Сочинение: Великая тайна любви в творчестве Куприна.

Сочинение: Великая тайна любви в творчестве Куприна.

Содержание.

Почему я выбрала А. И. Куприна?. 2

Куприн и революция. 8

События и люди, повлиявшие на тематику и героев рассказов А. И. Куприна. 10

Тема любви в творчестве Куприна. 16

Повести «Гранатовый браслет» и «Яма» и их интерпретация на экране. 21

Что привнёс Куприн в русскую литературу?. 24

Список использованной литературы. 27

Душа, душа, которая всецело

Одной заветной отдалась любви

И ей одно дышала и болела…

Почему я выбрала А. И. Куприна?

Как объяснить, почему я выбрала именно этого автора? Когда я летом читала повести «Олеся» и «Гранатовый браслет», я и не догадывалась, что в этих повестях кроется глубокий смысл и тонкая философия. Честно говоря, меня и не потянуло сразу изучать биографию автора, думать над тем, почему именно трагическую любовь он преследует в этих повестях. Меня просто заворожили сюжеты, описания, фабулы этих повестей. Когда на уроках литературы мы начали проходить Куприна, я поняла, что интересные произведения не может создать неинтересный человек. Биография Куприна очень интересна, сам он был потрясающим человеком, душа которого смогла вынести многие и многие испытания. Втайне я сама хочу быть похожей на него, испытать то, что испытал он: нищету, унижения, неприятие. Но я понимаю, что, будучи человеком, привыкшим к комфорту, то есть «жертвой» цивилизации, я не смогу этого вытерпеть. А, следовательно, остаётся только одно: изучать Куприна, следить за его философией и восхищаться им. 
Судьба Александра Ивановича Куприна.

Александр Иванович Куприн родился 8 сентября 1870 года в городке Наровчате Пензенской губернии.

Городок этот стоял, по свидетельству Куприна, среди пыльной равнины и каждый год почти наполовину выгорал от пожаров. Место было унылое и безводное.

Отец Куприна – обнищавший дворянин – был мелким уездным письмоводителем.

Раннее его детство прошло в скучнейшем Наровчате, в обстановке мещанской и скудной, но Куприн никогда не проклинал этот город. Наоборот, он любил его, как любят, должно быть, заброшенного и некрасивого ребенка, и, будучи уже писателем, навещал его. Каким бы он ни был, этот безызвестный Наровчат, но все же это была родина, своя земля. Она первая открыла ему свою нехитрую прелесть.

С самого раннего детства любовь к родной земле завладела Куприным и преобразилась в дальнейшем в сильнейшую жадность к жизни. Это, пожалуй, было самым характерным свойством Куприна как писателя и человека. Не было ничего в реальной жизни своей страны, ни единой мелочи, которая бы казалась ему безразличной.

Сам он сказал о себе словами Платонова в «Яме»:

- Я бродяга и страстно люблю жизнь. Я был токарем, наборщиком, сеял и продавал табак, махорку-серебрянку, плавал кочегаром по Азовскому морю, рыбачил на Черном – на Дубининских промыслах, грузил арбузы и кирпич на Днепре, ездил с цирком, был актером – всего и не упомню. И никогда меня не гнала нужда. Нет, только безмерная жадность к жизни и нестерпимое любопытство… я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбою, или побыть женщиной и испытать роды; я бы хотел пожить внутренней жизнью и посмотреть на мир глазами каждого человека, которого я встречаю.

В этих словах – человеческий и писательский облик Куприна.

Не стоит подробно рассказывать здесь биографию Куприна. Вся его жизнь в повестях и рассказах. Полнее, чем сам Куприн, никто об этом, конечно, не скажет. К тому же Куприн писал, что «лишнее для читателя путаться в мелочах жизни писателей, ибо это любопытство вредно, мелочно и пошло». Поэтому, если ограничиться самыми важными событиями его жизни, то это вовсе не будет означать, что мы мало знаем об этом писателе.

Отец умер рано. С тех пор у мальчика началась сиротская жизнь с беспомощной матерью, жизнь без маленьких радостей, но с большими обидами и нуждой.

Мать Куприна устроилась во вдовий дом в Москве на Кудринской площади. Мальчик первое время жил там вместе с матерью, потом его перевели в сиротский пансион.

После сиротского периода в жизни Куприна начался второй период – военный. Он тянулся очень долго – четырнадцать лет.

Мальчика удалось устроить в кадетский корпус. В те времена для детей обнищавших чиновников и дворян кадетский корпус был единственной возможностью получить кое-какое образование, - обучение в корпусе было бесплатное, и кадеты жили, как говорилось, «на всём готовом».

Из корпуса Куприн перешёл в Александровское юнкерское училище в Москве. Оттуда он был выпущен подпоручиком и направлен «для несения строевой службы» в 46й пехотный Днепровский полк. Полк стоял в захолустных городках подольской губернии – Проскурове и Волочиске.

Следуя традиции описывать все происходящие с ним события, Куприн и этот период жизни очень лаконично описал в своих рассказах.

Куприн прослужил в полку всего четыре года. Но этого времени ему вполне хватило, чтобы досконально изучить армейскую жизнь и написать через несколько лет одно из самых замечательных и беспощадных произведений русской литературы – повесть «Поединок».

Стоит особенно отметить то, как работал Куприн над этой повестью. «Работу над окончанием повести Куприн откладывал с недели на неделю. И  вот, чтобы побудить Александра Ивановича возможно скорее выполнить эту работу, Мария Карловна сказала ему, что они должны непременно разъехаться, покуда он не закончит своего «Поединка».

      - А до той поры я для тебя не жена!

Эти слова подействовали на него чудотворно. Он снял себе комнатку где-то на Казанской улице, возле собора, и стал писать с удесятерённой энергией.

Закончив главу, он тот час же спешил на Разъезжую и что есть силы дёргал за ручку звонка. Мария Карловна открывала дверь, но не совсем, а чуть-чуть, на цепочку, он просовывал её новую главу, а сам оставался на лестнице. Проходило полчаса или больше. Мария Карловна  внимательно прочитывала рукопись до самой последней строки и лишь тогда распахивала дверь.

После «Поединка» слава Куприна приобрела не только всероссийский, но и мировой характер. Но Куприн не только не обольщался ею, но даже тяготился.

Свою славу Куприн, по словам Бунина, «нёс… так, как будто ровно ничего не случилось в его жизни; казалось, что он не придаёт ей ни малейшего значения, ни в грош не ставит её».

Куприн часто говорил, что писателем он стал случайно и потому собственная слава его удивляет.

В 1894 году Куприн вышел в отставку из армии и поселился в Киеве. Сначала он бедствовал, но вскоре начал работать в Киевских газетах фельетонистом и писать, как он говорил, «рассказишки».

