Доклад: Реформа русского стихосложения

Реформа русского стихосложения

План:

Введение

1. Начало преобразований в Российской поэзии.

2. Систематизация стилей размеров стихосложения.

3. Соотношения стилей и жанров.

4. Создание литературы высокого классицизма.

5. Развитие жанров.

6. Вывод

Список литературы

Введение:

Когда мы вспоминаем 18 век, то сразу на ум приходят грандиозные преобразования, великие, в первую очередь петровские реформы, ознаменовавшие собою коренной перелом в общественной и политической жизни русского народа и всего государства в целом. Петровские реформы сообщили русской культуре такое ускорение, что облик литературы полностью изменялся на протяжении одной человеческой жизни. Каждое поколение выдвигало собственные требования, и тут же являлись поэты, этим требованиям отвечавшие. 18 век - это строительство новых городов, в том числе и Санкт-Петербурга в 1703,...18 век - это и первые светские школы, открытые в Москве (Пушкарская и Навигацкая 1701г.),.....18 век - это и первая русская газета “Ведомости”, которая начала выходить с 1703 года,....Наконец, 18 век - это и новая русская литература, в том числе и поэзия, зародившаяся в петровскую эпоху и достигшая своего апогея в творчестве М.в.Ломоносова, А.П.Сумарокова, Г.Р.Державина. Первые стихи, сочиненные в начале 18 столетия студентами, офицерами, молодыми образованными дворянами, иногда даже иностранцами, были довольно неуклюжи, тяжеловесны, художественно несовершенны и порою откровенно беспомощны. Но прошло всего несколько десятилетий, и русская поэзия заговорила во весь голос в стихах Ломоносова, Сумарокова, Богдановича, Державина, Дмитриева языком подлинного чувства, языком сердца. Блестящее развитие поэзии было обеспечено силлабо - тоническим стихосложением, которое оказалось более удобным для русского языкового материала. Однако созданная Тредиаковским, Ломоносовым и Сумароковым система уводила в сторону от фольклорного стиха. Поэтому и они сами, и их преемники в отдельных случаях выходили за пределы силлабо-тоники, а сама борьба классической книжной, господствовавшей системы стихосложения и подспудной фольклорной сообщала мощные импульсы поэзии на всём протяжении от 30-х гг. 18 века вплоть до конца века 20.

1. Начало преобразований в Российском стихосложении:

В 1730 году вышла в свет “Езда в остров любви” Василия Тредиаковского - первая книга, в которой была представлена поэзия в привычном для нас сегодня понимании этого слова. До этого поэзия тоже существовала - и устная народная, и книжная, но совсем в другом облике.

Мы застаём начало русской поэзии на переломе от барокко к классицизму и прослеживаем её дальнейшее движение.

Кратко обобщая, можно сказать, что в 18 веке доминировала ораторская интонация, в 19 веке - напевная, в 20 веке - говорная. А за этим обобщением открывается необозримый простор индивидуальных способов интонирования в стихотворной речи.

Преодолевая традицию назидательности, идеологизации, взламывая толстые пласты лексических и грамматических стереотипов, накопившихся за семьсот лет русской письменности, Тредиаковский положил начало русской любовной лирики, поэзии в современном понимании этого слова вообще.

В предисловии Тредиаковский сообщил, что он сознательно перевёл “Езду” не на церковнославянский, а на русский разговорный язык. После петровских реформ, при интенсивных контактах с Западной Европой язык пребывал в хаотическом состоянии: просторечные формы соседствовали с книжными, заимствования из немецкого, французкого, голландского, английского языков, латыни употреблялись наряду со словами, изобретенными для их замены. Тредиаковский придумал “глазолюбство” вместо французкого coquetterie (кокетство). Он первый стал употреблять слово “любовник”, и оно оказалось весьма частотным. Только смысл его изменился: для Тредиаковского любовник - это влюбленный, возлюбленный. Позже, когда литературный язык устоялся, был обработан поколениями поэтов, над корявым слогом Тредиаковского много потешались.

И вот на этом своеобразном языке, пёстром и не разработанном, разорвавшем связь с древнерусской письменностью, в самом месте разрыва, излома Тредиаковский создаёт не только описания широкой гаммы чувств, связанных с любовными переживаниями, но и чувственно достоверные, зримые, осязаемые образы, эротические картины.

