[68] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // "Российская газета", N 7, 21.01.2009

[69] Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 13.02.2009) //  "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954

[70] Тиунов О.И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. N 10. С. 15; см. также: Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2002. С. 554 - 560

[71] Ведерникова О.Н. Указ. соч. С. 13 - 14

[72]  Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 100.

[73] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 101.

[74] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 12, 2003

[75] Кузнецова Н.Ф. Указ. Соч. С. 101.

[76] Ст.ст. 56-59 УК РФ.

[77] Климова Е. Проблема пробелов в российском уголовном праве в контексте реализации международного уголовного права // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 1. С. 3.

[78] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (с изменениями от 16 января 2002 г.) // Международный уголовный суд (сборник документов). Казань: Центр инновационных технологий, 2004

[79] Федеральный закон от 12 февраля 2001 г. "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи" // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 617

[80]  Никитенко Н.С. Национальные интересы и международно-правовые обязательства России // "Международное публичное и частное право", 2007, N 4. С. 18.

[81] Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56.


© 2012 Рефераты, доклады и дипломные работы, курсовые работы бесплатно.