До этого Куприн писал очень мало. Ещё юнкером в 1889 году он напечатал свой первый рассказ «Последний дебют» в московском юмористическом журнале «Русский сатирический листок». В кадетском корпусе Куприн написал несколько стихотворений с революционной, но несколько приподнятой и по-детски наивной окраской.

Вообще Куприн писал и стихи, и статьи, и рассказы очень быстро, без всякой натуги – тонким, лёгким, стремительным почерком. Писать он мог при всяких условиях, в любой обстановке, примостившись к окну вагона или к уголку трактирного стола. И часто бывало, что те страницы, которые написаны им впопыхах, оказывались у него наиболее насыщены свежими, полновесными, классически чёткими образами.  Эта завидная лёгкость работы досталась ему нелегко: не забудем, что перед тем, как добиться её, он прошёл многотрудную школу газетной подёнщины.

Свои рассказы автор писал легко, не задумываясь, брал талантом, но прекрасно понимал, что на одном таланте без большого жизненного материала долго не продержишься.

Надо было уходить в жизнь, и Куприн, не задумываясь, бросился в неё.  Он изъездил всю Россию, меняя одну профессию за другой. Он изучил страну и знал её во всех её качествах, любил жить одной жизнью с простыми людьми, выспрашивать их, следить за ними, запоминать их язык, их говор.

Корней Чуковский описывал один из таких «выходов в жизнь»: «И началось особенное – купринское – кружение по городу. Неутомимый пешеход, Александр Иванович вечно рыскал из улицы в улицу в азартной погоне за новыми впечатлениями. В тот день ему нужно было побывать и на митинге работников прилавка, и на съезде каких-то сектантов, - кажется, скопцов или баптистов, - и в психиатрической лечебнице доктора Прусика, чтобы потолковать с глазу на глаз с каким-то необыкновенно интересным лунатиком.

    Когда я спрашивал: «А как же рассказ?» - он только улыбался в ответ, и мне приходилось безропотно шагать вслед за ним с тремя или четырьмя его спутниками, число которых неуклонно росло, так как Куприн был человек компанейский и всегда на ходу привлекал к себе всё новых и новых людей. На Васильевском  к нам присоединился художник Петя Троянский, добрый малый, усердно сотрудничавший в редактируемом мною журнале.»

И так постепенно, из года в год, Куприн стал таким же бывалым человеком, как Горький, с которым он потом подружился, как Лесков, - стал знатоком своего народа и его описателем. Поэтому он никогда не чувствовал недостатка материала. Всё занимало его, и обо всём он рассказывал живо, со вкусом, ни на минуту не сомневаясь в том, что это интересно и всем окружающим.

Его требования к себе, как писателю-реалисту, изобразителю нравов, буквально не имели границ. Оттого-то и произошло, что с жокеем он умел вести разговор, как жокей, с поваром – как повар, с матросом – как старый матрос. Он по-мальчишески щеголял этой своей многоопытностью, простодушно гордился ею перед другими писателями, ибо в том и заключалось его честолюбие: знать доподлинно, не из книг, не по слухам те вещи и факты, о которых он говорит в своих книгах.

Ещё будучи офицером, Куприн ездил в Петербург держать экзамен в Академию генерального штаба. Экзамена он не выдержал, но поездка помогла ему установить связь с журналом «Русское богатство» и несколькими писателями.

С тех пор, несмотря на беспрерывные скитания иногда по самым забытым и глухим углам страны, Куприн не прерывал эти связи. Он познакомился с Чеховым, часто бывал у него в Ялте на Аутке и сдружился там с Буниным, Горьким, Фёдоровым, писателем-доктором Елпатьевским и со всем чеховским окружением.

В Балаклаве Куприн написал один из самых обаятельных своих рассказов «Листригоны».   Несомненно, все повести Александра Ивановича Куприна автобиографичны. И эта не является исключением. Все мечтатели и все влюблённые в жизнь в его рассказах – это он сам, Куприн, цельный и непосредственный человек, не знающий ни рисовки, ни позы, ни резонёрства. Поэтому его неудержимо тянуло к таким же простым и ярким людям, каким он был сам.

Куприн с восторгом принял февральскую революцию, но по отношению к Октябрьской революции он занял противоречивую позицию. Он гневно восстал против врагов Октябрьской революции и вместе с тем сомневался в её успехе и в её подлинно народной сущности.

В этом состоянии растерянности Куприн эмигрировал в 1919 году во Францию.

Поступок этот был не органичен для него, был случаен. За границей он тяжело тосковал по России, почти бросил писать и, наконец, весной 1937 года вернулся в родную Москву.

Он был тяжко болен и умер 25 августа 1938 года.

Куприн и революция.

Февральская революция 1917 года застала Куприна в Гельсингфорсе, откуда он немедленно выехал в Петербург. В потрясших страну переменах он увидел подтверждение своим мечтаниям о будущей, свободной и сильной России. С самых первых «дней свобод» Куприн становится темпераментным газетчиком-публицистом, а вскоре берётся редактировать эсеровскую газету «Свободная Россия». В статьях Куприна, написанных в первые месяцы после Октября, отразилась двойственность и противоречивость его отношения к революции. Он пишет о «кристальной чистоте» вождей большевиков, но выступает против конкретных шагов Советской власти – продразвёрстки, политики военного коммунизма; писателя страшат насильственные методы подавления контрреволюции.

Куприн высоко ценит нравственный и духовный подвиг русского народа, его героическую историю и свободолюбивые традиции. Он исполнен глубокой веры в светлое будущее России: «Нет, не осуждена на бесславное разрушение страна, которая вынесла на своих плечах более того, что отмерено судьбою всем другим народам. Вынесла татарское иго, московскую византийщину, пугачевщину, крепостное бесправие, ужасы аракчеевщины и николаевщины, тяготы непрестанных и бесцельных войн, начатых по почину деспотических шулеров или по капризу славолюбивых деспотов – вынесла это непосильное бремя и всё-таки под налётом рабства сохранила живучесть, упорство и доброту души… Вспомните декабристов, петрашевцев, народовольцев, переберите в уме весь кровавый синодик наших современников, борцов, сознательно погибших на наших глазах за святое и сладкое слово – Свобода.… Вспомните и нашу многострадальную литературу, этот термометр угнетённого общественного самосознания. Она задыхалась, принужденная к молчанию, надолго совсем замолкала, временами жалко млела, но никогда и никто не мог поставить её на колени и приказать говорить холопским языком…»   

Но страшная разруха, надвигающаяся на страну, ужасает Куприна. Это навязчивое слово встречало его всюду: он натыкался на него в газетах, манифестах и приказах, в вагонных разговорах и в семейной болтовне. Зловещие симптомы разрухи Куприн видит повсюду: и в бесконечных очередях за хлебом, и в разложении петроградского гарнизона, и в начавшемся неуклонном развале русской армии. Революционер, в представлении писателя, должен быть воплощением высшей справедливости и внутренней силы, иначе он не имеет права распоряжаться человеческими судьбами. Такого образа нет в произведениях Куприна. Но есть герои, которые поклоняются высокому идеалу и не прощают себе слабость. Этот воистину купринский взгляд на потрясенный революцией мир выражен в рассказе "Река жизни" (1906).