Столь счастливо начавшееся, творчество Тредиаковского продолжалось. Перевод Лермонтова из Гете “Горные вершины”, стихотворения Фета “Даль”, “Осень”, и другие, хрестоматийное “Травка зеленеет...” Плещеева - всё это и многое другое продолжает традицию, у самого истока которой стоит Тредиаковский.

Любовной лирикой он не ограничивался. Им введён жанр идилии, широко распростпранённый в поэзии европейских народов, начиная с древних греков и римлян. Обжитой дом посреди чужого мира, своя семья, чадородие, чадолюбие, природа, которая даёт человеку всё необходимое для жизни, покоит его, цепкие растительные и животные корни культуры, вот некоторые из идиллических тем. Идиллический комплекс обычно противопоставлятся городской суете, тщеславным заботам придворного общества. Скромное, непритязательное бытие, Бог, любовь, размышления о смысле жизни заполняют сознание идиллического человека. Первую русскую идиллию написал Трелдиаковский, дав вольное подражание Горацию. И здесь у него всё видимо, слышимо, осязаемо, конкретно.

Часто днями ходит при овине,

При скирдах, то инде, то при льне;

То пролазов смотрит нет ли в тыне

И что делается на гумне.

Заметим, что этот пятистопный хорей отличается большой ритмической смелостью: после трёх стихов, в которых ударение стоит на каждой стопе, поэт помещает стих “и что дЕлается на гумнЕ”, где на трёх из пяти стоп ударения пропущены (пиррихии, согласно введённой Тредиаковским терминологии)

Тердиаковский положил начало и патриотической лирике. Здесь он столь же непосрественен и художественно убедителен, как и в остальном творчестве. Ценой тяжелых лишений отправивших во Францию, осваивая европейскую культуру, он нашёл слова и интонации, чтобы выразить любовь к Родине.

Начну на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Ибо все днесьмне её доброты

Мыслить умом есть много охоты.

Россия мати! Свет мой безмерный!

............................................................

Сто мне языков надобно б было

Прославить всё то, что в тебе мило!

Впоследствии неровности стиля и латинизированный синтаксис Тредиаковского вызвали постоянные насмешки. И всё-таки поэта следует судить не по его слабостям - слабые стихи и тексты есть у каждого, - и не по какому-то среднему общему впечатлению от его творчества, а по высшим его достижениям. И тогда в Тредиаковском мы увидим мощный дар, сломавший устаревшие нормы, открывший новый язык чувств, давший начало нескольким важным жанрам, в том числе “езду в остров любви”, отдаленного предшественника нашего великого романа в стихах - “Евгения Онегина”. Читатели - современники и ближайшие потомки любили стихи Тредиаковского. Переложенные на музыку, они перепечатывались, часто анонимно, в сборниках кантов на протяжении всего 18 века.

2.Систематизация размеров стихосложения:

Обычно поэзия тяготеет к гармонии и красоте, это естественно. Но время от времени появляются поэты, которые стремятся создать намеренно затрудненную стихотворную речь, усложненные образы, остановить внимание читателя странностью поэтического мира. Это “остранение”через дисгармонию мы встречаем постоянно - у Державина и Радищева, у Кюхельбекера и Некрасова, у Маяковского и Цветаевой..... И всякий раз приходится вспоминать, что первым, кто почувствовал прелесть остранения - громоздких инверсий, витиеватого слога, непредсказуемых метафор и сравнений был Тредиаковский.

Когда Тредиаковский вступил на литературное поприще, доживало свои последние годы русское барокко. Отсюда - сложные аллегории и другие особенности его стиля. Многие принципы стихотворной реформы Тредиаковского также опираются на эстетику барокко. В Париже Тредиаковский изучил французкое стихосложение. Оно силлабично. Но он знал также русские народные песни. Проницательный филолог, он понял, что силлабическое стихосложение, которое господствовало и в России, вполне органично для французкого языка и менее пригодно для русского. Русский фольклор избегает силлабического строя стихотворной речи.

В 1735 году Тредиаковский издал “Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний”. Главное внимание здесь уделено героическому стиху - гекзаметру. Создав его теорию, поэт реализовал её в громадных поэмах “Аргениде”и “Телемахиде”.