В этом рассказе он мастерски рисует картину «оподления» человеческой души. С большим мастерством показывает он и хозяйку меблированных комнат Анну Фридриховну, и её возлюбленного – отставного поручика Чижевича, на истасканном лице которого «как будто написана вся история поручиковых явных слабостей и тайных болезней», и преждевременно развращённых детей хозяйки – подростков Аличку  и Ромку, и совсем маленьких, но уже отравленных окружающеё тлетворной атмосферой её младших сыновей – Атьку и Этьку.

Внезапно в это царство победоносной, торжествующей пошлости врывается человеческая трагедия. В меблированный комнаты Анны Фридриховны приходит неизвестный студент и, заказав номер, садится писать письмо. Письмо студента – это его исповедь, после которой он кончает жизнь самоубийством. Участник революционного движения, студент на допросе у жандармского полковника смалодушничал, струсил, выдал своих товарищей и вынужден сам себе подписывать смертный приговор, ибо «в теперешнее великое огненное время позорно и тяжело, и прямо невозможно» жить таким, как он.

Итак, студент гибнет: революционная волна подняла его, всколыхнула, но только на мгновение, он трусливо отступил при первом испытании, и всё завершилось мрачным трагическим аккордом.

Революция, таким образом, осмысливалась Куприным как кратковременный вулканический взрыв долго дремавших стихийных сил, а народ представлялся загадочной, таинственной, порой пугающей силой.

У Куприна рождается план издания газеты для крестьянства «Земля» в связи с этим в декабре 1918 года он был принят В. И. Лениным. Однако изданию не суждено было осуществиться. Судьба Куприна была решена, когда в октябре1919 года войска Юденича заняли Гатчину.   Куприн был мобилизован в белую армию и вместе с отступающими белогвардейцами покинул родину. Вначале он попадает в Эстонию, затем – в Финляндию, а с 1920 года с женой и дочерью поселяется в Париже.

События и люди, повлиявшие на тематику и героев рассказов А. И. Куприна.

Несомненно, каждый человек в своей жизни встречает людей, которые тем или иным образом влияют на ход мыслей, на поступки.  События, явления, происходящие с нами, с близкими людьми и даже просто в стране, также оказывают определённое воздействие. И каждый из нас пытается свои чувства и переживания выразить по-своему.

Александр Иванович Куприн выражал свои переживания в своих произведениях. Практически все произведения автора можно назвать автобиографичными. А всё потому, что с детства Куприн был впечатлительным человеком. Через каждое событие своей жизни автор заставлял пройти своих героев, переживания Куприна испытали на себе и его герои.

В 1874 году мальчик вместе с матерью переехал во вдовий дом, который впоследствии описал в рассказе «Святая ложь» (1914).  Вообще образ матери всегда вызывал у Куприна восторженные признания. В своём позднейшем автобиографическом романе «Юнкера» он не называет мать Александрова иначе, как «обожаемая».

В 1880 году Куприн сдал вступительные экзамены во Вторую московскую военную гимназию, которая, два года спустя, была преобразована в кадетский корпус. И снова форма: «Чёрная суконная курточка, без пояса, с синими погонами, восемью медными пуговицами в один ряд и красными петлицами на воротнике». В повести «На переломе» («Кадеты», 1907) Куприн подробно запечатлел тупость начальства, «всеобщий культ кулака», который отдавал слабого на растерзание более сильному.  Детские и юношеские годы Куприна в известной мере дают материал для отыскания истоков его характерных особенностей как художника. Воспевание героического, мужественного начала, естественной и грубовато-здоровой жизни сочетается в творчестве писателя, как мы увидим, с обострённой чуткостью к чужому страданию, с пристальным вниманием к слабому, «маленькому» человеку, угнетаемому оскорбительно чужой и враждебной ему средой. Вот эта плодотворнейшая стихия Куприна-художника восходит к впечатлениям маленького Саши, полученным в кадетском корпусе. Нужно было ребенком пройти сквозь ужасы военной бурсы, пережить унизительную публичную порку, чтобы так болезненно остро ощутить, скажем, мучения татарина Байгузина, истязуемого на батальонном плацу («Дознание», 1894), или драму жалкого, забитого солдатика Хлебникова («Поединок», 1905).

Несмотря на мрачность быта в кадетском корпусе, именно там родилась настоящая, глубокая любовь будущего писателя к литературе. Среди бездарных или опустившихся казенных педагогов счастливым исключением оказался литератор Цуханов (в повести «На переломе» -  Труханов), «замечательно художественно» читавший воспитанникам Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева. К этому времени и сам Куприн начинает пробовать свои силы в поэзии. Уже будучи в юнкерском училище, Куприн впервые выступит в печати. Познакомившись с поэтом Л. И. Пальминым, он опубликовал в журнале «Русский сатирический листок» рассказ «Последний дебют» (1889). Сладкий яд авторства, запах типографской краски новенького номера журнала, наконец, дисциплинарное взыскание за выступление в печати - всё это запомнилось навсегда, воплотилось позднее в отдельный рассказ («Первенец», 1897), стало эпизодом романа «Юнкера» и темой рассказа «Типографская краска» (1929). 

Почти четырехлетняя служба впервые столкнула Куприна с тяготами обыденной жизни, от которой он был доселе отгорожен стенами военных учебных заведений. Показная, нарядная сторона офицерского бытия обернулась своим исподом: утомительно однообразными занятиями «словесностью» и отработкой ружейных приемов с отупевшими от муштры солдатами: попойками в клубе да пошлыми интрижками с полковыми «мессалинами». Однако именно эти годы дали возможность Куприну всесторонне изучить провинциальный военный быт, а также познакомиться с нищей жизнью белорусской окраины, еврейского местечка, с нравами «заштатной» интеллигенции. Впечатления этих лет явились как бы  «запасом» на много лет вперед, материал для ряда рассказов и, в первую очередь, повести «Поединок» и многих других произведений Куприн почерпнул именно в пору своей офицерской службы.

Ужасающие казарменные будни в Днепровском полку становятся для Куприна все более невыносимыми. Вот так же «взрослеет» в «Поединке» подпоручик Ромашов, еще недавно мечтавший о воинской славе, но после напряжённых раздумий о бесчеловечности армейской муштры, дикости провинциального офицерского существования решающий выйти в отставку.

Событием, несколько отсрочившим крепнущее стремление Куприна покинуть военную службу, было серьёзное увлечение девушкой, характером своим напоминавшей Шурочку Николаеву из «Поединка». Заштатный подпоручик, с его сорока восемью рублями жалованья, не был подходящей партией. Отец девушки давал согласие на брак лишь в том случае, если Куприн поступит в Академию генерального штаба. И вот осенью 1893 года он выезжает в Петербург сдавать экзамены. Столица встретила его неласково. Куприн сидел без денег, на одном черном хлебе, скрывая свою свирепую нищету. «Иногда, - вспоминает М. К. Куприна - Иорданская, - он не выдерживал соблазна и отправлялся в съестную лавочку, ютившуюся в одном из переулков старого Невского, вблизи Николаевского вокзала. - Опять моя тётушка просила меня купить обрезков для её кошки, - улыбаясь, обращался к лавочнице подпоручик. - Уж вы, пожалуйста, выберите кусочки получше, чтобы тётушка на меня не ворчала». Получив пакетик, Куприн отправлялся в ближайший трактир, где, устроившись в уголке, уничтожал кошачий обед. Отзвуки этой голодной жизни в Петербурге мы найдем во многих его произведениях и, в частности, в рассказе «Блаженный» (1896).

Каждый писатель в начале своего творчества, находясь в поиске новых форм и собственных образов, зачастую использует уже сложившиеся фразы для описания какого-либо сюжета или пейзажа. Александр Иванович не был исключением. Дело дошло до того, что Куприн сам резко высмеивал свои собственные литературные штампы («По заказу», 1901).

В автобиографии писателя приведён поистине устрашающий список тех занятий, какие он перепробовал, расставшись с военным мундиром: был репортером, управляющим на постройке дома, разводил табак «махорку-серебрянку» в Волынской губернии, служил в технической конторе, был псаломщиком, подвизался на сцене, изучал зубоврачебное дело, хотел было даже постричься в монахи, служил в артели по переноске мебели фирмы некоего Лоскутова, работал по разгрузке арбузов и т. д. Сумбурные, лихорадочные метания, смена специальностей и должностей, частые разъезды по стране, обилие новых встреч - все это дало Куприну неисчерпаемое богатство впечатлений, - требовалось художественно обобщить их.

В творчестве Куприна в эту пору всё громче звучат обличительные ноты. Новый демократический подъём в стране вызывает у него прилив творческих сил, крепнущее намерение осуществить давно задуманный замысел - «хватить» по царской армии, этому средоточию тупости, невежества, бесчеловечности, праздно-изнурительного существования. Так накануне первой революции складывается крупнейшее произведение писателя - повесть «Поединок», над которой он начал работать весной 1902 года. В повести «Поединок» Куприн показал ужасающее состояние бесправной солдатской и опустившейся офицерской массы. Кастовые законы армейского бытия, осложненные материальной скудостью и провинциальной духовной нищетой, формируют страшный тип русского офицера, получивший непосредственное воплощение несколько позднее, в рассказе «Свадьба», в образе подпрапорщика Слезкина, который презирал все, что не входило в обиход его узкой жизни или чего он не понимал.

Куприн был очевидцем Очаковского восстания. На его глазах ночью 15 ноября крепостные орудия Севастополя подожгли революционный крейсер, а каратели с пристани расстреливали из пулеметов и приканчивали штыками матросов, пытавшихся вплавь спастись с пылающего корабля. Потрясённый увиденным, Куприн откликнулся на расправу вице-адмирала Чухнина с восставшим гневным очерком  «События в Севастополе», опубликованным в петербургской газете «Наша жизнь» 1 декабря 1905 года.

Вскоре после севастопольских событий в окрестностях Балаклавы, где жил Куприн, появилась группа из восьмидесяти матросов, добравшихся до берега с «Очакова». В судьбе этих измученных усталостью и преследованием людей Куприн принял самое горячее участие: доставал им штатское платье, помог сбить со следа полицию. Частично эпизод со спасением матросов отражен в рассказе «Гусеница» (1918), но там «заводилой» выведена простая русская женщина Ирина Платоновна, а «писатель» оставлен в тени.

Так в предреволюционную пору, в обстановке творческого кризиса, завершается главный период писательской деятельности Куприна, когда были созданы самые значительные его произведения. В обширном литературном наследии Куприна то оригинальное, купринское, что принес с собой писатель, лежит на поверхности. По мнению современников, его всегда спасает инстинкт природного здорового дарования, органический оптимизм, жизнерадостность, любовь к жизни. Такое мнение, бесспорно, имело основание. Через всё творчество Куприна проходит гимн природе, «натуральной» красоте и естественности. Отсюда его тяга к цельным, простым и сильным натурам.

Своим героям  Куприн доверил все свои самые заветные помыслы, они разделили его сокровенные мысли, радости, страдания: инженер Бобров, наделённый «нежной, почти женственной натурой» («Молох»), «стыдливый... очень чувствительный» Лапшин («Прапорщик армейский»); «добрый», но «слабый» Иван Тимофеевич («Олеся»); «чистый, милый», но «слабый» и «жалкий» подпоручик Ромашов («Поединок»). 

Будучи в эмиграции, Куприн испытывает настоящий творческий кризис. В Париже он видит людей, которые не понимают его, и которых не понимает он. А, следовательно, у него не возникает ни каких мыслей от общения с новыми людьми, некого описывать в своих рассказах. Самое «вещество поэзии» Куприн способен найти только во впечатлениях от родной, русской действительности. Напрасно художник старается по памяти восстановить знакомый уклад и силой воображения вдвинуть его в чужой мир. Быт уходит, как сквозь пальцы песок. Он дробится на мелкие крупинки, на капли. Недаром цикл своих миниатюр в прозе, вошедших в сборник «Елань», писатель так и называет: «Рассказы в каплях». 

Военная тема, столь широко представленная в творчестве дореволюционного Куприна, завершается романом о юнкерских годах в Александровском училище. Это лирическая исповедь, в которой писатель передоверяет свои воспоминания, тронутые эмигрантской тоской, наивному юнкеру.

Несомненно, не только события и люди в жизни Куприна повлияли на характер его героев. Автор много размышлял о мире, о людях. Эти размышления он перенёс в свои произведения и наделил ими своих героев. Размышления писателя во многом определили помыслы героев и их стремления.

Куприн отмечал, что людей извечно подстерегает борьба двух начал - "силы духа" и "силы тела". Куприн верил в преодоление низменных плотских влечений возвышенными духовными устремлениями.

Таким был смысл купринских раздумий о мире. В художественном творчестве они, разумеется, неизмеримо обогатились, вобрав обильные и глубокие наблюдения за жизнью. Всюду, однако, сохранялось пристальное внимание к изначальным диссонансам человеческого поведения. Разгадка неожиданных психологических смещений влекла Куприна. В центре его произведений автор описывал не события или отношения героев, а то, какие изменения претерпевает душа человека в конкретных ситуациях.