Тредиаковский вводит термины античной поэтики, которые стали необходимы: спондей (двухсложная стопа, в которой оба слога ударны), пиррихий (оба слога безударны), хорей, или трохей (первый слог ударный, второй нет), ямб (наоборот). Он требует, чтобы в гекзаметре и пентаметре (пятимерном стихе, состоящем из одиннадцати слогов), правильно чередовались ударные и безударные слоги. В этом и состоит суть реформы, потому что до сих пор в силлабическом стихосложении правильного чередования ударных и безударных слогов не было.

Решающий шаг от силлабического стихосложения, в котором счет идет по слогам, к силлабо-тоническому в котором счет идет и по слогам , и по ударениям, сделан.

3.Соотнесение стилей и жанров:

Ломоносов критически изучил трактат Тредиаковского “Новый и краткий способ”, вполне оценил главное его достоинство-обращение к стопному, силлабо-тоническому стиху, и решительно отмел многочисленные ограничения, наложенные уходящей традицией барокко. Ломоносов на равных основаниях допускает стихи хореические, ямбические, трехсложные дактилические и анапестические, а также стихи, в которых смешаны строфы хореичческие с дактилическими или ямбические с анапестическими. Каждый из этих шести метров (хорей, ямб, дактиль, анапест, хорей+дактиль, ямб+анапест) имеет пять разновидностей по стопности, от шести до двух. Заметим, что у Ломоносова ещё нет амфибрахия; его ввел Сумароков.

Провозгласив эстетическое равноправие всех размеров, Ломоносов все же отдает предпочтение ямбу. По его мнению, он усиливает благородство и возвышеннность содержания и потому более всего подходит для сочения од. В то же время хорей более пригоден для изображения чувств, “скорых и тихих действий”. Опираясь на античные эстетики, Ломоносов высказывает проницательные соображения о русском стихе: история показала, что ямб тяготеет к выражению мыслей, хорей-чувств; ямб тяготеет к книжности, хорей-к народности, фольклорности. Разумеется, об этих тяготениях можно говорить лишь в самых общих чертах; каждый индивидуальный случай следует рассматривать особо. Но все-таки самым важным среди всех открытий Ломоносова оказалось утверждение четыырехстопного ямба. Его настолько полюбили в России, что, в известном смысле, особенно у таких поэтов, как Ломоносов, Державин, Пушкин, Баратынский, он воспринимается как представитель стихотворной речи вообще. Этот стихотворный размер воспел Ходасевич, и лучше о его значении не скажешь, сколько ни старайся:

С высот надзвездной Музикии

К нам ангелами занесен,

Он крепче всех твердыынь России,

Славнее всех её знамен.

Из памяти изгрызгли годы,

За что и кто в Хотине пал,-

Но первый звук Хотинской оды

Нам первым криком жизни стал.

Есть основания воспевать четырехстопный ямб, называть его первым криком жизни русской поэзии: этим размером написаны и “Фелица” Державина, и “Евгений Онегин” Пушкина, и “Смерть поэта” Лермонтова, и “Незнакомка” Блока, и “Февраль. Достать чернил и плакать!..” Пастернака, и ода четырехстопному ямбу Ходасевича.

Нельзя забывать связей взглядов Ломоносова с эстетикой классицизма, на пороге которого они формировались.

В соответствии с представлениями классицизма, Ломоносов смотрел на народное творчество как на грубое, примитивное и ни в чем не ориентировался на фольклорный стих. От Ломоносова пошла старшая линия стихотворства. Почти все лучшее в поэзии было написано ямбом, хореем, дактилем, амфибрахием, анапестом, дольником. От Тредиаковского пошла младшая линия, в большей степени ориентированная на народный стих. “Песни западных славян” и некоторые сказки Пушкина, “Песня про царя Ивана Васильевича...” Лермонтова демонстрируют её большие возможности. В своеобразном споре старшей и младшей линии вырабатывались новыые стиховые и жанровые формы, возникали поэтические открытия. Этот спор давал все новые импульсы движению поэзии.

Ломоносов поместил “Предисловие о пользе книг церковных в российском языке”. Здесь он сформулировал свою знаменитую теорию трёх стилей. Ломоносов исследовал проблему, обобщил и кодифицировал правила словоупотребления, введя и в данную область классическую стройность.

Высокий стиль образуют слова церковнославянского языка и слова, общие церковнославянскому и русскому языкам. Средний - общие церковнославянскому и русскому и русские, которых нет в церковных книгах. Низкий образуют только русские слова, причём в необходимых случаях допускаются просторечные выражения.