Глубины души интересовали Куприна. Немудрено, что его привлекла самая неуловимая сфера - человеческое подсознание. В нем видел писатель импульсы многих поступков и состояний, особенно тех, которые вызваны потрясением людей. С такой точки зрения найдены оригинальные повороты вечной темы жизни и смерти в рассказах "Воробей" (1895), "Игрушка" (1895), "Мясо" (1895), "Ужас" (1896).

В рассказе «Воробей»  рассказывается о некоем Барсове, который тяжело переживает смерть своей жены. На похоронах он стоит окостенелый, лишь изредка возвращаясь в реальный мир, услышав обрывки фраз. Барсов уже с трудом понимает, зачем эти люди на похоронах говорят про что-то. Его мысли постоянно возвращаются в прошлое, он вспоминает какие-то эпизоды из жизни, вспоминает жену. Но это оцепенение проходит, когда введённые тишиной «в обман худой, общипанный, но бойкий воробей скатился откуда-то с верхушки  тополя, уселся на могиле…», и «Барсов неожиданно понял всё, и неуловимая связь между ним и миром мгновенно восстала со всей ужасающей правдой», тогда он «с криком горя упал на свежую землю могилы, обливаясь жаркими слезами». В этом рассказе Куприн рассказывает о таком свойстве человека, как самозащита. Она заключается в том, что события, которые потрясают человека до глубины души, он не воспринимает, а когда наконец становится ясной неизбежность какого-либо процесса, то уже поздно что-либо предпринимать, бороться за что-то. В большинстве случаев это свойство бывает положительным. Ведь что сделал бы Барсов, сразу осознав трагедию, которая вторглась в его жизнь? На мой взгляд, он покончил бы жизнь самоубийством.

Постижение смысла земного бытия привело Куприна к созданию аллегорических и притчеобразных форм прозы: "Аль-Иасса" (1894), "Столетник" (1895), "Жизнь" (1895), "Собачье счастье" (1896). Обобщенно и образно, с привлечением легендарных сюжетов ("Аль-Иасса") или с помощью авторской фантазии, иногда в духе Андерсена воплощены здесь вечные законы жизни. Мотивы обновляющегося мира, служения подлинной красоте, активной силы духа рождали оптимистический настрой произведений. Однако от заблуждений не были свободны и обитатели сказочного царства.

Краткость и бессмысленность пребывания людей на земле - вот что болезненно тревожило Куприна и вносило мрачные мотивы в его прозу этих лет: "В цирке" (1902), "На покое" (1902).

Человеческий дух парит в чистых высотах. Тут-то и вступает в повествование мрачный мотив. В дни политической реакции, погромов те же люди, которые были "умиленными светом грядущего братства", "шли теперь убивать". Причина еще страшнее действия: в каждом человеке живет "хитрый грязный дьявол", нашептывающий о безнаказанном "любопытстве убийства, сладострастии насилия". Непреодолимые разрушительные импульсы, гнездящиеся где-то в "низинах" человеческой психики, помогают бесчинствовать реакционным властям.

Остро болезненно воспринимал писатель это помрачение рассудка, находя для его разоблачения особенные, обжигающие детали и краски. Но "кровавый грязный бред", безумие насилия считал настолько страшной угрозой самой жизни, что специально этой теме посвятил рассказы "Убийца" (1906), "Бред" (1907).

Куприн всегда стремился узнать жизнь, людей. Все события имели большое влияние на творчество писателя. И, я считаю, что Куприн обладал поистине огромным талантом, раз смог так правдиво изобразить на бумаге все свои переживания и мысли.

Тема любви в творчестве Куприна.

 Чтобы понять отношение к любви Куприна, на мой взгляд, достаточно понять, была ли любовь счастьем для героя в наиболее сильном рассказе писателя «Гранатовый браслет». В основу этого произведения, написанного в 1911 году, положено реальное событие - любовь телеграфиста  Желтого П.П. к жене важного чиновника, члена Государственного Совета – Любимова. В жизни все закончилось иначе, чем в рассказе Куприна, - чиновник принял браслет и перестал писать письма, больше о нем ничего неизвестно. Под пером писателя этот случай предстает как печальная и трагическая история жизни маленького чиновника, но нравственно большого человека, которого возвысила и погубила любовь. Погубила – да, но была ли несчастной эта любовь для Желткова? Я думаю, нет. 

Редчайший дар высокой и безответной любви стал "громадным счастьем", единственным содержанием, поэзией жизни Желткова. Умирал Желтков без боли и разочарования, но с ощущением того, что эта любовь все-таки была в его жизни, и это успокаивало его. Радость чистой и благородной любви запечатлелась в его глазах навечно: «Глубокая важность была в его закрытых глазах, и губы улыбались блаженно и безмятежно…». Для  героя любовь, хотя она была не взаимна, была единственным счастьем. Об этом он пишет в своем последнем послании Вере Николаевне: «От глубины души благодарю Вас, за то, что Вы были моей единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью». Многие скажут: «Если эта любовь принесла столько счастья Желткову, почему он покончил собой? Почему не захотел жить дальше и наслаждаться своей любовью?» Всё потому, что высокая, благородная любовь всегда трагична. Самого Желткова можно назвать «благородным рыцарем на маленьком посту». Ведь он не стал досаждать Вере Николаевне своими письмами, не стал преследовать её, но уступил ей счастье с другим человеком. Но этим поступком, Желтков пробудил увядшие чувства в душах супругов Шеиных, особенно Веры Николаевны, потому что именно её «жизненный путь пересекла настоящая, самоотверженная, истинная любовь».

Феноменальность его переживаний поднимает образ молодого человека над всеми другими героями рассказа. Не только грубый, недалекий Тугановский, легкомысленная кокетка Анна, но и умный, совестливый Шеин, почитающий любовь "величайшей тайной" Аносов, сама прекрасная и чистая Вера Николаевна пребывают в явно сниженной бытовой среде. Однако не в этом контрасте таится главный нерв повествования.

С первых строк возникает ощущение увядания. Оно читается в осеннем пейзаже, в печальном виде пустых дач с разбитыми стеклами, опустевших клумб, с "точно выродившимися", мелкими розами, в "травянистом, грустном запахе" предзимья. Сходно с осенней природой однообразное, как бы дремотное существование Веры Шеиной, где укрепились привычные отношения, удобные связи и навыки. Прекрасное вовсе не чуждо Вере, но стремление к нему давно притупилось. Она "была строго проста, со всеми холодна и немного свысока любезна, независима и царственно спокойна". Царское спокойствие и разрушает Желтков.

Куприн пишет не о зарождении любви Веры, а именно о пробуждении ее души. Протекает оно в утонченной сфере предчувствий, острых переживаний. Внешнее течение дней идет своим чередом: съезжаются гости на именины Веры, ее муж с иронией рассказывает им о странном поклоннике жены, созревает и затем осуществляется план посещения Шейным и братом Веры Тугановским Желткова, на этой встрече молодому человеку предлагается покинуть город, где живет Вера, а он решает совсем уйти из жизни и уходит. Все события отзываются нарастающим душевным напряжением героини.

Психологическая кульминация рассказа - прощание Веры с умершим Желтковым, их единственное "свидание" - поворотный момент в ее внутреннем состоянии. На лице усопшего она прочла "глубокую важность", "блаженную и безмятежную" улыбку, "то же самое умиротворенное выражение", как "на масках великих страдальцев - Пушкина и Наполеона". Величие страданий и умиротворение в чувстве, их вызвавшем, - такого никогда не испытывала сама Вера. "В эту секунду она поняла, что та любовь, о которой мечтает каждая женщина, прошла мимо нее". Былая самоуспокоенность воспринимается ошибкой, недугом.

Куприн наделяет свою любимую героиню гораздо большими духовными силами, чем те, которые вызвали ее разочарование в себе. В финальной главке волнение Веры достигает предела. Под звуки бетховенской сонаты - прослушать ее завещал Желтков - Вера как бы принимает в свое сердце все, что перенес он. Принимает и заново, в слезах раскаяния и просветления, переживает "жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть". Теперь эта жизнь навсегда останется с нею и для нее.

Удивительно целомудренно прикасается он к утонченной человеческой душе и одновременно подробно передает облик, поведение других персонажей рассказа. И все-таки с первых слов предугадывается приближение потрясений Веры Шейной.

"Отвратительные погоды" приносят холод, ураганный ветер, а затем приходят прелестные солнечные дни, радующие Веру Шеину. Ненадолго возвратилось лето, которое снова отступит перед грозным ураганом. И спокойная радость Веры не менее быстротечна. "Бесконечность и величие морского простора", притягивающие взор Веры и ее сестры Анны, отделены от них страшным обрывом, пугающим обеих. Так предречен "обрыв" тихого семейного благополучия Шеиных.

Писатель подробно рассказывает об именинных хлопотах Веры, подарке Анны, приезде гостей, передает юмористические историйки Шеина, которыми он развлекает собравшихся... Неторопливое повествование часто прерывается настораживающими знаками. Вера с неприятным ощущением убеждается, что за столом сидят тринадцать человек - несчастливое число. В разгар карточной игры горничная приносит письмо Желткова и браслет с пятью гранатами - пятью "густо-красными живыми огнями". "Точно кровь", - думает Вера "с неожиданной тревогой". Исподволь готовит автор к главной теме рассказа, к трагедии, которую спровоцировала величайшая тайна любви.

В повести "Суламифь"(1907-1908) любовь не имеет границ в своем свободном, всеобъемлющем разливе. Сюжет был взят из "Песни Песней" библейского царя Соломона. Многое в этом древнем источнике покорило Куприна: по его определению, "трогательность и поэтичность" переживаний, восточная многоцветность их воплощения. Повесть унаследовала эти качества. Однако писатель смело развил и трансформировал скромный эпизод из "Песни Песней".

Купринское произведение было расценено на редкость несправедливо. Некоторые критики нашли в нем тему стихийной страсти. Горький вообще причислил "Суламифь" к аморальной литературе. Куприн действительно опоэтизировал и нежную страсть возлюбленных, и красоту их телесной близости, и расцвет женственности героини. Однако в этой Песне торжествующей любви был и более глубокий смысл.

Двум главным героям повести автор придал равное значение. Соломон еще до встречи с Суламифью превзошел всех по богатству, подвигам, уму, но испытал горькое разочарование: "...во многой мудрости много печали, и кто умножает познание - умножает скорбь". Любовь к Суламифи дает царю небывалую радость и новое знание бытия, своих личных возможностей, открывает ранее неведомое счастье самопожертвования: "Попроси у меня мою жизнь - я с восторгом отдам ее", - говорит он своей возлюбленной. А для нее наступает пора первого, подлинного постижения всего окружающего и человека в себе самой. Слияние любящих душ преображает прежнее существование Соломона и Суламифи. Поэтому ее смерть, принятая во спасение Соломона, так прекрасна и естественна.

Куприн нашел в "Песни Песней" "освобождение любви". К этому представлению восходят в повести сила самоотвержения Соломона и Суламифи, высшее их единение, превосходящее известные на земле союзы. На предложение Соломона взойти вместе с ним на престол Суламифь отвечает: "Я хочу быть только твоей рабой" - и становится "царицей души Соломона".

Гимном возрождающих личность чувств стала "Суламифь".

В любви как "первоисточнике мира и его властелине" (слова Гамсуна, выделенные Куприным) писатель усматривал действенную созидательную силу.

Несовпадение желанного и существующего было преодолено самым оригинальным способом, Куприн отказался от варианта счастливой, совершенной любви. Но само это чувство, абсолютизированное в одной душе, сделал стимулом перерождения другой.

В повести «Олеся» Куприн изобразил именно такое перерождение души, точнее попытку к её перерождению.

Все, кроме главной героини, участники событий: "упорно необщительные крестьяне", полесовщик Ярмола, Бабка Мануйлиха, да и сам рассказчик Иван Тимофеевич (от его лица ведется повествование) - связаны с определенной социальной средой, скованы ее законами и очень далеки от совершенства.

Сначала незаметна, завуалирована душевная ограниченность Ивана Тимофеевича. Он будто мягок, отзывчив, искренен. Олеся, тем не менее, верно говорит о своем возлюбленном: "...вы хотя и добрый, но только слабый. Доброта ваша не хорошая, не сердечная..." Но слабость Ивана Тимофеевича  заключается в том, что у него отсутствуют цельность и глубина чувств. Не сам испытывает, а другим причиняет боль Иван Тимофеевич.

Одна Олеся, взлелеянная матерью-природой, выросшая вдали от фальшивых общественных устоев, сохраняет в чистом виде изначально присущие человеку способности. Автор явно романтизирует образ "дочери лесов". Но ее поведение, психологически тонко мотивированное, позволяет увидеть реальные перспективы жизни. Наделенная небывалой силой, душа вносит гармонию в заведомо противоречивые отношения людей. Столь редкий дар выражается в любви девушки к Ивану Тимофеевичу. Олеся как бы возвращает, к сожалению, ненадолго утраченную им естественность переживаний. А земля и небо украшают встречи возлюбленных: сияние месяца "таинственно расцвечивает лес", березы одеваются "серебристыми, прозрачными покровами", "плюшевым ковром" мха устилается путь...

Только слияние с природой  дает чистоту и полноту душевному миру.

Повести «Гранатовый браслет» и «Яма» и их интерпретация на экране.