Если бы Ломоносов ограничился этими указаниями, вряд ли мы обсуждали бы его “Предисловие” в истории руссккой поэзии. Но он связал теорию стилей с теорией жанров.

К середине 18 века система жанров русской поэзии уже сформировалась. Ломоносов участвовал в этом процессе наряду с другими поэтами. Но он совершил важный шаг, закрепив в “Предисловии” современную ему норму: он указал, какой стиль приличествует какому жанру. Героической поэме и оде подобает высокий стиль. Трагедии, стихотворные дружеские письма (послания), сатиры, залоги (идилии), элегии надлежит писать стилем средним. Комедии, эпиграммы, песни - область применения низкого стиля.

4. Создание литературы высокого классицизма:

Тредиаковский завершил литературу борокко. Ломоносов подвёл дитературу к классицизму. Литературу высокого классицизма в России создал Александр Сумароков. Он это сознавал и не стеснялся произносить вслух, за что и подвергался нападкам и насмешкам.

Тредиаковский родился в 1703 году, Ломоносов - в 1711, Сумароков - в 1718. Сначала Сумароковвзирал на старших поэтов как на учителей; потом присоединился к Ломоносову в его спорах с Тредиаковским; потом восстал против Ломоносова, рассорившись с ним как в человеческом, так и в литературном плане.

Осознав свою литературную позицию как вождя русского классицизма, Сумароков увидел в поэзии Ломоносова следы эстетики барокко и стал их критиковать . Классицизм требовал строго последовательного развития мысли - Ломоносов в одах сознательно культивировал “лирический беспорядок”. Классицизм настаивал на возможно более ясном изложении движеения чувств - Ломоносов старался через иррациональные метафоры и сравнения передать кипение страстей в человеке, противоречивость эмоциональной сферы. Рядом с Ломоносовым нарочито усложненным выглядел Тредиаковский. Рядом с Сумароковым - Ломоносов.

Сумароков создал тексты, последовательно ориентированные на напевный тип интонации. Оказывается, мы не только у истоков поэзии женского сердца, но и у начала той мелодической линии в истории поэзии, которая отмечена жанрами русской песни, салонного и цыганского романса, именами И.Дмитриева, Жуковского, Ап.Григорьева, Фета, Блока, Есенина.

От Сумарокова пошла и русская басня. Поэт называл свои басни притчами и писал их в значительном количестве. Они нравились, им подражали. Сатиры его язвили. Эпиграммы были остры, например:

Танцовщик, ты богат, профессор, ты убог,

Конечно, голова в почтеньи меньше ног.

Но песни... В них Сумароков дерзко совмещал казалось бы несовместимые силлабо-тонические размеры. Чувствуется, как под напором страсти ломаются только недавввно установленные, казавшиеся незыблемыми правила.

Пусть разрываются, кто позавидует

Жару любовному наших сердец;

А я влюбясь назло им всем,

Пребуду в век верна,

Коль в сердце буду я твоём

Всегда одна.

Смелость и искусство стихотворца столь велики, что он вообще выходит за пределы пяти канонизированнных силлабо-тонических метров и создает замечательные подражания народной песне:

Вижу, венок пошел на дно,

Вижу, венок мой потонул:

Знать, на уме у нас одно,

Знать, о мне миленький вздохнул...

В числе прочего Сумароков дал примеры свободного стиха, велибра,- стихотворной системы, отдельные примеры которой мы встречаем у поэтов 19 в. И которая вполне была освоена только в 20 веке.

5. Развитие жанров:

М. Херасков был одним из самых одаренных участников поэтической школы Сумарокова. Он работал в разных жанрах, но со временем почуствовал себя в силе создать русскую героическую поэму. В иерархии жанров классицизма героическая поэма занимала наивысшее место. Если лирические произведения высокого жанра-оды-создавались в большом количестве, то эпос требовал столь сложного сочетания личностных особенностей и историко-литературных условий (выработанности высокого стиля, разработанности александрийского стиха, наличия читательской аудитории, способной оценить многолетний поэтический подвиг и т.д.), что эпическое произведение высокого жанра-героическая поэма-была создана только в 1770-егг. К ней шли Тредиаковский, Ломоносов, но осуществить сумел лишь Херасков. “Россиада” посвящена покорению Казани Иваном Грозным. По количеству стихов она вдвое превосходит “Евгения Онегнина”, да ещё написана шестистопным ямбом, тогда как “Евгений Онегин”-более коротким четырехстопным; так что “Россиада” по объему приблизительно в три раза превосходит роман в стихах Пушкина.