В 1964 году вышел на экраны фильм «Гранатовый браслет» по одноимённой повести Куприна. В фильме были задействованы такие актёры, как Ариадна Шенгелая, Игорь Озеров, Олег Басилашвили. Поставил этот фильм режиссёр Абрам Роон. Конечно, следует отметить великолепную игру актёров, безупречную постановку, тонкое чутьё режиссёра и умение его изложить на экране все малейшие подробности и нюансы повести. Так сказал бы любой профессиональный критик (с одним мне даже довелось общаться). Но для меня, как для любителя, этот фильм никогда не станет положительно интересным и любимым. Дело в том, что в фильме подробно показаны основные сцены повести, слишком затянуты такие сцены, как концерт Женни Рейтер, праздничный обед на дне рождения Веры Шеиной. Да, повесть трагична, и режиссёр сумел создать напряжённую атмосферу, пустив фоном гул. Но всё же, на мой взгляд, вся трагичность и то, что указывает на приближение трагедии, больше выражено в действиях героев, но не в их молчании. К тому же близость сценария к книжному тексту тоже навевает своеобразную тоску. Такие фильмы, конечно, помогают раскрывать смысл произведения, но в то же время, способствуют тому, что люди станут меньше думать, слабее представлять себе героев, а я считаю, что фантазия у человека – это самый высший дар.

Но, повторюсь, я оцениваю этот фильм лишь как любитель. Может, этот фильм и стал культовым, получил много наград, но на меня сильного впечатления не произвёл.

Противоположной «Гранатовому браслету» по философской мысли является повесть «Яма» (1908-1914).  Герой повести защищает дорогой писателю взгляд: "Человек рожден для великой радости, для беспрестанного творчества, в котором он - бог, для широкой, свободной, ничем не стесненной любви ко всему: к дереву, к небу, к человеку, к собаке, к милой, кроткой, прекрасной земле, ах, особенно к земле с ее блаженным материнством..." Здесь, может быть, более четко, чем во многих других вещах, сближены священные для Куприна понятия - творчества и любви. Она толкуется как таинственная энергия, созидающая гармонию земного бытия, в том числе человеческих отношений. Трагедия человеческого существования полнее всего выражена в "Яме".

С момента появления вплоть до наших дней к ней относились с осторожностью. Пугала тема - жизнь проституток в публичном доме. Неприятные эмоции усиливались после знакомства с посвящением: "Знаю, что многие найдут эту повесть безнравственной и неприличной, тем не менее, от всего сердца посвящаю ее матерям и юношеству" (курсив автора).

Точку зрения автора в большей мере выражает в "Яме" репортер Платонов. Выше было уже приведено его представление о подлинном назначении человека, рожденного для радости, творчества и любви. Осуществление этого идеала Платонов усматривает в отдаленном будущем, "когда земля станет общей и ничьей, когда любовь будет абсолютно свободна <...>, а человечество сольется в одну счастливую семью...". Образ светлого грядущего вновь возник в воображении писателя, тем усилив, однако, неприятие всех реальных форм социального бытия.

Платонов - чистый, т. е. не пользующийся услугами продажных женщин, наблюдатель за отвратительным публичным домом. Свой интерес к нему он объясняет тем, что здесь обнажается самая суть вопиющего положения вещей: "Нет ни одной стороны человеческой жизни, где бы основная, главная правда сияла с такой чудовищной, безобразной голой яркостью, без всякой тени человеческого лганья и самообмана". Проституция, по Платонову, квинтэссенция повсеместно бытующих пороков - "публичная женщина - общественный сосуд для стока избытка городской похоти". Резче сказать, наверное, нельзя. Но и в поведении "живого товара" усмотрена печать общего падения. Доступное, привычное гнусное ремесло приручает несчастных, делает их откровенными выразителями, даже защитниками скрываемых всеми другими позорных устоев.

Убеждения Платонова подтверждаются целой серией событий и эпизодов повести. Ужас вызывает быт, развлечения, болезни обитательниц дома терпимости. Не менее страшна безысходностью история Любки, которую захотел спасти студент Лихонин. Вот где реализм писателя набрал крайнюю степень жесткости.

И все же... Нельзя отождествить позиции Платонова и создателя "Ямы" (как это часто делалось). Повесть в ее целостном звучании доносит подлинно купринское отношение к человеку. Среди "горьких сестер" писатель выделяет немало лиц, мучительно, болезненно воспринимающих проклятье своего положения: одни - стихийно, бессознательно (Манька Беленькая, Любка), другие - с острым мстительным чувством (Женя) или расчетливым желанием освободиться из неволи (Тамара). Нет, не умерла в них душа. Трагический исход надежд и планов этих женщин (к чему подводит и чем завершается повествование) - открытое, гневное обличение преступного мироустройства, от которого и предостерегал Куприн матерей и юношество в своем посвящении.

По этой повести был так же снят фильм, который так и назывался «Яма». Читая летом такие повести Куприна, как «Олеся» и «Гранатовый браслет» я вовсе не догадывалась, что Куприн мог написать такую пошлую и развратную повесть. А прочитать её меня надоумил, как это ни странно, Олег Меньшиков, который и снимался в этом фильме. Дело в том, что он является моим любимым актёром, и я знаю наизусть практически все фильмы с его участием. Когда этот фильм начался, я увидела такую надпись в титрах: «…в фильме по мотивам повести А. И. Куприна «Яма»». Посмотрев весь фильм, во мне зародилось сомнение: тот ли это Куприн? Когда я прочитала повесть, то поняла: это именно тот Куприн, который так привлекает меня своей философией.

Но теперь вернёмся к фильму. Про него я могу сказать: «Вот это шедевр!» Сама повесть занимает в книге три сотни страниц, и, несомненно, в фильме невозможно показать всё дословно. Режиссёр, на мой взгляд, сделал гениальную вещь: он приписал события, происходящие в книге с одними действующими лицами, другим. Это указывает на то, что не важно, кто совершает те или иные поступки, а важно как он их совершает, и что после этого происходит. Тем самым режиссёр Светлана Осадчая не сделала этот фильм скучным, а привнесла в него много нового, что не только не способствовало потере смысла повести, но помогло точнее понять его. Конечно, можно сказать, что такие режиссёрские ходы могут уж совсем разучить человека думать. Я так не считаю. Такие режиссёрские ходы заставляют человека задуматься. А задуматься действительно есть о чём. Многие знают, что по соседству живут падшие люди, но относятся к ним с презрением, хотя некоторые из них заслуживают хотя бы жалости, не говоря уже о сострадании и помощи. Я и сама отношусь к людям, которые всё замечают, но ничего не хотят изменить, но «Яма» заронила во мне тень сомнения, сейчас я размышляю над тем, как относиться правильнее к людям «со дна». Возможно, когда-нибудь я буду способна им помогать и подавать руку. Положительная моя сторона стремится к этому, но отрицательная всё же ещё противоборствует.

Если сравнить фильмы «Гранатовый браслет» и «Яма», то я могу смело сказать: «Яма» - это великое творение режиссёра, основанное не великом произведении Куприна.   

Что привнёс Куприн в русскую литературу?

Большой заслугой Куприна как писателя было введение в русскую литературу конца XIX – начала XX века темы, которая до него в течение почти двух десятилетий не привлекала внимания ни одного сколько-нибудь интересного художника. Тема эта – жизнь армии. Куприн был единственным из крупных писателей-реалистов начала XX века, который не только обратился к этой теме, но и создал на её основе широкие и содержательные картины жизни.

Куприн создавал свои произведения необыкновенно оптимистическими, и в тоже время они были буквально пропитаны неиссякаемой верой в человека.

Куприн не относился к писателям, склонным к теоретизированию, к обобщению личного творческого опыта, тем не менее он в зрелые годы выработал для себя ряд непреложных эстетических принципов, которыми и руководствовался до конца своей литературной деятельности.

Это «Десять заповедей», соблюдение которых Куприн считал обязательным для писателя-реалиста. Эти десять заповедей были сформулированы Куприным во время встречи с начинающим автором вскоре после появления «Поединка», то есть в 1905 году. Вот эти «десять заповедей»:

«Первое. Если хочешь что-нибудь изобразить… сначала представь себе это совершенно ясно: цвет, запах, вкус, положение фигуры, выражение лица. Никогда не пиши: «какой-то странный цвет» или «он как-то неловко вскрикнул». Опиши цвет совершенно точно, как ты его видишь. Изобрази позу или голос совершенно отчётливо, чтобы их точно так же отчётливо видел  и слышал читатель. Найди образные, незатасканные слова, лучше всего неожиданные (у самого Куприна: «девушка пахла молоком и арбузом». – В.А.). Дай сочное восприятие виденного тобою, а если не умеешь видеть сам, отложи перо…

Второе. В описаниях помни, что так называемые «картины природы» в рассказе видит действующее лицо: ребёнок, старик, солдат, сапожник. Каждый из них видит по-своему. Не пиши: «мальчик в страхе убежал, а в это время огонь полыхнул из окна и синими струйками побежал по крыше».

Кто видел? Мальчик видит пожар так, а пожарный иначе. Если описываешь от своего лица, покажи это своё лицо, свой темперамент, настроение, обстоятельства жизни. Словом, ничего «внешнего», что не было бы пропущено «сквозь призму» твоей индивидуальной души или кого-нибудь другого. Мы не знаем «природы» самой по себе, без человека.

Третье. Изгони шаблонные выражения: «С быстротой молнии мысль промчалась в его голове…», «Он прижался лбом к холодному стеклу…», «Пожал плечами…»,»Улица прямая, как стрела…», «Мороз пробежал по спине», «Захватило дыхание», «Пришёл в бешенство…». Даже не пиши: «поцеловал», а изобрази самый поцелуй. Не пиши: «заплакал», а покажи те изменения в лице, в действиях, которые рисуют нам зрелище «плаканья». Всегда живописуй, а не веди полицейского протокола.

Четвёртое. Красочные сравнения должны быть точны. Улица не должна у тебя «смеяться». Изображай гром, как Чехов, - словно кто прошёлся босыми ногами по крыше. Полная и нетрудная наглядность. Ничего вычурного.

Пятое. Передавая чужую речь, схватывай в ней характерное: пропуски букв, построение фразы. Изучай, прислушивайся, как говорят. Живописуй образ речью самого говорящего. Это одна из важнейших красот… для уха.

Шестое. Не бойся  старых сюжетов, но подходи к ним совершенно по-новому, неожиданно. Показывай людям и вещи по-своему, ты – писатель. Не бойся себя настоящего, будь искренен, ничего не выдумывай, а подавай, как слышишь и видишь.

Седьмое. Никогда не выкладывай в рассказе твоих намерений в самом начале. Представь дело так, чтобы читатель ни за что не догадался, как распутывается событие. Запутывай и запутывай, забирай читателя в руки: что, мол, попался? И с тобой будет то же. Не давай им отдохнуть ни на минуту. Пиши так, чтобы он не видел выхода, а начнёшь выводить из лабиринта, делай это добросовестно, правдиво, убедительно. Хочешь оставить в тупике, разрисуй тупик вовсю, чтобы горло сжалось. И подай так, чтобы он видел, что сам виноват. Когда пишешь, не щади ни себя, (пусть думают, что про себя пишешь), ни читателя. Но не смотри на него сверху, а дай понять, что ты и сам был или есть таков.

Восьмое. Обдумай материал: что показать сначала, что после. Заранее выведи нужных в последствии лиц, покажи предметы, которые понадобятся в действии. Описываешь квартиру – составь её план, а то, смотри, запутаешься сам.

Девятое. Знай, что, собственно, хочешь сказать, что любишь, а что ненавидишь. Выноси в себе сюжет, сживись с ним. Тогда лишь приступай к способу изложения. Пиши так, чтобы было видно, что ты знаешь, свой предмет основательно. Пишешь о сапожнике, чтобы сразу было видно, что в сапожном деле ты не новичок. Ходи и смотри, вживайся, слушай, сам прими участие. Из головы никогда не пиши.

Десятое. Работай! Не жалей зачёркивать, потрудись «в поте лица». Болей своим писанием, беспощадно критикуй, не читай недоделанного друзьям, бойся их похвалы, не советуйся ни с кем. А, главное, работай, живя. Ты – репортёр жизни. Иди в похоронное бюро, поступи факельщиком, переживи с рыбаками шторм на оторвавшейся льдине, суйся решительно всюду, броди, побывай рыбой, женщиной, роди, если можешь, влезь в самую гущу жизни. Забудь на время себя.  Брось квартиру, если она у тебя хороша, всё брось на любимое писательское дело…  Кончил переживать сюжет, берись за перо, и тут опять не давай себе покоя, пока не добьёшься, чего надо. Добивайся упорно, беспощадно…»

    Изложенные здесь принципы близки к высказываниям А.П.Чехова о литературе. И это не случайно. Куприн многому учился у своего великого предшественника, чеховские советы и указания использовал он в работе над такими произведениями, как «В цирке», «На покое» и другие.

    Но учась у Чехова, Толстого, Горького, Куприн всегда оставался самим собой – художником со своим видением мира, со своей, только ему присущей, манерой письма, и это обеспечило ему почётное и своеобразное место в русской литературе ХХ века.

Список использованной литературы.

1.   Учебник для 11 класса общеобразовательных учреждений. Часть I. Под редакцией Журавлёва.

2.   Поток жизни  (Заметки о прозе Куприна). К. Паустовский. А. И. Куприн. Собрание сочинений. Том первый. Гос. Издательство ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. Москва 1957.

3.   www.slovesnik.ru/Tbooks/sm10

4.   О. Михайлов. Вступительная статья к сочинениям в двух томах А. И. Куприна. Москва, художественная литература, 1981. Том первый.

5.   Владислав Николаевич Афанасьев. Александр Иванович Куприн. Критико-биографический очерк. Издание второе, исправленное и дополненное. Издательство «Художественная литература», Москва 1972.