Своеобразным поэтом, хотя и меньшего масштаба, был Алексей Ржевский. В его творчестве хорошо видно, как далеко продвинулась русская поэзия по пути технического совершенствования. Всего за три десятилетия она прошла путь от эстетических, жанровых, языковых поисков талантливого одиночки Тредиаковского к гармоничной системе жанров, стилей, стихотворных форм, доступных пусть даровитым, но несомненно второстепенным и третьестепенным авторам, а не только корифеям.

Ржевский известен более всего своими сонетами. Сонет-это твердая строфическая форма, возникшая в 13 в. в Италии. Благодаря совершенству и одновременно гибкости построения, сонет стал самой распространенной, самой содержательной из всех твердых строфических форм. Сонет , в зависимости от наклонностей его создателя, может вместить и философскую мысль, и любовное чувство, и сатиру, и шутку, и рассказ об истории и теории сонета, то есть его самоописание.

Талантливым участником сумароковской школы был Василий Майков. В поэзию классицизма он вошёл прежде всего “ироикомической” поэмой “Елисей, или Раздражённый Вакх”.

Богданович разрабатывает древний миф о любви Амура и Психеи, изображает препятствия, которые им пришлось преодолеть.

Более двух десятков лет, до начала 19 века, во главе русской поэзии стоял Державин.

Он совмещает несовместимые жанры оды и элегии. Жанр эллегии предполагает грустные размышления о жизни и смерти, о тщетности тщеславных устремлений ввиду неотвратимого конца, воспоминания о прошлом, вздохи о быстролётном счастье. Только природа может предложить утешение герою и читателю элегии. Жанр этот находился на далёкой периферии классицизма. Весь круг мыслей и чувств не государственного, а простого человека, обращение к природе как к высокой и художественной, этической ценности, - всё это противоречит рационализму и государственной ориентированности классицизма.

Державин стал первым в Росси поэтом, который постоянно уделял внимание звукоподражательной стороне поэзии. В этом отношении знаменателен первый же стих: “Глагол времён! Метелла звон!”. Поэт подразумевает бой часов, который постоянно напоминает о движении времени и приближении неумолимой смерти. Сами звуки должны вызвать у читателя (слушателя) впечатление ударов часов: “глаГОЛ вреМЁН! меТАЛла ЗВОН!” Звуковая тема звона вошла в поэзию навсегда.

В его стихах жизнь звучала, сверкала всеми красками, выступала многими подробностями. Может быть именно Державин впервые осознал, что искусство слова - это в первую очередь искусство детали. Предметами изображения становились яства и напитки, подробности обстановки комнат и бытового поведения. Современники с изумлением узнавали, что в стихах можно, оказывается, поведать о том, как в деревенском уединении люди играют в карты - “в ерошки, в фараон, По грошу в долг и без отдачи”. Можно воспевать не императоров и полководцев, не власть и любовь, а нечто другое:

Багряна ветчина, зелёны щи с желтком,

Румяно - жёлт пирог, сыр белый, раки красны,

Что смоль, янтаарь - икра, и с голубым пером

Там щука пестрая: прекрасны!

(“Евгению. Жизнь званская”, 1807)

Новые пути поэзии обозначила и самобытная фигура Михаила Муравьёва. В его творчестве берёт начало жанр русской баллады - один из важнейших, определяющих для всего романтического движения. С большой силой, чем поэты кружка Львова, он почувствовал особенность поэтической индивидуальности. Для них заметно возросла ценность личности вообще - Муравьёв ощутил особое значение личности творческой, сделал шаг к тому культу поэта, художника, который сложился в высоком романтизме.

Как было сказано, Богданович положил начало русской “лёгкой поэзии”, которой была суждена важная роль во всём предромантизме конца 18 - начала 19 века. “Лёгкая поэзия” противостояла эстетическому канону классицизма, и одним из её наиболее одарённых создателей стал Муравьёв.

Необыкновенного расцвета достигает в последней трети века песенная поэзия. На смену кантам (от латинского cantus - песня) приходит “российская песня” (термин появился в 1774году). Она имела две основные разновидности - подражание народной песне и городской романс. Часто границу провести было трудно: городской романс восходит к народной песне, хотя эта связь может быть многократно опосредованной.

Чаще всего песня пишется четырёхстопным хореем - размером, близким, как указывалось, к метрике народной песни. В других случаях используются иные метры и размеры, близкие к народно - песенному стиху. Тексту придаётся строгая строфическая форма, иногда с припевом, подбор лексики и синтаксис рассчитаны на повышенную экспрессивность: много слов с уменьшительными суффиксами, междометий, ласковых обращений, предложений с вопросительной и восклицательной интонацией.

Так за несколько десятилетий изменилась шкала оценок. Высокий жанр подвергался гонениям и был оттеснён на периферию литературного процесса, а любовная песня, почитавшаяся безделкой, выдвинулась в центр внимания.

Карамзин издал сборник стихотворений, озаглавив его “Мои безделки”. Название было вызывающим: поэт отдавал свои усилия тем жанрам, которые в литературе классицизма ценились крайне низко. Его поддержал Дмитриев, издав “И мои безделки”. Жанровая переориентация повлекла за собою переориентацию языковую. Карамзин своей реформой литературного языка окончательно похоронил теорию стилей классицизма. Положив в основу категорию вкуса, он стал ориентироваться на язык образованных дам и кавалеров или, что одно и то же, на язык дворянских гостиных. Пусть такой своеобразный критерий не покажется незначительным: он предполагает отказ, с одной стороны, от церковнославянизмов, с другой - от слов и выражений грубых, низких. Вместе с тем, в большом количестве допускались варваризмы (заимствования из иностранных языков, прежде всего французкого) и кальки (русские слова, созданные по образцу иностранных). Ориентировался Карамзин и на французкий синтаксис. Преимущество отдавалось словарю чувств.

Эстетике раннего карамзинизма противостояло творчество Александра Радищева. Так случилось, что революционер в политических и общественных взглядах, Радищев оказался литературным архаистом, ориентированным на классицизм. Изяществу и хорошему вкусу, гладкописи карамзинистов он противопоставил затрудненную, намеренно неблагозвучную речь, перегруженную церковнославянизмами более, чем в высоком стиле у Ломоносова, эстетику оды, сложные метрические формы - гекзаметр, логаэды (подражания строфике и метрике античных поэтов). В начале оды “Вольность” Радищев обращается к вольности с призывом - рабства тьму превратить в свет. Этот стих содержит инверсию, затрудняющую понимание, необычное ударение в слове “рабства’”, труднопроизносимое сочетание звуков: “Во свет Рабства тьму претвори”.

Нагнетая символику, пришедшую из культуры барокко Радищев воспевает бесстрастный, неподкупный закон. “Вольность” представляет собою произведение философское и в то же время злободневно - политическое.

Несмотря на тяготение к высокому жанру и стилю, Радищев, конечно, был человеком своего времени - предромантиком. Его преемниками не только в общественно-политических, но и в эстетических взглядах стали поэты-декабристы, в первую очередь Кюхельбекер.

6. Вывод:

К началу 19 века российский поэтический стиль подошёл к идеям романтизма. Романтизм - в широком смысле слова художественный метод, в котором доминирующее значение имеет субъективная позиция писателя по отношению к изображаемым явлениям жизни, тяготение его не столько к воспроизведению, сколько к пересозданию действительности, что ведёт к развитию условных форм творчества (фантастика, гротеск, символичность и пр.), к выдвижению на первый план исключительных характеров и сюжетов, к усилению субъективно-оценочных элементов и авторской речи, к произвольности композиционных связей.

Если вдуматься, все мы не только вышли из 18 века, но и сейчас прочными, незримыми нитями связаны с этим безумным и мудрым, незабвенным временем.

Список литературы:

1. В.С.Баевский “История русской поэзии”, Смоленск -Русич, 1994

2. С.А.Джанумов “Русская поэзия 18 века”, Москва -Просвещение, 1996

3. Н.В.Трус “Русская литература для школьников”, Минск - Литература, 1996

4. Г.П.Макогоненко “Русская поэзия 18 века”, Москва - Художественная литература, 1972

5. В.А.Западов “Русская литература 18 века. 1770-1775”, Москва - Просвещение, 1979